Есть ли большая привилегия, чем возможность видеть такие разные стороны Его Величества?

Попроси он подарить мир – тут же к его ногам бросил бы луну и звезды, и солнце бы засветило только для него одного, но все это казалось ничем, рядом с тем, что Чан Гэн отдал ему свое сердце и душу.

Один надкушенный блин явно не стоит больше внимания, чем Чан Гэн.

Скрытый в едва заметной тени молодого деревца Гу Юнь, мучая несчастную деревянную флейту, извлекал из неё скорее детский плач, чем жалкое подобие музыки, и, казалось, даже не замечал между этими двумя понятиями никакой разницы. Он продолжал играть, прислонившись к тонкому стволу спиной, и время от времени улыбался самому себе. Вокруг не было ни единой живой души. Лишь аньдинхоу с детской флейтой в руках.

Сколько ещё осталось до окончания чаепития?

Четыре минуты и целая вечность.

Неужели Шилю вернулся? Неужели это его слова — спутанные и бессмысленные? Или это всё тот же молодой Аньдинхоу, с пятнадцати лет проливающий не вино, а вражескую кровь на поле боя? Его голос был спокойным и в нём мелькали нотки весёлой горечи. Словно мужчина смеялся над самим собой. Но ему и не оставалось ничего иного.

В молодости Императора Лунаня всё было гораздо проще. Всё проще, когда тебе всего шестнадцать и вся жизнь впереди.

– Ты не будешь жить вечно, я заберу твою душу, когда подойдёт срок, а потом выброшусь на берег.

– Ты уже её забрал.

Гу Юнь - известный артист балета со специфической репутацией, Чан Гэн - молодой оперный певец. Они работают в одном театре, но судьба их сводит лишь спустя полгода и не в самых романтичных обстоятельствах.

У Гу Юня была молодая невеста, известная своей красотой госпожа из семьи Го. Но она умерла, не дождавшись его победоносного возвращения с границы.