Девушка в халате медсестры говорит ему: 

- Это не больно, как комарик укусит, - пока руки к столу приматывает ремнями, пока крепления на ногах проверяет и пока лампы настраивает. 

В этой операционной нет лекарств, капельниц и аппаратуры для проверки его состояния. 

Анестезии ему также не полагается. 

сотни картинок, строчек и песен смешаются во что-то единое, цельное, и обязательно увидят свет, ведь хочется верить, что это кому-нибудь нужно.

Такого парня, если заглянуть чуть-чуть дальше внешности, идеализировать не стали бы.

Такого парня, если посмотреть с точки зрения адекватности, логики и всего прочего, романтизировать и вставлять в списки "любви всей жизни" не стали бы.

И Энму, к счастью, этим тоже не занимается.

пожалуйста, - просит рин, едва не задыхаясь, - пожалуйста, будь моим смыслом.

Шинадзугава Санэми, наверное, окончательно головой поехал. Шинадзугава Санэми, похоже, наглухо отбитый.

Только отбитому человеку придёт в голову перед самой сессией ловить краш на самого стрёмного парня с юрфака.

Яркие люди всегда гаснут, кто-то раньше, кто-то - позже.

Его новый интерес затухать не спешил.

Ни больше, ни меньше.

Сухая рабочая субординация. 

love me, love me (say that you love me).

Энму от природы жестокий, но.

В последнее время перед ним всё чаще появляется это глупое "но" в виде мелких исключений. 

Песни врут, и погасшие не могут светить ярче комет, ведь чёрные дыры не светят - лишь уничтожают всё, что попадает в них.