Лётчик Гаррус Вакариан терпит крушение в ледяных горах из-за загадочной геомагнитной бури.

[можно читать без знания игры the long dark]

— Я ведь говорил тебе… — когтистая пятерня плотнее ложится челюсть. — …Что вскоре мы увидим кое-что интересное?

Юджи смотрит на собственный портрет с удовольствием и любопытством маленького ребенка. Застекленная рамка отражает его лицо, и мир в голове хрустит лопнувшей матрицей фотокамеры, которая почему-то двоит изображение.

— Это, вау! Это очень клево, чувак! — лицо Юджи сияет улыбкой, которая так и не удалась на бумаге. — Офигеть, это реально ты нарисовал? Будто фотку напечатали.

— У тебя уши покраснели, — заговорщицки шепчет Нобара так, чтобы больше никто не услышал, — Мегуми очень стеснительный, возможно, он сгенерирует ответ часа через три. 

***

Или что случается, когда пишешь портрет незнакомца из автобуса.

— Ты что наделал, — свистящим шепотом выдыхает Юдзи, рассматривая Сукуну. Это даже не вопрос; это обреченный стон.

— Да остоебенило, что нас постоянно путают, — хмыкает Сукуна, щурится нагло. — Вот. Решил проблему. — И поэтому ты решил набить татухи сразу на лицо.

Юджи был, как фейерверк, яркий необузданный, привлекающий взгляд. У Сукуны от его вида крышу сорвало, он жадно впитывал чужой образ, размашистые движения и живую мимику. Хотелось запомнить это навсегда, прежде, чем этот парень перед ним развеется, как дымка после фейерверка. 

Не стоит ужинать с человеком, который имеет доступ к твоей еде и к которому нет и капли доверия и ожидать, что все пройдет нормально. 

Особенно, если ты пленник в его доме и бежать тебе некуда.  

- Я не справился…

- Я говорил, что это работа не для тебя. Мой милый мальчик. Я позабочусь о тебе, хочешь, чтобы я тебе помог? 

- Да...

Однажды в детстве, Юджи столкнулся с существом, которое потребовало от него обещание, что он никогда не расскажет о том, что увидел, взамен его отпустят.

И Юджи пообещал.

И вот, ему двадцать пять, воспоминания то и дело вылезают наружу, заставляют всматриваться в каждую тень. Они будто напоминали ему, что все помнят, все знают и следят за ним, ожидая, когда он проболтается.