Хенджину нужно было сопровождение. Феликс искал работу.

Кэйа, кажется, только сейчас понял — незнакомец с невероятным терпением относится к даже прямым оскорблениям своего бога. Ещё одна черта в копилку странностей.

Кэйа понимал, но не хотел верить, хотел думать, что это что-то другое.. ровно до тех пор, пока глаза существа не распахнулись. Большие светлые глаза уставились на него через стекло сосуда, и Кэйа уже не смог отвести взгляд.

Хэ Сюань его. Хэ Сюань не убежит, не утечет сквозь холодные пальцы. Это правильно, это то, что нужно — только Хуа Чэн разглядит глубину в его мутных глазах, только ему под силу верно истолковать мерцающую рябь серой радужки.

Только для него из черного омута зрачков поднимется призрачно-бледное, но такое настоящее сияние - даже если придётся для начала заставить его померкнуть. 

Яо терпеть не может экспедиции в пустыню. Даже мысли о ней заставляли вздрогнуть от странного, беспочвенного страха — как когда-то давно в детстве, когда звериный гул ночного горячего ветра то и дело прерывал его сон и заставлял плотнее кутаться в одеяло в попытках спрятаться.

Путешествуя с пустынниками после, он не боялся — вой для них был пением, лучшей колыбельной, пока пустыня баюкала их и по случаю прибившегося к банде Яо на ржавых волнах песка.

Но теперь…

Может ли пустыня отомстить ему за своих детей?