Иногда высоко в небе неспешно проплывают странные создания, оставляющие за собой белый облачный след. Они похожи на птиц – но птиц с жесткими, вечно расправленными крыльями, которыми они никогда не машут.

Племя не видит, не замечает их – и оттого никак не называет. Оно относится к ним как к легендам о старой территории, о Месте-где-тонет-солнце, о Лунном камне, о Львином и Тигрином племени; они не нужны им, а значит – не важны. Щука про себя зовет их просто – Птицы.

Как будто в агонии дикой отчаянно землю трясёт.

Качнувшись ну очень уж резко, он прочно на шасси встаёт.

Он осознавал себя постепенно. Дремавший разум так же постепенно оживал, начиная проявлять интерес к окружающему миру. Он тянулся мыслями к своей материальной оболочке – и получал ответ. Дрожали чуткие стрелки приборов, едва заметно вибрировал фюзеляж, пока еще нецелый...

Сборник драбблов на челлендж «Красиво о простом».

Жарко.

Это субъективное понятие, почерпнутое им из разума какого-то пассажира еще при первом прилете сюда, до странности точно описывает ситуацию.

— Что ты такое?! — выплевывает он твари прямо в лицо и почти досадует, когда выражение оного не меняется ни на йоту.

— Помощь. Которую ты старательно сводишь на нет.

Ее глаза — тоже очевидно нечеловеческие, без радужки и с залитым резким серебром белком.

— Это иллюзия. И ты, убегая, забираешься в нее все глубже.

Невер, закаменев в кресле и напряженно вслушиваясь в ровный гул двигателей, смотрит в темноту и ждет уже четвертый час. Ждет, когда затаившаяся сущность сбросит человеческую маску и выйдет на охоту, ведь только тогда ее можно будет обнаружить.

Расширяя пределы известного и своих возможностей, они уходили на другую грань реальности все глубже.

Их было двое. А потом стало четверо.

Сборник зарисовок на челлендж.

Ситуация была до неприличия похожа на ту, в которую они попали две недели назад. Опять — аэропорт, — на сей раз для разнообразия Гумрак, — разошедшаяся нелетная погода, отмененные рейсы и рукотворный «Тетрис» в виде экипажей и пассажиров, который руководству требовалось собрать с наименьшими потерями. Опять — шум и гам чистой зоны, гроза за окнами и тщетные попытки бороться со сном.