На столе в моём офисе стоит фотка в рамке.

Он собирается выпить один из пяти заказанных шотов, как кто-то выхватывает его в последний момент.

– Отличный виски, спасибо, – кричит ему в ухо наглец, заставляя обратить на него внимание, – а можно ещё один?

Он не верит в чудо и совсем его не ждёт.

Может, если выстроить обратный маршрут по этим отметинам — между ожогами и порезами, через крупные и мелкие, старые и свежие шрамы — ещё можно отмотать назад хоть часть потерянного ими времени, переиграть всё заново?

олег умирает в сирии

Предположим,что Птица никуда не делся

Узнав о заключении Сергея в психиатрической лечебнице, Олег проделывает огромный путь, чтобы спасти его. Но в палате вместо самого дорогого сердцу человека он встречает пернатого ушлёпка, который с детства извращал светлый разум одним своим присутствием. Глядя на любимые губы, тронутые мерзкой чернотой, Олег решает вернуть Сергея себе раз и навсегда с помощью акта своеобразного экзорцизма. Вот только Олег не знает молитв. А его единственный символ веры, носимый пуще креста – боевой клинок.

— Интересная судьба у тебя, касатик.

— И что же ты видишь? — усмешка окрасила губы Грома. Только ему было не до смеха, когда цыганка снова заговорила. Её голос был словно не её, таким только во всяких ужастиках говорят.

— Крови много. Боли много.

— Привет, птичка. — Сережа положил клатч на стол и подошел к Птице, обнимая. — Не смотри на меня так, я только что пришел с того открытия клуба, о котором я тебе говорил. Просто там был такой дресс-код для всех.

— С макияжем? — утвердительный кивок в ответ, после чего Разумовский получает несколько поцелуев в уголки губ, щеки и лоб. — Я верю, не переживай. Между прочим, тебе очень идет.

Уже многие годы спустя, перебирая воспоминания, Олег понял, что тогда он впервые встретился с этим. И это был точно не Сережа, пять минут назад рассказывавший Олегу про трех танцующих граций.