Всего лишь одна любопытная девчушка, дотронувшаяся до чужой вещи, может изменить ход истории. Ведь никогда нельзя знать точно, что прячется в кабинете профессора Дамблдора, а уж тем более прикасаться к этому. Но в тайне ото всех, Гермиона любила нарушать правила.

- Миранда Розье, – после продолжительной паузы подал голос Долохов, сидевший на ледяном полу своей камеры в Азкабане. Несколько факелов ярко освещали черную каменную стену, о которую он облокотился. Антонин, не отводя взгляда от сокамерника, находящегося в соседней клетке напротив, подошел, взявшись за железные прутья руками и произнес хриплым от простуды голосом, - Была… единственной женщиной, которую Темный Лорд, возможно, даже любил, – тихо закончил он.

Трудно вообразить, что перед ней действительно ее отец – сотканный из рассказов матери, но во плоти. Отец, бросивший ее во младенчестве, отец, на которого она так похожа, отец, расплывчатый образ которого теперь обрел единство.

Мой отец.

AU, главная героиня — незаконорожденная дочь Абраксаса Малфоя.

Маша всегда знала, что глупость наказуема, но это не помешало ей гулять в одиночку по горам.

А стоит ли считать наказанием открыть глаза и услышать: Меда...

Она будет решать по ходу дела...

 — Боже, — рычит Гермиона.

 — Да, — смеётся Беллатрикс, погружаясь глубже, быстрее, — боготвори меня, сладкая. Боготвори меня!

Гарри стиснул медальон в кулаке, чувствуя пульсацию его отклика. Два года подготовки, исследований и долгих переговоров с почтенным главой пиратов, который стал для него своего рода наставником. ... По истечении срока Дамблдор посвятил Гарри в тайну местонахождения базы секты Пожирателей Смерти... Слухи утверждали, будто состоящие в ней владеют секретами тёмной магии и служат незримому богу, который даровал им их силы. 

О том, как иногда одна дурацкая песенка преследует всю жизнь и во что это выливается.

"...прошу меня простить – я не подписывалась играть роль вечно радостного лидера. Я выполню то, что должна – уничтожу все крестражы, до последнего. Но позвольте сделать это в том настроение, в котором я пожелаю."

Когда ты не чувствуешь ничего, испытать боль - благословение. И вот ты уже намеренно ищешь её. Принимаешь её как дар и как наказание.

"Гермиона, просто позволь мне попробовать, и я что-нибудь придумаю. Пожалуйста, останься здесь для меня."

"Боль. Ком в горле. Наворачивающиеся на глаза слёзы. Хочется кричать. Но нельзя. Нельзя.

Холодный воздух обжигает лёгкие. Пустой, безэмоциональный взгляд и дикая буря эмоций в сердце".

Беллатриса мертва. Скорбь Нарциссы съедает её заживо, воспоминания туманят голову.

Оплакивание любимой сестры - единственное, что было способно однажды вернуть ей покой.

Никто не заставлял Нарциссу чувствовать себя так, как её сестра.

Никто не знал тело и желания Нарциссы так, как её сестра.

Никто не любил Нарциссу так, как её сестра.

И никого Нарцисса не любила и не хотела так, как свою сестру.