— Так ты скажешь, куда мы идём, Кагеяма-кун? — Шоё ворчит, из под его синей с вырвеглазными узорами шапки торчат непослушные волосы и Тобио думает, что сейчас он похож на воробья. Самого несуразного воробья на свете.

Кагеяма молчит, сдерживает улыбку, и только когда они наконец доходят до нужного места, берет Шоё за руку и самым серьезным тоном на свете, будто собрался обсуждать волейбол, спрашивает:

— Ты мне доверяешь?

- Дурость, достойная восхищения.. - прокомментировал Ойкава, смотря на женский клуб Карасуно.
- Действительно, - хохотнул Иваизуми, следя за сумасшедшими атаками

In this twilight, our choices seal our fate. (В этом сумраке наш выбор решит нашу судьбу.)

Быть рядом с любимым человеком и согреваться в его объятиях холодными вечерами, это то чего хотела Тецуя. Да только встречаясь с Шоё она поняла, что вечера будут проходить совсем по другому сценарию, но всё равно она будет греться в его объятиях.

Тобио хотелось обняться. Заснуть вместе. Хотелось прижаться щекой к чужому плечу и тихо прошептать «спасибо». Ему впервые за все это время хотелось чувствовать себя нужным в том самом смысле, в котором никто в волейболе себя не чувствует.

Кагеяма влюбился во все, что делала Хинату таким вот стремным.

— И это истинный вид Карасуно, — тяжело вздыхая сказал тренер, осматривая двенадцать волейболистов и двух менеджеров волейбольного клуба.

Кенма мог вечно отрицать, что он не испытывает какие-либо эмоции, мог вечно говорить, что не рад выигранным матчам, что не грустит из-за проигрышей, но он точно больше не сможет отрицать то, что всегда улыбается, когда заглядывает в чужие карие глаза, когда видит чужую широкую улыбку.

Кенма продолжал не любить оранжевый цвет, шум и яркий свет, но при этом он очень сильно любил Хинату, отчего первое просто становилось мелочью, утопая в чужих бездонных глазах.

Если бы Кей знал, чем закончится путешествие в подобной компании, остался бы дома.

AU: Final Haikyuu Quest

Луна играет бликами, блестящим звездопадом скользит по водной глади. Бегите прочь, лунные дети. Луна не прощает ошибок.