Теплые отношения Товарища Сеченова и Штокхаузена ведь тоже с чего-то начались. Эта история о том времени, когда Дима и Михаэль только стали общаться ближе.

Четыре раза, когда Михаэль сближался с Дмитрием, и один, когда Сеченов сделал все сам.

Трудиться дело хорошее, но вот переработки до добра не доведут. Того глядишь и в зеркало на себя смотреть не захочется.

А Катеньку он не спас.

— Сереженька?...

— Простите меня, Дмитрий Сергеевич.

Его губы двигаются невпопад: он уже сказал это, сказал это во второй раз, но рот его продолжает двигаться, будто Сергей намеревался твердить бесконечно.

— Всё... Всё в порядке, Сергей. Главное, что ты нашёлся.

Никому не хотелось бы оказаться на задворках Лимбо.

Оказаться изнутри, чтобы впиваться в раз за разом пережитые фрагменты, ссыпающиеся в руки карамелизированными наростами, струящиеся вязкой жидкостью вглубь обрывающихся пробелов подсознания.

Между тугих прутьев золотой клетки необычайно мало места, да так, что невозможно протиснуться, но и его всегда хватает чтобы взглянуть одним глазком.

— Театр сегодня удался, Сергей.

Дмитрий Сергеевич чёткими, расплавленными шагами на лёгкой поступи подкрался к дверце машины, окинул её предовольным проницательным взглядом. Сергей снова стоял с сигаретой, но теперь она только втупую дымилась в пальцах, имевших слишком терпкий и слащавый запах отдушки влажных салфеток.

— Это очень хорошо, Дмитрий Сергеевич.

Искры и звон окончательно вывели Нечаева из тумана ошеломления и расставили все по полкам. В следующую секунду голова робота, снесенная лезвием доброго топора, улетела далеко в сторону. Обезглавленное туловище заискрило еще больше, и вырубившись, рухнуло.

П-3 глубоко задышал, оглядывая лже-Сеченова. На душе стало гораздо легче.

Нечаев и ХРАЗ сталкиваются с любовной драмой. Произошедшее трогает что-то в душе майора, отчего у того появляются необычные мысли

Секунды тянутся бесконечной липкой тяжестью, Дима слабо вздрагивает, его рука тянется, припадая к ковру.

Впрочем, людям всегда было свойственно поистине звериное упрямство, и Сеченов с коротким выдохом, преодолевая боль, встает на колени.

Маятник вздрагивает за мгновение до падения на одну из сторон.

Уступая, нельзя остановиться.

Разумом Сергей Нечаев не знал, в каких отношениях он состоял со своим шефом, но тело его только радо будет напомнить.