он знал, какую боль могут причинить эти красивые, застенчивые мальчики, породи у них в головах всесилие. какое наслаждение они испытывают, кроша и попирая то, что находят красивым.

"прошу," шепчет ричи. резкая, отчаянная мольба-приказ-покаяние. я так больше не могу.

его тепло ускользает, лишь доля секунды – и будто не было вовсе. будто изнутри все выскоблили десертной ложкой.

позади скрипит кровать знакомый чужой звук. так не воет ни одна постель на корабле. ричи поворачивается медленно-медленно. комната будто заполнена дымом. колени рида широко разведены, брюки спущены. кажется, если поднять взгляд, его лицо окажется размытой кляксой. ричи не решается. ричи тянет время, прикусывает губу изнутри, мучает запястье в кольце собственных пальцев. сердце бьется на износ.

теги о насилии не относятся к reed900

гэвин гладит его по щеке тыльной стороной ладони. простая ласка, шершавые костяшки. ричи прикрывает глаза. гэвин стирает с его губ капли воды. ричи торопливо целует его пальцы, не смеет перехватить руку, прижаться. она теплая, почти лихорадочно теплая, и дрожит. и гэвин играет с пуговицей рубашки ─ облезлая флисовая дрянь.

"все хорошо?" спрашивает хрипло.

романтический постапокалипсис + reed900

повернись. шаг, второй, третий, седьмой, десятый. пальцы нащупывают знакомую впадину в камне. от твоих касаний она стала уже гладкой.

повернись. в другую сторону. обняв себя. уже, должно быть, зима, и ветер воет в трещинах. или тебе кажется. сколько бы ни припадал лицом к стене, ты не находишь света. может быть, ночь. может быть, ты ослеп.

растворитель сползал с портрета и бесследно исчезал в половицах, не потревожив краску. огонь мгновенно тух, ломались зажигалки, у свечей исчезали фитили.

они смеялись и смеялись и гарри обнимал драко за плечи и сталкивался лбами и смотрел и смотрел и не мог насмотреться.

ричи просто нес арбуз.

(грязные танцы, летняя любовь, reed900)

ты приходишь в себя уже в другой комнате, там, где заходит солнце. твой взгляд расфокусирован, в затылке тупая боль.

ты чувствуешь, как тебя с силой встряхивают несколько раз, как котенка. "они бы пришли за тобой сегодня," шепчет поттер. "поэтому ты здесь."

"нужно было дать этому случиться," цедишь ты с нескрываемым удовольствием. "перестать лезть, куда не просят."

поттер обнимает тебя, и ты понимаешь — он окончательно рехнулся.

иногда ему хочется, чтобы гэвин поторопился, наконец.

в конце концов, исход известен и желанен.

неизбежен.

все, что ричи знает о доверии, близости, любви или страсти, осквернено и изуродовано, но хочет жить

и живет в ожидании, трепеща.

гэвин не узнает свой голос. власть в нем, желание обладать. его сердце бьется ричи в ребра. он держит его, как жестокий ребенок мучает птицу — вжимает запястья в стену над головой и не сводит глаз с новой игрушки.

американские дороги как лабиринт минотавра: держись правой стороны и молись, что выход еще есть.