Дилюк сталкивается с одной проблемой, которую самостоятельно он не может решить. Но на помощь к нему приходит его собственный отец.

Долгие годы убегая от прошлого, стараясь не думать об этом — о своем предназначение, Кхаэнри'ах — он решает признаться. Одно происшествие в жизни обоих натолкнуло сделать его этот шаг. Но как же Кэйа мог предугадать такое?

Обвести вокруг пальцев какого-то ферелденского собачника, прибывшего ко двору Орлея от лица Серых Стражей, не кажется Кэйе чем-то серьезным. Что он, непрерывно ворчащий на столичную моду и просящий обращаться к нему на "Сэр", как к какому-то оружейнику, может предоставить против орлесианской знати, которая с детства приучена участвовать в дворцовых интригах?

Чрезмерно наивная беспечность, и плата за нее порой оказывается непосильно большой.

знаете мем «куда я жмаю»?? мой большой хэдканон на чжунлюков: они — олицетворение этого мема.

— Прошу прощения за прерванный процесс бизнеса и подсчета миллионов... родной, — мужчина вынес впереди себя небольшой пакет с чем-то непростительно ароматным и вкусным и только после этого зашел сам, смущенно улыбаясь. — Вот... Они сладкие, как ты любишь.

Наверное, Дилюк никогда не поймет, как они со сводным братом докатились до такого. И это, возможно, к лучшему. Кэйя целует его шею, довольно усмехается, а у Дилюка в голове одно — не сгори и не спали все вокруг, ему кажется, что он не в силах остановиться сейчас.

Зима, заставляющая людей кутаться в тёплую одежду и надевать две пары носков, рано или поздно, но всегда отступает, под натиском весеннего тепла. В это время природа только готовиться к пробуждению, прикладывая все силы для борьбы с морозом, всё ещё немного проигрывая стихии. Но в уютной квартире, в городке где-то на юго-западе Германии, весна будет царить всегда, ведь под шерстяной шалью и с горячим кофе, никакие холода не страшны.

– Я знаю, тебе не понравится это, но таков мой приказ: иди к мастеру Дилюку и попытайся договориться с ним — он не оставит Мондштадт в такой ситуации.

– Я понял, – лишь ответил парень и покинул кабинет.

«Использовать страсть братца к защите Мондштадта в качестве ультиматума... Умно, Магистр, в самом деле умно».

Небо свободного Мондштадта вновь застлали тучи, а резко поднявшийся ветер принёс с собой лишь дурные намеренья. Что-то странное начало происходить с храмом Тысячи Ветров...

Ненависть. Тяжёлая, давящая ненависть. На себя. На всех. На всё, что происходит вокруг.

Ненависть. Так почему же вы плачете, мастер Дилюк? 

Нервная система Дилюк была бы бесконечно благодарна, если бы Кайя умела подбирать время для великих откровений и важных разговоров.

Но реальность такова, что Альберих предлагает то, что предлагает, когда этого никто не ждёт, а Рагнвиндр уже не может себе позволить просто уехать в Инадзуму.