— Оставь меня, — шепчет Эндрю, безжизненным взглядом глядя в стену. Он свернулся на кровати, так и пролежав целый день не вставая.

Накрыло незаметно, просто какой-то момент послужил той самой взрывной точкой.

Аякс тешил своё самолюбие тем, что ни один человек в этом зале не знает, какой Скарамучча на самом деле. Милый айдол или просящая не останавливаться сука.

Подумать только, ещё двенадцать часов назад я с удивлением смотрел на то, как он убирает труп птицы с дороги, переживая даже за мертвую птичку, а теперь я научился понимать его, чувствовать, будто он всегда был моим человеком.

Кавех. Одно его имя хотелось повторять бесконечно. Оно прекрасно ложилось на губы, такое нежное и воздушное, как и сам его обладатель.

— Ты меня любишь, Аякс? — спрашивает лениво, переворачиваясь на живот и нагло укладываясь на чужую грудь. Аякс заторможенно, но всё же кивает.

— Больше жизни.

Его рыжие пряди потемнели и сильно отросли. Веснушки на плечах и лице были как темные пятна на белой болезненной коже. Но Скарамучча всё равно наклоняется, целуя каждое созвездие на острых плечах.

Молнии в глазах засверкали ярче и чаще, когда Хайтам осторожно поднял ногу Сайно за ступню, поддерживая ее под колено, а затем, ведомый каким-то чувством любви и привязанности, оставил несколько поцелуев на коже.

Первый раз Хайтама в нижней позиции. Кавеху пришлось долго уговаривать его, но согласие он всё же получил.

То, что было в пустыне, должно было остаться в ней. Даже тот нелепый поцелуй и то, что последовало за ним. Они просто участвовали в одной миссии, их не связывало ничего, только одна цель ради спасения Сумеру.

— Тебя долго не было, — начал он, подбирая слова, — и нутро подсказывало, что с тобой что-то произошло. Что-то плохое...

Хайтам умолчал, что уходил с площадки жюри, говоря Нилу, что просто хочет размяться, хотя сам, заходя за ближайшее здание, хватался за голову и чуть волосы не вырывал, до того тревожность сжирала его изнутри. А потом возвращался, как ни в чем не бывало, сохраняя спокойное лицо.

— Кави, скажи это.

Кавех мечется взглядом, заламывает руки, лишь бы не смотреть на Хайтама, который склонился так близко к нему...