Внутри разбитого мира, мучительно склеенного заново, всего пара неосторожных слов может стать катализатором череды событий, ставящих под вопрос не только общие цели, но и крепкие связи.

Плагг каждой клеточкой своего древнего тела ощутил пробирающее негодование, раздражение и даже злость, а потому, как подобает истинным котам, зашипел и со всей душой вцепился в мизинец Адриана острыми клыками. Реакция последовала незамедлительная, правда, вынужденно беззвучная.

Пусть о новом его статусе еще мало кто знал, о старом — знали хорошо. Сильный человек, о котором среди детишек легенды ходили. Богатый — о да, благодаря её, Нами, стараниям. Человек, спасший много жизней. Йонко... Вот только он не тот. Совсем не тот.

Видеть Луффи рядом с братьями — бесценно. Трогательно очень. Счастливого такого и будто снова ребёнка. Нами спешно стирает слёзы, ещё мгновение приходит в себя, а затем приступает к подготовке высадки. Отпуска.

Праздника.

Когда-то он наивно полагал, что станет свободным, сбежав от родителей, из страны, из оков города, в людях которого не видел ничего, кроме грязи. Позже думал, что свобода нагрянет, когда он сможет хоть что-то изменить в устоявшихся правилах этого мира. Таких неправильных.

И он менял, шаг за шагом новых целей добивался. Но это не работало. Чего-то не хватало.

Сабо протягивает дрожащую руку, осмеливаясь. Пытается прогнать иллюзию, но вдруг кончиками пальцев ощущает тепло кожи и резко отскакивает. Перед ним человек. Настоящий, тёплый... живой?

Это всё, что он может пообещать. Это больше, чем она ожидала услышать. 

Он — редкость, большое исключение из общечеловеческих правил и вовсе не эгоист. Однако в каждой бочке мёда есть ложка дёгтя. В бочке Луффи большой его черпак.

Нами не может сосредоточиться на работе, не слышит ветра, не видит облаков, не чувствует вкуса еды и только думает, думает, пока виски не начинают огнём гореть