Пристань Лотоса надежно скрывает Лань Сиченя от остального мира, в который тот не желает вернуться. Цзян Чэн протягивает руки, но чем дождливее и холоднее становится осень, тем глубже тот погружается в заросшее ряской озеро своих переживаний. 

Свет над поверхностью воды куда ближе чем кажется, но не только главе Лань предстоит об этом узнать.

Оказавшись в Цинхэ по делам, Лань Сичень натыкается на очень необычную лавку и приобретает для главы Цзян занимательный подарок.

Что если в истории появится новое лицо? Человек, что примет все удары судьбы на себя, освобождая Вэй Ина от роли всемирного зла и предателя? Человек, что пожертвует своим золотым ядром, что встанет на путь тьмы, что будет нести клеймо отступника?

Вэй Хуан, являясь старшим, сделает всё, чтобы защитить остатки своей семьи невзирая на последствия.

Нежданно-негаданно на самом юге образовался Орден Яньин Чунь. У его главы есть два сына с темной кожей и светлыми волосами, как и все, кто проживает в этом Ордене.

Глава Гусу Лань, Сичэнь, получает приглашение от главы Чунь Вэньяна посетить их обитель и заодно заключить договор сотрудничестве, да и просто пообщаться. В поездку Лань Сичэнь берет с собой брата и его мужа, Вэй Усяня, которому Чунь Вэньян отправил личное письмо с просьбой приехать.

Что же их ждет в новом Ордене?

У Цзян Яньли есть одна привычка, несомненно, дурная, из-за которой на её губы смотреть жалко: сухие, искусанные, в мелких ранках. Радуется ли она, волнуется, переживает, грустит или стыдится — обязательно прокуст губу, небрежно слизав выступившие красные капли языком.

Саньду Шэншоу и Ханьгуан-цзюнь всё чаще появляются вместе! Этого следовало ожидать: два пособника Старейшины Илина пытаются восстановить добрые имена и, похоже, даже не скрывают своих отношений. Клан Юньмэн Цзян, несмотря на злые языки, постепенно приобретает былую мощь. Всё налаживается. Или так только кажется со стороны?..

Почти весь заклинательский мир считал, что Лань Сичэнь, верно, слепец или привороженный, раз он тот, кого ненароком можно спутать с падшим небожителем, взял в жёны деву Цзян, которая в сравнении с красотой других девушек из великих орденов была одуванчиком, среди кустов роз.

Яо терпеть не может экспедиции в пустыню. Даже мысли о ней заставляли вздрогнуть от странного, беспочвенного страха — как когда-то давно в детстве, когда звериный гул ночного горячего ветра то и дело прерывал его сон и заставлял плотнее кутаться в одеяло в попытках спрятаться.

Путешествуя с пустынниками после, он не боялся — вой для них был пением, лучшей колыбельной, пока пустыня баюкала их и по случаю прибившегося к банде Яо на ржавых волнах песка.

Но теперь…

Может ли пустыня отомстить ему за своих детей?

— Что же теперь делать… Я не могу отделаться от их образов, они ввергают меня в безумие.

— Вы не поверите, Лань Сичэнь, но жить. Придётся как-то жить.

О двух талантливых фигуристах, что растопили сердца братьев Лань.