Шайба падала в круг словно в рапиде, Юра ударил не по ней, а чуть дальше, по льду перед клюшкой центрального, задерживая её. Получился небольшой рикошет, шайба пошла назад, и Костя молниеносным движением вытащил её у Юры из под ног.

- Катюш, нас посадят?

- Юр, во-первых, мы еще не сделали ничего, за что нас могут посадить, во-вторых, я сделаю все, чтобы никто не узнал. Если ты готов.

- Мне страшно.

Он не мог говорить, но никто не запрещал...а что запрещал? Многим было всё равно на него и его проблемы, даже ему иногда было всё равно.

- Что за хуйня, Кость?

У Юры глаза мечутся по комнате, будто в поиске выхода, хоть он и стоит у двери, вцепившись в ручку, руки дрожат как у алкаша со стажем, а прерывистое дыхание слышно на всю комнату гулким громом. Юра не кричит, не бежит, не умоляет, просто смотрит на всё неверующе – там посреди комнаты черный мешок, что в аккуратной прибранной комнате выглядит лишним грузом, а из мешка выглядывает голова с пулевым отверстием во лбу.

– Ну… да, вообще-то, – глаза Серого превращаются в два блюдечка. Он не может поверить, что его отец собрался к этому хрену в гости. 

– Какого ху-, – Сережа осекается. – Когда ты стал с Московским дружить?!

«люби меня вечно только, Катюш». А когда почувствовал сильные руки на своей спине, заулыбался до боли в щеках. Он тогда сказал, также тихо "Пока звезды не погаснут, Юр".

Всё рушится этим же летом, в начале июля

От Юры остались лишь письма, фотографии и воспоминая их военной юности.

- А что если сделать валентинки от мальчиков к мальчикам?

- Я не думаю, что-

- ДЕЙСТВУЕМ!

Уютная тишина разбивается только от негромкого громыхания стаканов об стол. Юра продолжает не спешить с разгадкой Костиного появления, потому что разрушать установленную связь совсем не хочется. // или о ночных признаниях на кухне и юриных попытках разобраться в чувствах.