Как это, быть мёртвым? Не чувствовать тепла летнего солнца, не слышать пения птиц с утра до ночи, не смотреть на поколения людей, сменяющих друг друга. Не любить, не плакать и не смеяться – быть бездушным, разлагающимся до костей трупом в земле.

Не буди лихо, пока оно тихо, а Кейла Хенитьюза — пока он в гибернации. И не пытайся приручить его: есть риск приручиться самому. Со всеми вытекающими последствиями.

Убив Лестата, Луи попадает во временную петлю: каждый день теперь — шестое февраля, и каждое шестое февраля Лестат умирает у него на руках. Снова и снова, снова и снова. Снова и снова.

Он появился внезапно. Буквально свалился с неба на одном из островов, к которым они причалили. Резвый, ловкий, по-кошачьи гибкий, а взгляд… Этот взгляд Энн был знаком с детства – именно такой был у покрытого шрамами от стрел и арбалетных болтов горного тигра, которого девочка так и не смогла победить ни разу. Настороженный, полный жизни и жажды действия, готовый клыками выдирать победу.

Он завораживал. Своей воистину невероятной красотой. Своей еще более невероятной силой. Своим странным характером, из-за которого Энн так и тянуло подразнить его, подшутить, вывести на эмоции. Стереть это каменное спокойствие с лица, разбить маску.

Цзян Чэн не знает — проклятье это или удача. С самого детства ей снятся странные сны о другом Ваньине — мужчине, который пережил слишком многое и, возможно, из-за этого вновь лишился полученного ядра.

Но что делать, если события жизни того Ваньиня так похожи на жизнь, которой она живёт сейчас?

В семнадцать лет Субару живёт затворником; в восемнадцать лет, не без помощи родителей взяв себя в руки, он переезжает в чужой город учиться в университете. У него выходит не так уж плохо. Он справляется. Всё нормально, честно.

Вот только пёс этот.

Много месяцев проходит в сумрачной неопределённости. Дазай открывает глаза утром и не знает, кем окажется на этот раз. Обычным человеком? Монстром из леса? Персонажем его истории? Или снова придётся носить тяжёлые доспехи, фехтовать и скрывать своё лицо? 

— Так и напрашиваешься, чтобы я тебя взял… — тихое бормотание просочилось в уши и утихло. — Вот что ты за человек — ничего не делая толком так мучить…

Зачем в омут кинулся, мальчик мой?

Каково быть последним магом, владеющим магией исцеления? Что если ты бастард короля, которого бросили умирать в подземелье?