"... в нём ты умерла".

Иногда Кёко кажется, что так бывает, когда вырастают девочки-волшебницы: подобные страхи прорываются сквозь заботы взрослой жизни в наказание за то, что девочки уносят с собой магию, которая должна остаться в детских книжках. В двадцать семь всё воспринимается иначе, чем в пятнадцать. Кошмары больше не утрированные образы и нелепые картинки, Кошмары — реальная угроза для жизни.

Мысли Чуи текут медленно и спокойно, почти вообще не текут. Ему кажется, что изо дня в день меняется только пейзаж за окном, а он попал в тот же круговорот, в котором, сам того не зная, существовал Дазай. Что они обречены или мертвы, и вот это вот и есть ад.

В Институте литературы даже находиться тяжело — что уж говорить об учёбе. Тут ничего не делают вовремя: расписание выкладывают вечером в последний день каникул, преподаватели опаздывают на экзамены, а студенты сдают работы через месяц после дедлайна. Тут кто-то постоянно норовит подраться со своим ближним или покончить с собой. Тут сходят с ума, спиваются, оставляют творчество навсегда... Но всё равно Институт литературы — лучший вуз, который готовит писателей. Лучший, потому что единственный.

"Александр хочет, чтобы Джон сейчас был с ними. Или хотя бы чтобы Джон тогда умер у него на руках, и он не искал его в Филипе..."

Любое действие рождает противодействие. Бездействие не рождает ничего.

Короткие истории про каноничных персонажей почти на каждую букву алфавита. Полный список героев можно найти в названиях глав: в шапке указаны далеко не все.

Он обзывает её жадной крольчихой, она его — бета-версией нормального человека. Они считают, что не могут работать в одной команде. А Ран, Новик и Дан только удивляются тому, как слаженно у этих двоих всё получается. Таймлайн — после битвы при мастерской, до экспресса.

Пафосный Дазай, нервный Накахара, много физических терминов и никакой физики — одна сплошная химия.

— Эй, Джек, ты грустишь?

— Я не знаю.

Но слёзы текут.

Оставь надежду, всяк сюда входящий.