Каждый раз, когда у Юэлуна осыпается мир, он ест. Нажирается, как свинья, самому противно, а потом пропихивает в глотку пальцы. Иногда он забывается. После этих «иногда» у него остаются мелкие ранки в уголках рта, которые он прячет за макияжем.

В выдвижном ящике стола, стоящего в комнате Дэна Кузо, неизменно стоят бутылек перекиси водорода, бинты, ватные диски и упаковка пластырей разного размера. На самом столе валяется канцелярский нож.

Кажется, никто не замечает проблемы.

Дэн думает, что за многие годы научился делать вид, что он в порядке. Научился натягивать улыбку сквозь страх, который никто не увидит, давить в себе горечь редких поражений, молчать о боязни ошибок и тихо выть в подушку по ночам чтобы на утро снова быть лучшим. 

Дэн с л и ш к о м близко (морально все ещё далеко, даже несмотря на то, что они, вроде бы, ещё на Ганделии разобрались с разногласиями; и Казами не знает, как они умудрились так сильно отдалиться друг от друга). Чересчур близко, а вымотанный разум Шуна чертовски устал держать в клетке его израненное упертое сердце.