Надо же. За это время он не встретил ни одного рассвета и заката. День и ночь – все одно, времени нет, любые песочные часы, со стрелками, бессмысленно крутились, просто напрасно оттягивая неизбежное.

одинокие жизни переплетаются друг с другом, но сможет ли этот факт исправить ошибку?

Фатуи – достаточно грозная организация, сравниться авторитетом с которой могут немногие. Более влиятельны в ней Предвестники, и многие фатуйцы уверены, что никто не способен их напугать. Это правда.

Почти.

Предвестников достаточно сложно напугать. Все же они частенько устраивают политические скандалы ради выгоды, и многие Архонты были бы не против им отомстить. В такой обстановке учишься стойкости. Но 26-го числа каждого месяца все меняется, палаты Предвестников наводняет страх, и горе тому, кто был не готов к этой дате.

когда господин магистр заждался

Картограф Мика счастлив вернуться в родной Мондштат к не менее родному Кэйе, но есть одна проблема: на руках у него не только письмо магистра Варки, но и подхваченная во время экспедиции неизвестная болезнь.

Зарисовка на тему слива-вброса: «Кто-то из Предвестников предатель, и это не Скарамучча».

— Хорошая добыча никогда не дожидается охотника. Чем крупнее дичь, тем глубже в лес за ней нужно идти, а с моей стороны было бы неуважением предложить магистру рыцарского ордена охотиться на обычную косулю или лисицу

Капитано, Панталоне, Дотторе — все они были теми к кому с таким упорством стремился Тарталья. Их внимание, а главное признание были для него недостижимой целью, которую он поставил перед собой с самой их первой встречи. Совсем юный, новенький для этого места — как он мог получить желаемое? Как ему хоть немного до них дотянуться? Вот они, стоят так близко, но они так недосягаемы для него. Были до сегодняшнего дня.

Тарталья не любил прощания. Прощания всегда были наполнены тоскливым нежеланием отпускать и предвкушением долгой разлуки, в них чувствовалась беспомощность перед ходом судьбы и её проделками. Именно поэтому он ушёл с рассветом, оставив на письменном столе книгу с аккуратно вложенным между страниц стеклянным колокольчиком – то хрупкое обещание вернуться среди множества других слов, которое могло выдержать ход времени, только если бережно хранить веру в него.

Чайльд откашливался, смеясь. В нем бурлил адреналин, и кипела кровь. Он почувствовал знакомый металлический привкус во рту, когда поднялся. Он хотел большего, и ему было нужно больше, он…

— Это совершенно неуместно для спарринга, тебе не кажется?

Затуманенный разум не сразу уловил, что же Капитано имел в виду. Но тот лишь молча указал вниз. В ту же секунду лицо Чайльда вспыхнуло, и стыд захватил каждую клеточку его тела.