Деймон был достаточно близко, чтобы почувствовать лавандовый аромат ее волос, розовое масло и драконьи нотки на ее коже. Он видел, трогал и трахал самых красивых женщин по всему миру, но, стоя здесь, в присутствии своей маленькой племянницы, которая невинно пыталась его соблазнить, мужчина почувствовал, как его кровь словно воспламенилась, как никогда прежде.

Деймон знал, что это было ошибкой, но, видят Семеро, это не первая ошибка, которую он совершил добровольно. У него была дурная привычка придумывать совершенно глупые идеи и воплощать их в жизнь только потому, что имелась такая возможность. Он был склонен подвергать свою жизнь риску не только на поле боя, но и в переулках, трактирах, борделях. 

И сегодня он взял с собой свою племянницу.

Деймон никогда не любил детей, но, проведя меньше часа со своей годовалой племянницей, решил, что предаст огню любого, кто посмеет обидеть его принцессу.

– Представь, что я Деймон, – нежные пальцы Алисенты с короткими обкусанными ногтями скользнули внутрь Рейниры.

Или: Рейнира верила, что имела право судить о правильном и неправильном. Она верила, что знала все обо всем. Рейнира была рождена с мыслью, что она главная героиня собственной истории. У Алисенты не было никакой истории.

Раньше все было так просто, но теперь пути назад не было, словно что-то внутри Рейниры надломилось. Будь то смерть матери, сложные чувства к дяде, эмоционально отстраненный отец или все вместе, очевидно, что она заслуживала лучшего. Все, чего хотела девушка, – это раствориться в бездне, пока один единственный человек, что удерживал ее на плаву, не попрощался с ней.

«Ваша Рейнира» — это похоже на признание. Или на игру, которой она могла обучиться без него, захваченная круговертью двора, где все полнится интригами… Но нет, Рейнира не стала бы. Она пронзительна и честна, как удар кинжалом. Впивается прямо в сердце.

Его толкают в темное, пропахшее насквозь чем-то кислым и рыбным, помещение. На улице день, но из-за задвинутых штор не видно ни зги. Пара свечей в углу не делают положение лучше, Эймонду кажется, будто где-то в этой темноте ползает змеей падшая грешница, готовая за пару монет сделать все, что от нее попросят. От этого чувствует он себя принесенным в жертву богу сисек и вина, и ему 

У Деймона есть целый список различных фетишей разных видов и мастей.

Эймонд считает себя выше этого. Каждый раз, смотря на гневное лицо матери, выходящей из покоев Эйгона, он думает, как можно с таким счастьем проваливаться в темную бездну похоти, давать затуманивать эмоциям свой разум. Он презирает брата за это. А потом проваливается в эту бездну сам.

Они выбрали долг и семью. Это их и погубит.