люди, ищущие друг друга, нашли слишком поздно, чтобы что-то менять. самый прекрасный цветок чахнет на глазах непонятого никем человека, и он никак не может помочь.

сборник зарисовок по лю яо из моего тгк: https://t.me/grrrisekyan

они встречались тысячи раз и расставались столько же, прощаясь глупыми слезами, обжигающими прикосновениями, жадными поцелуями. зная, что спустя ещё одну жизнь они вновь найдут друг друга на краю света, за подсолнечным полем.

у натаниэля двадцать минут. всего двадцать минут на то, чтобы объясниться и проститься с лисами. навсегда расстаться с людьми, которые стали ему семьей, и больше с ними никогда не пересекаться.

au, где лисы не простили нилу лжи после балтимора

au: минцяни!небожители

– я хочу домой, – проговаривает медная монетка одними лишь губами в сторону янь чжэнмина, трусливо застывшего в холодном оцепенении.

венти так и осталась стоять среди одиноких огней тусклых звезд в ночной мгле. кажется, личные служанки уже должны были обнаружить пропажу барбатосы. теперь хоть на долю, самую малую часть сделавшейся счастливой барбатосы. ведь и крестьянка венти, и императорская дочка барбатоса понимали — все это наглая ложь.

двум родственным душам суждено было ещё встретиться.

«почему этим должна заниматься я? — всхлипывает тихо-тихо, мышонком пищит в трубку охрипшим голосом, задыхаясь. — мне ведь всего семнадцать»

и вера чувствует, как сердце ее бушует, как мечется во все концы грудной клетки от горя. у нее самой что-то внутри задыхается, плачет, плачет, плачет сильнее кирены. вера только ключи хватает с комода — для нее больше вещей не нужно, лишь бы двери чертовы открыть, лишь бы в последнюю маршрутку запрыгнуть, лишь бы утешить ее измученную судьбой любовь.

– сто семьдесят девять процентов, – бесцветно бормочет эндрю куда-то в шею нилу, – скоро сто восемьдесят.

– ага, – почти насмешливо тянет тот, – надеюсь на двести к рождеству.

– старший брат опять все забыл?

– нет. – старший брат опять только гневается, но не показывает. опустив взгляд на улыбающееся лицо, резко выдергивает руку, небрежно вытирая кровь с пальцев о темные одежды. – и даже спустя тысячу лет я не смогу забыть.

а чэн цянь под ним улыбается, руками своими дотрагивается до рук чужих, поднимаясь по оголённым плечам, касаясь застывшего в ужасе нелюбимого лица, и тянет к своему ближе.

– старший брат, что-то случилось? – придвигает непонимающего янь чжэнмина к себе, волосы выпавшие ласково убирает и все улыбается, как настоящий, заглядывая в персиковые, отвратительно жалкие глаза. – ах, это...