Зачем же жить, если не позволять жизни менять нас? 

Или же (не)большие зарисовки с персонажами из волейбола, которых что-то да объединяет.

Он притянул меня к себе, схватив за край футболки, и быстро чмокнул в губы. Поцелуй получился смазанным, неловким. Но Ноя не собирался на этом заканчивать. Он снова коснулся моих губ своими, мягкими, пропитанными тем единственным стаканом саке… И отстранился, закрывая лицо руками. Он так мил, когда смущается.

Твоё и моё «нравишься» ― разные.

Их неозвученное «люблю» красной нитью связывало их со школьной скамьи, тянулось сквозь километры и годы, от сломанной швабры до купленных билетов в Египет. Может, пора уже озвучить те самые три слова?

прохладный ветер холодит кожу, разгорячённую не столько от тренировок, сколько от дыхания напротив. за окном давно алеет закат и все товарищи по команде разъехались по домам.

а они лежат на холодном полу кабинета клуба. 

Сборник драбблов по ХК

На поле все порой испытывают горечь поражения. Игрока, не знающего его, не существует. Но первоклассные игроки, ощутив его, мгновенно поднимаются. Обычный игрок поднимается спустя какое-то время. А неудачники остаются лежать на земле.

— И это истинный вид Карасуно, — тяжело вздыхая сказал тренер, осматривая двенадцать волейболистов и двух менеджеров волейбольного клуба.

Ноя кое-что осознал и теперь понятия не имеет, что делать дальше.

Полные ладони любви. Полные ладони счастья. Полные ладони цветочной пыльцы. Маленькое счастье в большом мире.