Эта любовь такая же запретная, как яблоко из райского сада, однако змей знает, как соблазнить на совершение греха.

Азирафель пытается вернуть демону память с помощью сказок, яблочных пирогов и самого себя. 

Архангел Гавриил не находил себе места. Мало того, что Армагеддон сорвали самым наглым образом, так еще и главные виновники всего этого безобразия не понесли заслуженного наказания. Как им это удалось? Он так и не нашел ответа на вопрос. Но Архангел Михаил предложил выход: проследить за отступниками. Проблема была только в кандидатуре: все ангелы отказались. Кроме одного. И Гавриилу пришлось со скрипом согласиться, чтобы к смертным отправили помешанного на шоколаде ангела Софрония.

Кроули очень часто менял причёски - длинные, короткие, собранные в пучок, заплетённые или распущенные. Азирафаэль считал, что причина в роскошности волос - рыжие, густые и наверняка мягкие как самые дорогие шелка. Всё же, он ими восхищался, как, в принципе, и всем остальным, что касалось демона. В ночь перед казнью он узнает настоящую причину.

Альберту Фелю не хватает друга, общение с которым скрасило бы одинокие вечера. На его анкету откликается Джей, которому просто нужен кто-то, кто будет видеть в нём человека.

Азирафаэль ни в жизнь не сказал бы, что Господь была кукловодом. Скорее, манипулятором уровня БОГ. Даже Архангелы не могли точно знать, когда Всевышний играет, а когда произошла простая случайность. И случайной ли была эта случайность? С Господом никогда нельзя ни в чем быть уверенным.

Гавриил пытается изменить историю и не дать Кроули и Азирафелю предотвратить Апокалипсис. Дальше всё идёт примерно так же, как и следовало ожидать…

Ангелы любят всё, что их окружает, демоны любить не могут вовсе, но из любого правила есть исключение. Лучше бы Азирафаэль остался на Небесах. Может, тогда бы он не стал одним из этих исключений?

Любовь случается с Кроули неожиданно. Его Любовь имеет мягкое округлое тело и невероятно прекрасную душу. Его Любовь - ангел, что каждый день напоминает - всё в этой жизни не зря.

Что же произошло в четырнадцатом веке?