– Что это? – Сайно внимательно рассматривает камень – гладкие грани цвета спелой сливы с полупрозрачными прожилками.

– Аметист, – Тигнари продевает в подвеску шнурок и отводит чужие волосы, чтобы завязать на шее. Его дыхание щекочет ямку за ухом. – Он защитит тебя от зла, куда бы ты ни отправился.

Германубис отзывается прерывистым, похожим на собачий лай смехом.

– Вот что, – голос его становится мягким и вкрадчивым; дыхание щекочет ухо, пока ладони с нажимом проходятся по пояснице и укладываются на ягодицы. – Отдай мне его.

– Кого? – шумный выдох, когда ладони сжимают хватку и подталкивают бёдра ближе, вжимая в чужие.

– Контроль, – Кавех прикусывает мочку уха и трогает её языком, тут же отстраняясь. – Раздевайся, донага. И не задавай вопросов.

– Туда, – Ху Тао машет рукой в сторону горного склона. На запястье тихим стуком бусиной о бусину перекликаются обмотанные в несколько рядов чётки. – Уван. Грань там так тонка, что можно за неё заглянуть. Если уметь.

– Ты, значит, умеешь? – скептично выгибает бровь Сяо.

– Сяо, ты что же, меня не слышал, – закат красит багрянцем её щёки и кончик носа. – Я никогда не шучу о таких вещах.

На вкус Кавех как переспелый персик зайтун – сладкий-сладкий.

Алый шёлк, струясь, стекает к их ногам.

Чжун Ли — так его представляет матушка — ни капли не похож ни на обитателей этого дома, ни на жителей их деревни. Это читается в каждом жесте его изящных рук, во всей его статной и высокой фигуре, в пронзительном взгляде немигающих янтарных глаз — Аякс никогда ни у кого таких не видел. Чжун Ли медленно обводит взглядом собравшихся, чуть задерживаясь на Аяксе, и у того перехватывает дыхание.

– А, – говорит Хайтам, даже не удосужившись поднять взгляд от книги, – да.

– Что да, – светлые брови Кавеха хмурятся, – как праздновать собираешься?

– Праздновать? – Хайтам смотрит наконец на Кавеха поверх книжного корешка взглядом, в котором ясно угадывается, что Кавех сказал несусветную глупость. – Чтобы что?

Хайтам невыносим с головы до пят, но некоторые его части невыносимы особенно. Длинный прямой нос, высокие скулы – на них много пространства для поцелуев. Твёрдая линия челюсти, по которой хочется провести приоткрытыми губами. Красивые тонкие пальцы – Кавех отыскал бы им много применений.

Но особенно чёртово плечо.

Сегодня голубка принесла в своих ладонях милосердие, а не смерть.

Кажется, он добирается до абзаца о семантическом компоненте, когда его голой лодыжки осторожно касается носок чьей-то туфли.

– Издеваешься надо мной? – Кавех сердито хлопает ладонью по столу. У Хайтама дёргается глаз.

– А вы точно психолог?

– Конечно нет, я архитектор, – резонно замечает Кавех. – Знаешь, мне кажется, у тебя просто проблемы с абстрактным мышлением. Попробуй придумать мне ассоциацию к слову “книга”.

– Чтение.

– Видишь, – Кавех кивает почти сочувственно. – Ты очень буквальный.