однажды в декабре, или милые новогодние комфорт-драбблы для уютного чтения

До казни оставалось несколько часов.

[modern!au, где мальчики празднуют новый год, а бонусом к мандаринам кондраша приносит домой котёнка]

— Я люблю тебя тоже.

— Знаю.

— Ох боже, да ты поэт, — выдыхает Сережа, смотря так тепло и восхищенно, что Кондратий, к своему стыду, краснеет и неловко мнёт в руке растянутый бежево-вязаный рукав свитера.

В этот момент вся его харизма безудержно прорвалась наружу, и Романов понял, что пропал окончательно.

Вообще, всё это затеял Петя.

Мягко-розово, светло-серо и ни капельки не забавно. Трубецкой пытается спрятать улыбку, но успешно проваливается – в попытке и в Кондратия. Жизнь всё так же проносится мимо, в калейдоскопе дней мелькают грязно-оливковые радужки, тусклое белое солнце и чайные кольца в кружках.

Паша ненавидит желтушные стены, но никуда не может от них деться. Оттенок напоминает ему жиденькое, скудное солнце, под которым Паша впервые чётко для себя осознал, что привык к оформившейся в голове мысли «вот он».

Зима подкрадывается незаметно. Мыслей так много, что если связать их все вместе, то получится неплохая удавка.

В общем, если быть до конца честной, представления Пестель об аристократической верхушке, как о сплошь снобах и инфантильных нытиках, Николь с треском поломала.

— Мне кажется ещё одно появление Рылеевой на балу и Трубецкого старшего схватит инфаркт, — Романова привычно подожгла затлевшую трубку и затянулась из рук Пестель.