План Птицы оказался исполнен: Игорь Гром побеждён, а Сергей получил долгожданную свободу, отправившись на тот свет. Вот только никто не думал, что эта свобода так дорого ему обойдётся. Узнав о скорой кремации Сергея, Олегу ничего не остаётся кроме как сбежать из-под конвоя, чтобы сказать ему напоследок пару слов. И наконец-то сказать самое важное. Но внезапно планы изменились.

Узнав о заключении Сергея в психиатрической лечебнице, Олег проделывает огромный путь, чтобы спасти его. Но в палате вместо самого дорогого сердцу человека он встречает пернатого ушлёпка, который с детства извращал светлый разум одним своим присутствием. Глядя на любимые губы, тронутые мерзкой чернотой, Олег решает вернуть Сергея себе раз и навсегда с помощью акта своеобразного экзорцизма. Вот только Олег не знает молитв. А его единственный символ веры, носимый пуще креста – боевой клинок.

Оказываясь в одном купе с незнакомцем, невольно начинаешь говорить правду и только правду, какой бы горькой она ни была. Потому что вы больше никогда не увидитесь и твоя истина, скорее всего, умрёт в уголках сознания твоего попутчика, как только вы покинете вагон. Вот и Олег Волков решает ответить на неосторожные вопросы юного смертника, впервые позволив себе открыть душу кому-то кроме дорогого Сергея, с которым он расстался ради сомнительной карьеры и которого теперь обязан спасти.

— Интересная судьба у тебя, касатик.

— И что же ты видишь? — усмешка окрасила губы Грома. Только ему было не до смеха, когда цыганка снова заговорила. Её голос был словно не её, таким только во всяких ужастиках говорят.

— Крови много. Боли много.

Волков, покидающий стены родного детдома, должен выяснить один личный вопрос с соседом по комнате.

«Олег курил и смотрел на город, живой и быстрый. Ритмичный, никогда не спящий, хоть и не несущийся вперед времени — просто настоящий. В нем ездили, ходили, танцевали, бегали, катались, летали, плавали – двигались. Волков, одинокий в своих переживаниях, стоял и ни о чем не думал.»

– ты дождался меня, сереж.

Кто грядет за пургой

Из обители молний,

Тот единственный мог бы проникнуть за край.

— Привет, птичка. — Сережа положил клатч на стол и подошел к Птице, обнимая. — Не смотри на меня так, я только что пришел с того открытия клуба, о котором я тебе говорил. Просто там был такой дресс-код для всех.

— С макияжем? — утвердительный кивок в ответ, после чего Разумовский получает несколько поцелуев в уголки губ, щеки и лоб. — Я верю, не переживай. Между прочим, тебе очень идет.

Татарский Олег слышал только в детстве, у бабушки в деревне; однако ни деревни, ни бабушки больше не было, а сам Волков стал петербуржцем — не татарином. В целом, Олег никогда не придавал значения своей татарскости. Были дела поважнее.

— Обиделся, что ли, Олежа?! Обиделся, какой большой злой наёмник распустил нюни, того гляди, разревёт… — Разумовский не успел договорить, как мощный удар Волкова отбросил его на пол.

      — Заткнись, — бросил наёмник, переводя свое внимание на затихарившегося майора. Сергей лишь улыбнулся, ощупывая место удара. Повезло, что Олег ударил обычной рукой, без лезвий.