Мы привыкли всё делать по-своему и рушить собственное счастье. Ломать чужие жизни и чувства, топтать души и издеваться над самими собой. Но на самом деле, счастье рядом, когда мы думаем, что оно ждёт нас где-то далеко.

Иногда возможность оказаться не в том месте и не в то время может угрожать жизни. В таком случае не поможет ничего, кроме как заключение договора. Но всё-таки соглашения имеют свойство расторгаться или попросту не соблюдаться. И, видимо, надеяться на честность Эрика было явной ошибкой.

Из боя выхожу, пускай придёт конец,

Сложив оружие, не попрошу о многом:

Мне нужен одиночества покой,

Я жажду быть забытой даже Богом.

(Роберт Браунинг, «Парацельс», 1835)

Винит ли она себя в смерти единственного близкого человека? — Безусловно. Эта незаживающая рана напоминает о себе каждый день и не даёт спать по ночам. Она понимает, что ничего нельзя исправить; осознаёт, что просто-напросто не успела. Внутренности словно сводит от боли — девушка сгибается пополам, не смея противиться всепоглощающему чувству. С днём рождения, Эрик.

Способность влипать во всякие передряги заложена в Холи с самого рождения. Однако раньше они доходили до пределов чего-то разумного, но какого же было её удивление, когда девушка проснулась в одной кровати с Лидером Бесстрашия и с обручальным кольцом на безымянном пальце.

Мы не дорожим каждым дарованным мгновением, так и как в этом Мире можно говорить о любви к своим близким? Мы начинаем беречь только после утраты — такова человеческая сущность. Трудно найти «своего» человека, но сложнее его не потерять. Они научились ценить, независимо от обстоятельств. Научились слышать друг друга и искренне переживать. Только при этих составляющих начинается настоящая любовь. Теперь точно всё будет хорошо.

Когда два противоположных человека встретились, их пути пересеклись. Они скрепились прочными узлами, но именно в сей миг поддавались натиску разрыва.

— Если ты думаешь, что это навсегда, то ты ошибаешься, — тыльной стороной ладони он стирает со лба засохшую кровь, оставляя на коже тёмные разводы грязи.

— Почему?

— Кто-то из нас сегодня по-любому умрёт первым, — мужчина поднимает на неё тяжёлый взор. — И, возможно, даже сейчас.