Англия, 1942 год. Атмосфера безнадежности войны, где 15-летний выходец из приюта пытается подняться на вершину магического мира. И вдруг ему на голову сваливается девица из 21 века, без документов и без прошлого, которая пытается пристроиться хоть куда-нибудь, чтобы переждать непогоду и сберечь свою драгоценную шкуру.

Дамблдор решил обезопасить Хогвартс и вместе с Ремусом Люпином пригласил на работу ведьмака. Вот только старый знакомый с долгом отказался целый год торчать в школе, но предложил вместо себя дочь. Сириэ́ль Ма́тей только встала на путь охотницы на волшебных тварей.

Как справиться, если опыта мало, все связи остались в прошлом, а в чужой стране союзников ждать неоткуда? Как не попасть в петлю интриг, когда наниматель — Великий волшебник, на которого тычут заголовки всех газет?

Изнасилованная по приказу Волан-де-Морта, Гермиона чувствует себя разбитой, но ее мрачный профессор зельеварения дает ей силы бороться.

Не сотвори себе кумира - известнейшая заповедь. Однако нигде не говорится, что его нельзя сотворить для других.

Елка, глаз, отвалившаяся рука и неудачная книга рецептов, украденная из тайников Дамблдора

Она пахла жизнью, которую Долохов хотел вобрать в себя полностью. Она не боролась за свое существование, из-за чего этим пришлось заняться ему.

Он медленно подбирается к ней, словно хищник, затаившийся и готовящийся к прыжку. Улыбается бурлящему внутри адреналину, перелистывает страницу здравости и забывает о волшебной палочке — только внутренняя магия, только смерть, только напитка нутра кровью. Блестящие зрачки и дикая пляска на горящей траве.

Корбану Яксли ровно сорок четыре года, он был женат на скандально известной журналистке Рите Скитер, преданно служит Темному Лорду и имеет неприлично большое состояние. Он очаровательно улыбается и целует ручки дамам, обнажает ослепительные ухмылки и всегда готов уступить свою мантию прекрасному полу. Корбану Яксли сорок четыре года, и у него есть дочь, которая даже не знает о его существовании.

И кровь пламенем остаётся на губах

Его рука ложится ей на талию, и она вздрагивает. Долохов что-то бормочет и притягивает ее к себе. Все еще спящий и спокойный, он обнимает дрожащую Гермиону, а она кусает собственные пальцы и старается не позволить своему телу прильнуть ближе — он теплый. А ей чертовски холодно.