Единственное, что осталось у старика.

Шестнадцать незнакомых людей осматривали помещение, в котором оказались, и друг друга. Первым в центр комнаты вышел странный парень, сплошь облеплённый металлическими пластинами, с острыми седыми волосами и длинным ахогэ на макушке. Он заговорил немного роботизированным голосом: – Во-первых, это не костюм! Я – K-1-B-0 абсолютный робот. Рад познакомиться с вами!

Тот, кто под ворохом странных слов и мрачного образа прячет доброе сердце.

Та, в чьей груди горит огонь справедливости и таится желание быть не той, кем ей быть должно.

Тот, кто опасается привязываться — но привязывается каждый раз, бесконечно и полностью. 

И истории о том, как в разных мирах и разных жизнях они могли бы полюбить друг друга.

Все эти метки, судьба, родственные души - все это ерунда, считает Чиаки. Ей не нужна ни любовь, ни "долго и счастливо", у нее есть "сега" и игры. Казалось, так будет всегда.

Терновый венец — сжимает свободу мысли, чувства и разума. Царапает кожу, впивается в чувства, оставляя лишь серость — долг, остатки личности, втоптанной в грязь, разбитое чужим холодом детство. Но нести его следует с высоко поднятой головой, смотря в перед, ступая решительно, но аккуратно. Так, как подобает истинной принцессе. Так, как подобает Сонии Невермайнд.

В мире, где каждый рождается с именем своей родственной души на запястье, Гандам Танака взрослеет с мыслью, что его соулмейт - самая настоящая принцесса.

ты грубый, ты странный, ты тихий. ты бесишь. с чудными глазами и вычурной речью.

Очнувшись, они увидели настоящий Джаббервок – книгу, на пустых страницах которой не было даже их имён, но в вечерней полутьме продолжали мерещиться кровавые разводы на стенах. Для них не существовало ни первого, ни второго, Джаббервок был один – тот самый, на котором они устроили вечеринку, закончившуюся трагедией. 

В этот раз всё будет по-другому.

После возвращения 77-го класса на остров, с которого они ещё не так давно мечтали сбежать, человечество постепенно приходит в себя: не за месяц и не за год, но это то, что уже можно назвать многообещающим началом нового мира. Мало кто был готов к тому, что простоять этот мир может недолго.