Ты говорил, что я ничего не добьюсь.

Жаль, что ты уже не увидишь, как сильно ошибался в своих словах.

— Ни стыда, ни совести у тебя нет.

— А разве тебе не нравится?

— Пусть остаётся, но чтобы я не видел его. Постарайся сделать так, чтобы это демоническое отродье не попадалось мне на глаза, иначе, клянусь, — убью.

Это было похоже на безумие. Подумать только: он собирался в одиночку отправиться ночью, сам не зная куда, на поиски брата, которого уже и след простыл, даже не думая, что тот может не захотеть даже выслушать его.

Чувствуя дрожащего рядом брата, он и сам начинал бояться чего-то. Бояться потерять его.

— Муцу, подожди, — тихо позвал Тахомару, когда Муцу уже собиралась так же незаметно выскользнуть из его комнаты, чуть приоткрыв дверь. Она встала перед ним на колени, несколько смущённо склонив голову.

— Да, юный господин, — говорила она тихо, сдержанно, не поднимая взгляда.

— Оставь эти формальности. Просто побудь со мной.

Этот день надолго сохранился в памяти, особенно у Вэй Усяня, который вначале вынужден был разбираться с последствиями своего небольшого эксперимента, а потом и удирать от разгневанной Вэнь Цин, которой с этими последствиями пришлось столкнуться.

Причина, по которой Кетцалькоатль никогда не принимает жертвы: он не хочет дарить Тескатлипоке удовольствия быть правым.

Полный гендерсвап!

Вэнь Чжулю поймала себя на каких-то совершенно непотребных мыслях и решила, что это из-за того, что ей не стоило столько пить. Ей показалось, что глава Ордена нравится ей совсем не так, как должна нравиться ей её госпожа — что-то неприемлемое было в этом чувстве. Выбросить это из головы не получалось, а чувствовала она себя только ещё тоскливее, думая о ней.

Над миром сгущаются сумерки. Медленно, крадясь, выступает ночь. Всё вокруг умолкает, прячется, укрывается. Зловещая тишина опускается завесой.

Тьма не охватывает только тех, кто всё ещё верит в свет и имеет надежду.