Пати Пойзон свернулся клубочком у самых ног Кобры Кида, и Фану казалось, что даже не дышал. Застыл на одном месте, будто настолько сросся всем естеством с пустыней, что перевоплотился в один из ее жестких булыжников. Навечно принадлежит свободе, песчаным ветрам, кислотным дождям и смородиновому небу, осыпанному никому нахер не сдавшейся серебряной крошкой.

— Эй, – тихий шёпот над ухом, – Не обращай на меня внимания, просто послушай. Этой ночью приходи на окраины Бэттери Сити. Пожалуйста, приходи, это единственный способ спастись тебе и брату, – молчание и пара вздохов, – Там будет дом, ты узнаешь его. Это единственное здание с граффити. Не оборачивайся на меня.

Фан Гоул, очевидно, обожал нарушать абсолютно любые правила, с чем успешно справлялся своей рукой и журналами с порнодроидами.

Поздравляю от всей своей черствой грязной души, Зоновские Крысы под личинами неоновых ангелов, мы все прожарились на открытом огне пустынь еще год!

Ау, в котором Пати Пойзона не убивают, а стирают ему память, и он становится пугалом.