И всё же, если бы не Дарклинг, сколько ещё лет Андрей смог жить так, пока его собственная сила не убила его изнутри?

«А покажи, что ты умеешь», — просит Серафим и сразу понимает, что сделал это зря.

– не знаю, – слова вылетают совсем просто, заставляя даже андрея самого застыть. и правда – не знает. путь был лишь один, в самых первых его камнях, заключался в одном – сбежать. а сейчас остались сотни развилок, наугад ногу ставь. – я не знаю.

– это нормально, – совсем просто отвечает федор. – никто, думаю, не осознает в полной мере.

и есть на фоне этом что-то ебанутое, чрезвычайно прожорливое в желании своем продолжать андрея как под микроскопом познавать.

После очередного увольнения Андрей проклинал жизнь и уже хотел бросить свою квартиру, уехать в родное село из чертового Питера, который не давал ему нормально существовать, но тут на глаза попадается объявление о наборе персонала в кафе самого большого аквапарка в городе. По приколу откликнулся, так же по приколу пошел на собеседование, по приколу познакомился с коллективом, но вот, что там не прикалывало, так это бариста по имени Серафим.

андрей тянет руку, цепляясь за чужой рукав, привлекая внимание к себе. федор смотрит сверху вниз ласково. затихает, руку опускает – чужая макушка накрывается теплой ладонью. прядка за прядкой плывет через пальцы. андрей просит начать заново – задумался, отвлекся, слова такие важные упустил. федор соглашается, слушается и, продолжая перебирать чужие волосы, затягивает историю с начала.

Они снова замолчали, и Феде казалось, что он может почти физически ощущать как воздух электризуется. Такое прикольно только в романтических фильмах, когда поток мыслей в головах героев преодолевает скорость звука: в реальности же, скорее, мысли замедляются настолько, что ускоряют синаптический прунинг – ни учебники обществознания и ОБЖ, ни модные блоггеры пока ещё не опубликовали гайд "о чем можно поговорить с водителем автобуса если случайно проспал конечную и при этом не выглядеть как дебил".

– Люди добрые! Дорогие граждане! Заберите кто с этой улицы! – кричал Андрей, сидя на холодных мраморных ступеньках в лёгком пальто, и Федя благодарил бога за существование синдрома Дженовезе.

После короткой паузы она спросила:

– И как ощущения?

– Исключительно положительные: меньше забот с мытьём башки, больше времени на депрессивный рэп, – мрачно ответила Феодора, – Ещё и мама лесбухой назовет сто процентов. 

– Синоним протеста? – попыталась пошутить Андриана.

– Типа того, – отчужденно бросила Феодора. 

День был бесповоротно испорчен.

Фёдор напряжённо анализирует ситуацию, молясь, что мозг у него сейчас работает в экспериментальном режиме⁴. С одной стороны, это признание объясняло кучу странных эпизодов, произошедших за последние пару месяцев. С другой стороны, для влюбленного человека Андрей был уж слишком охуевшим. С третьей стороны, готовность отдать за кого-то жизнь никогда не была тождественна готовности ежедневно выстраивать эту саму жизнь по кусочкам.

Это можно было бы назвать любовью с первого взгляда, если бы она, конечно, существовала. О сегодняшнем клиенте Федя был наслышан ещё задолго до первого сообщения от его менеджера, а потому принял растекающееся в груди чувство за внутреннее выражение благоговения перед оказанной ему честью – все же, работа именно с этой моделью была его маленькой мечтой, и вот уже через пару минут она исполнится, а его портфолио пополнится фотографиями такого именитого человека.