От Шинсо пахнет чем-то вишнёвым и терпким, а на языке все ещё горит синим пламенем вкус водки, разряды тока меж пальцев только трещат громче, а Хитоши снимает свою футболку и заводит эти самые беспокойные пальцы себе за спину, хмыкает от приятного разряда и снова целует-целует-целует, растворяя Каминари в себе словно кубик сахара в горьком колумбийском кофе.

Проклятый Асагири Ген влился в жизнь учёного слишком плавно и незаметно: он словно смола затёк в самые потаённые места и намертво застыл, не давая шанса ни на вдох, ни на выдох.