Олег приходит домой со сбитыми после очередной драки костяшками. Серёжа одновременно сердится и хочет помочь, что, как всегда, оборачивается неожиданным образом.

Однажды Серёжа потерял носки... (ну или вспомнил, что они у него таки где-то есть)

можно было сказать, что сергей любил его своей особенной любовью - любовью человека, который не знает как любить правильно и обращается с новыми чувствами как с самой дорогой и тонкой хрустальной вазой в доме, полном шаловливых детей - кутает в пупырчатую плёнку, обматывает бумагой и хранит в коробке под кроватью, не зная куда приткнуть такую драгоценность.

Было что-то нездоровое, даже по Сережиным меркам, в этом интересе. Почти одержимости. То, как Рубинштейн холоднокровно копался в его голове, напоминало работу таксидермиста. Главное – аккуратно снять кожу, чтобы сохранить лицо, а внутренности можно вытащить и переворошить, ведь путь им все равно на свалку.

Сэм и Дин были проездом в Питере и решили задержаться, чтобы разобраться в деле Чумного Доктора, в котором явно не обошлось без сверхъестественного.

Стрелочки невесомо мажут по веснушкам, сердце замирает от глупого осознания своей исключительности, красивой миражности. И пусть он эмферен до первой-новой ссадины и разбитой в подворотне губы. Всё равно эти губы измазаны блёстками; хоть бы сейчас легонько отпечатать их на чьей-нибудь щеке, игриво зыркнуть из-под белёсых ресниц. Но это мечта, глупость. Нега. Нос наморщен. Слёзы катятся по веснушкам тушью.

Пост-вв. Вместе с Птицей Серёжа частично теряет память, но теперь, когда их с Олегом, кажется, уже ничего не связывает, без друг друга оказывается невозможно, и на помощь приходят стихи Блока. О том, что «помнить» иногда лучше, чем «забыть».

У Олега одна единственная рубашка, которую Серый может назвать «приличной»... или сероволки в деревенском отпуске.

Сергей живет только ради ребёнка, а потом в его жизни появляется Игорь.

— Ден, а что, если мы все умерли, а то, что сейчас происходит, это глюки? — Макс встревоженно вскочил из-за стола и взглянул на граненый стакан с водой, — Попили их отравленной воды, и мерещится теперь всякое.

— Ну, значит встретимся в следующей жизни, в чем проблема? — беззаботно рассмеялся Денис.