Неа замечает изменения в поведении брата, некоторую нервозность, скрытность с его стороны. И в один день Мана собирает всю их компанию для объявления кое-какой новости.

Последующая на неё реакция младшего Д.Кемпбелла.

Сероглазая кукла и кудрявый мальчик.

(На что ты надеялся?)

В момент доброжелательного разговора между Четырнадцатым и Удовольствием Ноя появляется рыжее чудо в очках с бессознательным красноволосым горем с долгами.

— Никто никого не ревнует, — решает уточнить Тики, на что получает ироничный смешок.

— Ты заплатил мне двадцатку, чтобы я притворился больным и вытащил Неа со свидания, — язвительно припоминает Аллен.

— Это было давно и вообще неправда, — отнекивается Тики, понимая, что у него горят щёки из-за стыда. Ну какой же кошмар.

Неа рассказывает Трайду легенды, и мир застывает для них

Мальчик с чистой силой и генами Ноя.

Мальчик, что потерял своего дядю, чтобы обрести целую семью.

Мальчик, что родился от Четырнадцатого Ноя и Экзорциста.

Он не злой и не добрый, он на золотой середине.

Он добр к людям, пока они на него не нападут.

Он не зол к врагам, пока они не дадут причину их убивать. Но всё же, он мальчик, что в будущем станет новым Ноем.

Пятнадцатым Ноем - Невинность Аллен Уолкер - Д.Кемпбелл. 

19 век - темное время, в котом обитают не менее темные люди

"Что же вы скрываете, Генерал Уолкер?..."

"вы тоже не так прост, господин Тики Микк"

Сможет ли граф Микк раскрыть загадку юноши- изменившего его жизнь?

Книгочеи вроде хранят тайную историю в памяти, но у Аллена вечно бумаги и чернил не хватает почему-то. А Неа спрашивает, почему Аллен не пишет ему письма из своих поездок. Неужели он совсем не скучает?

Только открыв глаза Неа понял, что он снова попал в неприятности.

Теперь Ной является, временно, подопытной крысой учёных -экзорцистов, но его не пугает этот факт. «Ужасает» мужчина, ответствененный за ним приглядывать, который в целом игнорирует существование Неа...

И как такому, на вид, беспомощному человеку доверили надзор над Ноем...?

Аллен не знает причины опущенных плеч, печальных взглядов и мелодии, отчего-то знакомой и давящей необъятной тоской, когда играют её привыкшие к инструменту смуглые пальцы. Он не спрашивает. Ему не объясняют.