Бетани умеет (умела) добиваться своего, и сейчас она хочет единственного парня, которому понравилась не её внешность, а что-то другое. Пускай парень давно уже взрослый мужчина с женой и детьми.

Джунгли — это вам не ресторан, в джунгли еду не закажешь... А значит что? Правильно, надо еду добыть. 

Хах, легко говорить, а что прикажете делать городским ребятам, впервые оказавшимся вне цивилизации? Кажется, их ждёт крайне экстремальная рыбалка...

«Нет! Нет! Прекрати это, о боги!..» — Смолдер бьётся в теле, которое больше его не слушается, с ужасом глядя на происходящее.

Чёрные руки оглаживают смуглую кожу, любовно обводят пальцем детали матово поблескивающей в полутьме джунглей татуировки. Его верный рюкзаконосец, Франклин, спит глубоко в теле, а оно, послушное воле Джуманджи, вмещает в себе… ещё кого-то. 

Смолдеру не нравится этот «кто-то». У него липкие, дурные мысли и похотливый взгляд.

Ван Пелт торжествующе ухмыляется. 

— Игра окончена, — произносит он — и смешивается, когда на лице рыжей чертовки отчаяние сменяется торжеством, хотя откуда бы ему там взяться? 

— Я не уверена, — восклицает она, а далёкий рёв мотора вторит её голосу, явно придавая ему уверенности. — Моя слабость — яды, — уточняет она и… давит ногой.

Марта закусила нижнюю губу и повела плечом. Под ошарашенным взором Бетани, которая, в силу своего биологического пола, прекрасно знала обо всех этих женских хитростях. 

"Она что... флиртует?.." — пронеслось в голове девушки, по ошибке застрявшей в теле мужчины, и эта мысль была настолько дикой, что Бетани зажмурилась и неистово затрясла головой. Без толку. 

— М-марта, п-прекрати! — снова взвизгнула она, когда неожиданно сильные руки надавили на её грудь, заставляя опуститься на одеяло.

Девушка, которую он тащил к себе домой, пришла сюда, чтобы убить его. 

Или нет? 

Иногда судьба даёт нам некие "подарки" — шанс всё изменить. Но что может изменить в своей жизни "Гидроплан" Макдона, если у него есть всё? Как оказалось, это было далеко не так.

Алкоголь не всегда приносит несчастье. Иногда он отлично развязывает языки.

— Тебе больно, Мышонок? — как-то необычайно мягко поинтересовалась вдруг Руби. 

То, что это был риторический вопрос, Франклин понял не сразу. Нежные губы, так резко контрастирующие с жестокой натурой рыжеволосой убийцы, прижались к его рту, не давая ответить. Что ж, надо было признать: целовалась Руби лучше, чем бинтовала. Врачевание вообще было не её коньком.