— Ты ведь не любишь сладкое, верно? 

Легкая улыбка на чужом лице играет теплотой, и Со мерещится, будто он нежится в лучах летнего полуденного солнца. А от сияющего взора юноши мурашки табуном пробегаются по чанбиновому позвоночнику, издевательски щекоча затылок. 

«Зато я, кажется, люблю сладких мальчиков», — мысленно давится Со

или сhristmas au! в которой Феликс работает в кондитерском отделе, а Джисон просто хотел торт.

…или сборник мини-историй о том, что осталось за кадром.

Чанбин никогда не любил вечеринки. Смутные мероприятия вроде вписок непонятных знакомых Джисона позитивных эмоций в нем вызывали и того меньше. Вот только Хан никогда мнение Чанбина особо не спрашивал, когда умоляюще повисал на плече и противно канючил пойти с ним, ведь «ты же не оставишь своего неугомонного друга одного?». А Чанбин и правда друг ну просто слишком хороший, и к сожалению, за годы дружбы отказывать так и не научился.

сhristmas au! в рождественское волшебство Чанбин вообще-то никогда не верил. Ведь рождественские чудеса всегда развеиваются, стоит празднику остаться в прошлом. 

Но если вдруг однажды Феликсу суждено стать дымом, рассеявшимся по ветру, подобно рождественскому чуду, Чанбин сотрётся вместе с ним.

Ладони плавно скользят по рукам, пока Хенджин расстегивает запонки на сковывающей движения рубашке, позволяя своим жестам стать более свободными. Хван не хочет заморачиваться, не станет тратить силы на эту миссию: он просто испепелит здесь все дотла, заставит руины здания пылать и кипеть, выжжет весь воздух вокруг; вампиру будет некуда деться, он явится сам.

Все говорят, что секс в ночном клубе по пьяни с незнакомым парнем – не то, чем занимаются хорошие мальчики. Но какого же тогда черта Феликсу сейчас так хорошо?

У Чанбина ветер в голове, разбитые в кровь коленки и ссадины на ладонях, а от Феликса всегда вишней пахнет, которую Чанбин вообще-то терпеть не может.

сильнее всего феликс ненавидит темноту.

— исчезни...

— я лишь часть тебя, феликс, — ледяные ладони обнимают дрожащие плечи, и ли дёргается от касаний. это лишь фантомные ощущения.

— проваливай! выметайся из моей головы, чанбин! ты не существуешь...

— верно, — слух режет знакомый шёпот, а феликс в панике затыкает уши, до боли давит на козелок и хлопает ладонями по ушным раковинам в надежде совсем оглохнуть. но тщетно, — ведь в тот день я умер за тебя.

темнота сводит его с ума.

Он тонет в нем, погружаясь в этот океан под напором накрывающих с головой чувств и водоворота эмоций, тянущего на дно...