Простите меня, отче, ибо я согрешу.

страх.

да, точно, страх.

вот, то слово, за которое можно зацепиться и вытащить себя на поверхность, спасаясь от затягивающей воронки чёрных слов.

но Мори предпочитает вспомнить о Юкичи.

Это действительно сложный выбор: поддаться и разрушить собственные представления о мире, остаться лишь размазанным пятном собственного промаха — неучтённых чувств в одинокой шахматной партии, предполагающей потери малого ради достижения большего или же навсегда лишиться эфемерной возможности поцеловать снова без перспективы оказаться со сломанной шеей.

— Люди называют правдой то, во что хотят верить. — размышлял он; каждое слово больно ударялось о черепную коробку. — Я убил директора детективного агентства, великого Серебряного Волка Фукудзаву Юкичи. Хорошо звучит, не находите?

Лёгкая сутулость плеч выдаёт боль и напряжение, которые Мори распознаёт однозначно. Он знает, что мечник никогда — даже самому себе — не признается в чём-то настолько недостойном как ранение.

Но это весело.

Это, чёрт возьми, просто великолепно.

...Фраза закончилась в паре миллиметров от губ — таково физическое расстояние между ними, но прибавь к этому ещё несколько месяцев взаимной работы да целые года открытой конфронтации, и два руководителя словно вообще не находились в одной комнате.