— just wondering, if we’re a couple or not?

— of course we are.

Иен открывает один глаз, затем второй и наконец окончательно просыпается. Вскочив на постели, он с широко распахнутыми глазами оглядывается по сторонам. Пот медленно течёт по вискам, и Иен тяжело дышит, борясь с навязчивым желанием дотянуться до бейсбольной биты под кроватью. С минуту он сидит на постели, вцепившись в простынь, и пытается понять, на самом ли деле кто-то стучит в дверь, или это нервы опять шалят.

Стук не прекращается. Лип, мудила, как всегда где-то просрал свои ключи. Иен, ругаясь себе под нос, встаёт с кровати и тащится к двери.

Но на крыльце оказался вовсе не Лип.

— Ие-ен! Накане-ец-та-а, — визгливым голоском протянула Мэнди, когда он, отперев дверь, сонно уставился на гостей. — Господи, какой же дубак, ёб твою маман… Прости нас, мы тебя разбудили? — С этими словами подруга повисла на нём и пьяным виноватым взглядом просканировала его хмурое лицо. — С твоим бр-ратишкой бухали. Они с Микки… Только про тебя и пиздели.

Микки, стоявший за ней, моментально покраснел.

— Заткнись, дура, — промямлил он, смущённо ухмыльнувшись. Иен, проморгавшись, поймал его улыбку и тоже улыбнулся. Теперь ему точно не заснуть.

— Я думал, это Лип пришёл, — пробормотал Иен, отходя назад и впуская Милковичей внутрь. — Вы же у себя собирались остаться?

— Да ну на-ахуй, я туда больше ни ногой, — проворчала Мэнди, заваливаясь в прихожую. Ничуть не изменилась — такая же угловатая, костлявая и слегка неуклюжая коза: споткнувшись на ровном месте, ме́кнула и поскакала к холодильнику. — У тебя есть чё похавать? Ща загнуся от голода, — прокричала она из кухни. — Мы умоляли Кева сделать нам картошку фри, но он не захотел нас «травить этим комбикормом» — так и сказал.

Не успел Иен что-то ответить, как Микки схватил его за плечи и начал обнимать, прижимая к себе. Тело отдаёт теплом, и Микки весь мягкий, разболтанный и горячий; когда Иен погладил его по щеке, он расплылся окончательно.

— Наклюкался, зюзя, — голосом, хриплым ото сна, он шепчет Мику на ухо. Тот ухмыльнулся и распустил руки к талии Иена, дальше — ниже; Иен не может сдержать тихий вздох, чувствуя его ладони у себя в паху. Из последних сил он подавил в себе животное желание положить Милковича на лопатки и воспользоваться его состоянием прямо в прихожей. Выдохнув ему в висок, Иен убрал с себя его руки и отодвинул тёпленькую во всех смыслах тушку спиной к двери.

— Твоя сестрень в двух шагах от нас в бодрствующем состоянии, думай.

Кажется, это замечание нисколько не образумило Милковича. Шаловливые ручки нашли себе новую цель в виде ягодиц Иена Галлагера, и Микки жмякает его за жопу, тыкается подбородком в плечо и глупо, заразительно хихикает.

— Чё с тобой? — тут уже Иен не выдержал и поддался, тоже по инерции заржав. —

 У тебя всё нормально? — С этими словами он смахнул влажные волосы со лба Милковича.

— У мен-ня всё пучком, — заплетающимся языком бормочет Микки. — У меня всё пр-росто пр-рекрасно. — Прильнув к шее Иена, он начинает покрывать поцелуями изгиб над ключицей. —

 Ты так-к ах-хуенна пахнешь…

Дыхание щекочет Галлагеру кожу, и он передёргивается и смеётся не то от пьяной непосредственности своего суженого, не то от гусиных мурашей.

— Правда? А ты перегаром пахнешь.

— М-м-м, — промычал Микки ему в шею, вызывая ещё одно подкрепление мурашек по коже. —

 Н-ну… Это потому что я был в баре. Я. Пил. В баре. В Алиби, с-сука… К Мэнди приставали алкаши-суки. А Кев до сих пор считает, что мне должен, и вот… Подливал без конца. Я напился.

— Да я уж вижу, — Иен погладил его по спине. — Ну, выбрались, погуляли. Молодцы. Не всё же дом-работа.

— Было бы лучше, если бы ты с нами пошёл. Я скучал…

У Иена в груди завертелся эйфорийный улей с бабочками.

— Я тоже по тебе скучал. Сходим вместе в следующий раз. Только не так поздно, а то я уже не в том состоянии буду.

Микки сначала кивает, потом в его осоловелых глазах вспыхивают лампочки озарения. Со всей серьёзностью, на которую только способен Микки Милкович под градусом, он смотрит Иену в глаза.

— Погоди, мы чё… Тебя разбудили? Бля. Это же плохо для терапии?

— Не, не переживай, — заверил Иен. — Всё нормально, правда. Я же с Липом живу, такое постоянно случается. — С этими словами он снова попытался обнять Микки, но тот отшатнулся на расстояние вытянутой руки и начал разглядывать с ног до головы.

— Бля, Иен, так же нельзя. Мы ебанаты, бля. Не надо было…

— Захлопнись, гавно! Всё с ним заебись! Хорош ныть и иди сюда, пожрём, — орёт Мэнди с кухни. Пританцовывая и подпрыгивая под какой-то одной её нашкеренному вестибулярному аппарату известный ритм, она заглянула в прихожую. — Я ещё тут вообще-то, так что дуйте сюда, пидоры. Потом потрахаетесь.

Секунду спустя что-то грохнуло в кухне. Иен выбежал и увидел, как неугомонная пьяная девушка с виноватой улыбочкой затаскивает блендер обратно на тумбу. Приложив ладонь к лицу, Галлагер немой гримасой вопросил Мэнди Милкович, какого хуя, на что она ответила:

— Хотела сделать «Маргариту», но твоя соковыжималка охуела.

— Мэндс, единственные ингредиенты для Маргариты, которые у меня в наличии — это лёд и соль.

— Да ладно? — искренне удивилась Милкович. — Чё, и текилы нет? Скучный ты. — Тут она вздохнула, погрустила пять секунд, на шестую снова оживилась и выудила из кармана джинсов маленький пакетик с ложкой и трубкой. — Купила в Алиби у барыги. Можно здесь?

— Конечно, пожалуйста, — ответил Иен. — Вам поесть приготовить что?

— Да. Да! Боже, я оголодала ваще… Иен, ты лучший. — Мэнди клюнула его в щёку и прыжками улетела на диван в гостиной. В это время Микки уже без верхней одежды проковылял через комнату к нему в кухню и опёрся локтями на стойку.

— Точно всё норм?

— Да, конечно.

Микки прикусил губу и уткнулся взглядом себе в ладони.

— Прости, ну просто… Что завалились посреди ночи, чтобы поебать те… Подоставать тебя.

— Вы меня не достаёте, — усмехнулся Иен. Протянув ладонь к лицу Микки, он погладил его по подбородку. — Мне нравится, что вы оба у меня в гостях, даже если это посреди ночи. И мне нравится, что ты переживаешь, зюзя.

Микки смущённо ухмыляется, и Иен внутренне выдыхает с облегчением.

— Так-с, так-с, что тут у нас по хавке. Давайте посмотрим…

— Блины.

— Блины? — Иен вскинул бровь.

— Ты этой манде блины захуярил сразу же, как она приехала, — бормочет Микки, показывая пальцем через плечо на диван и расплывшееся в экстазе костлявое тело на нём. — Что за говно, Галлагер? Я у тебя блинов прошу уже которую неделю, хуила ты…

Иен громко захохотал и закачал головой.

— Я не буду готовить тебе блины в три часа ночи, Мик. Перебьёшься до утра.

Микки обиженно скривился и показал ему средний палец, без всякого стеснения при этом рыгнув. Иен закатил глаза, и Милкович, поржав над этим жестом «неженки», снова начал рыгать.

— Супер, Мик, просто супер. Высший пилотаж, — насмешливо цыкнул Иен. — Иди к Мэнди, я сейчас разогрею вам пицца-роллы.

Микки послушался и проследовал к сестре, оставив Иена на кухне. Иен отковырял из морозилки два последних ролла и закинул их в микроволновку. Встав в ожидании перед крутящимся в печке полуфабрикатом, он бросил взгляд на Милковичей. Те сидели и курили, изредка посмеиваясь. Мэнди протянула брату трубку, и Микки затянулся и смешно закатил глаза, что заставило девушку взорваться глупым хохотом.

Чего-чего, а видеть их вместе, счастливыми, расслабленными Иен уже никак не ждал в своей жизни. Тепло от осознания этого заполняет его нутро. На первый взгляд — хабалка на понтах и конченый гопарь, а на деле — самые ранимые сердца из всех, которых он когда-либо касался. Самое нежное сердце, которым его любили и которое он столько раз разбил.

Они оба так много значат для него, что это почти невероятно. Иен не верит, что эти двое снова вернулись — нет, влетели в его жизнь.

— Так. Короче, — спитым громким голосом просипела Мэнди. — Я буду ша́фером у вас на свадьбе. Не обсуждается. Буду в смокинге и не ебёт.

При слове «свадьба» Иен мгновенно напрягся. Еда разогрелась, и он уже прошёл с ней в комнату и сидел рядом с Милковичами. Краем глаза Иен нервно взглянул на Микки, чтобы оценить его реакцию. Но тот даже не изменился в лице: он был так же расслаблен и спокоен, как и раньше.

— Лип тебе это не простит, — осторожно начал Иен, прощупывая почву. — Он вообще на удивление сентиментален в отношении таких вещей. Когда бухой, иногда затирает про мою гей-свадьбу, и что он хочет быть шафером.

— Ой, да как будто мне не насрать. Из меня получше шафер выйдет. Я его уделаю.

— Не, это я уделаю его первым, так что вперёд, систр. Не хочу, чтобы этот мудохер пялился на меня, пока я стою и говорю, что согласен.

— Щас же вроде просто «да» говорят, нет? — с полным ртом мычит Мэнди. — «Я согласен» как-то старомодно…

— Ебал я это «старомодно», — перебил Микки, потирая глаза. — Это наша свадьба или чья? Говорю, как хочу. «Я согласен» лучше звучит.

«Наша свадьба». Иен с грехом пополам постарался удержать челюсть, с ускорением стремящуюся к фундаменту дома на противоположной стороне планеты. Сердце у него забилось от радостного смущения, от того, что Микки так свободно и вполне спокойно говорит о браке, что он не видит в этом для них двоих ничего глупого и предосудительного. Вот он, живой, красивый, сидит прямо перед ним, с хихиканьем жуёт свой ролл и произносит «я согласен».

И ничего в этом такого ужасного для него. И не боится ответственности, кажется, совсем.

Прочистив горло, Иен встал с дивана.

— Я в туалет, не свинячьте тут, — бросил он и направился в ванную.

Милковичи по очереди кивнули ему; Мэнди сменила тему, и они начали пьяно болтать о какой-то чепухе. Иен заходит в ванную комнату, включает воду и брызгает себе на разгорячённое лицо. Не надейся на многое, дурак. Не надо. Микки пьян. Микки сейчас сказал, не подумав. Микки пьяно и счастливо ухмылялся, сидя укуренным на диване. Микки счастливо ухмыляется в костюме с бабочкой… И священник объявляет их мужьями.

Блять.

Нет. Мэнди и Лип будут стоять, поигрывать бровями в их сторону и бросать игривые взгляды а-ля «ебать братишки вы долбоёбы, постель вам пухом». Такого просто не может быть.

Микки возьмёт его за руки и поцелует перед всеми.

Какой же бред.

Это не что иное, как чудо, что они сумели найти обратный путь друг к другу после стольких лет разлуки, и Иен Галлагер знает, что надеяться на большее, чем-то, что есть сейчас, было бы просто верхом наивности. До сих пор есть сомнения, что что-то может пойти не так, что все ниточки, за несколько месяцев протянутые между ними усилиями обоих, могут быть легко порваны. Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь этот порог, за которым уже будет хоть какая-то стабильность и взаимные гарантии. Иен просто хочет пожить в этом моменте сейчас, под пьяную болтовню в четвёртом часу утра с двумя близкими ему людьми.

Так лучше. Так по дзену. Так можно ни на что не надеяться, чтобы потом ни в чём не разочароваться.

***

Мэнди уже вовсю храпела на диване, когда Иен, убрав со стола, отправился обратно в свою спальню. По пятам за ним плёлся потрезвевший Микки. Иен плашмя плюхнулся на постель и застонал в подушку:

— Вам, ребята, охуенно повезло, что я завтра не работаю.

Он слышал, как Микки закрыл за собой дверь, и ждал, пока тот не уляжется рядом с ним, но этого не произошло. Открыв глаза и повернувшись, Иен обнаружил, что Милкович до сих пор стоит у двери и растерянно почёсывает лицо, словно хочет сказать что-то.

— Ты чего, Мик?

— Надо поговорить.

Такие фразы никогда не предвещают ничего хорошего. Разочарование начинает подкрадываться к нему, и он уже знает: что бы Микки ни хотел ему сказать, он не захочет этого услышать. Особенно сейчас, после такой замечательной ночи.

— Ты пьян, — ответил ему Иен. — Давай завтра, на трезвую голову.

— Нет, мне нужно… Я хочу сейчас.

— Ну Мик…

— Я повёл себя как ссыкло на днях… Когда мы поссорились крайний раз. Потребовал с тебя обещаний. — Микки опустил голову и перемялся с ноги на ногу. — Прости за это.

Оу. Иен сел на кровати, свесив ноги, и вгляделся в лицо Милковича. Тот кусал губы, на лбу залегла морщина.

— Да ерунда, Мик. Я же всё понимаю… Понимаю, чего ты опасаешься, — ответил Галлагер, потирая пальцами шею. — И я не виню тебя, что ты боишься поторопиться в этот раз, правда. Зная меня и то, какие вещи я иногда творю… Понятно, что это не так просто. Я и не ждал, что всё будет просто и легко, но я готов…

— На самом деле, всё просто и легко, — перебил его Микки, грустно улыбнувшись.

— Что?

— В тебя влюбляться… легко. И страшно вроде, и в то же время легко. Просто вот что, сука, делать потом с этим — вот это попробуй выясни.

Сейчас бы остановить время на этом полупризнании в любви. Затащить бы Микки к себе под одеяло и выцеловать из него все сомнения. Иен продолжает сидеть на месте и думать, что, наверное, лучше всё-таки подождать до утра, когда они оба проспятся и будут в здравом уме и трезвой памяти.

— Мы ведь можем об этом завтра поговорить? — снова осторожно начинает он. — Утро вечера мудренее…

Микки фыркнул и широко, с долей печали улыбнулся.

— Просто дай мне сказать тебе кое-что, Галлагер. Утром я, скорее всего, буду не в том настроении.

Иен сдался.

— Хорошо, — вздохнув, кивнул он.

— Мне похую, кто ты и какие вещи ты «иногда творишь», — передразнивается Микки, подойдя к Иену и шутливо тыкнув его пальцем в плечо. — Я знаю, какие вещи ты творишь, и вот те крест — мне до пизды. Я просто хочу быть с тобой. Прямо вот так, всё время. В одной квартире и каждую ночь, пока хуй не перестанет вставать. И когда перестанет — тоже, хули там.

— Микки, ты…

Микки не дал ему закончить. Подавшись вперёд, он обнял его лицо обеими руками и повалил на постель.

Они ласкались и тёрлись друг о друга с минуту; поцелуи набирали обороты, становясь всё глубже. В какой-то момент, когда у него уже мутило в голове от напряжения и хотелось сорвать с Милковича всю одежду, Микки отстранился и посмотрел ему в глаза, продолжая двигать пахом вдоль его члена. Иен не продержался долго, подался вверх и снова засосал его в губы, задыхаясь и постанывая от удовольствия.

Это была первая ночь за всё последнее время, когда они оба — Иен совершенно точно это чувствовал — были раскрепощены и уже ничего не стеснялись и не боялись, отдаваясь страсти. Словно они снова те тупые подростки, которыми стали когда-то, запершись в маленьком мире комнаты Микки и потушив свет; когда им перестало быть стыдно целовать шею, грудь и руки и обниматься, засыпая вместе.

— Ты чего сегодня такой? — с улыбкой прошептал Иен.

Лёгкими касаниями пальцев Микки ласкает его шею, переходит выше и останавливается на щеке. Они смотрят друг другу в глаза, почти не моргая.

— Мэнди весь вечер втирала про свадьбу. Весь бар встал на уши из-за неё. Ви сказала, что подберёт нам арку с цветными лентами, Кев вообще хочет вести церемонию. Может, они хотели просто поржать над тем, как я выйду из себя, но я не вышел. Я не… Я думаю, что это вполне реально. По крайней мере, сейчас я могу этот себе представить. Смокинги с бабочками и вся херня. Прикольно же? И потом быть с тобой. Мы же и так в горе и в радости, просто неофициально. Я это всё к чему… К тому, что к определённому моменту я, возможно, захочу устроить такую херню. Глупо, да?

— Нет, совсем нет, — шепчет Иен в ответ. Улей с бабочками взорвался где-то под кишечником и разлетелся эндорфинами по всему телу. Он не в состоянии отвести взгляд от лица Микки. В чертах у него мелькает вопрос и какая-то надежда; Иену хочется сказать, что это здорово, это нормально, что он тоже этого хочет, но слова комом застревают у него в горле, что он едва не задыхается. Он не позволял себе даже надеяться на это, а тут Микки сам озвучивает самые сокровенные мечты, что были спрятаны в его сердце.

— Я подумал, если даже разговоры о свадебной поебени никого из нас не напрягают, то почему бы и не сойтись пока… Ну, официально. — Иен снова молчит в ответ на это. Язык словно прилип к гортани, и он пялится на Милковича, как идиот. — Ты не должен ничего сейчас отвечать, — быстро дополняет Микки. — Я просто хотел озвучить это сейчас, пока не протрезвел и не обоссался.

— Я тоже хочу быть с тобой, Мик, — Иен, наконец очухавшись, обрёл голос. Обвив талию Микки покрепче рукой, он прижимает его сильнее к себе. — Я хочу, чтобы ты снова был моим мужчиной, только моим. Я этого хотел ещё с тех пор, как увидел тебя и Дебби, когда вы ждали меня у работы. Просто боялся сказать это вслух.

Микки снова целует его. Медленно, нежно. От него пахнет виски и дешёвыми сигаретами, и этот родной запах полностью обволакивает сознание Галлагера. Он отвечает на поцелуй агрессивно и требовательно. Милкович начинает стонать ему в рот, и Иен понимает, что здесь пора остановиться — на сегодня, конечно.

Несколько невинных поцелуев в щёки и шею, и Галлагер слышит у себя над ухом:

— Так значит, мы вместе — теперь уже точно?

— Да, да, конечно, — подтвердил Иен, расплывшись в широкой улыбке. — Но я надеюсь, что мы вернёмся к этому разговору завтра утром, когда ты протрезвеешь — для закрепления.

Микки застонал и разочарованно слез с него на другую сторону кровати.

— Иен, я и так уже нормально протрезвел.

— А я хочу ещё тебя эмоционально потерроризировать, — лукаво щерясь, Иен повернулся на локоть и игриво посмотрел на Микки сверху вниз.

— Отлично, можем тогда потом хотя бы потрахаться в качестве компенсации?

Иен наклонился и, оставив на подбородке Мика маленький кусь, чмокнул чуть покрасневшее местечко.

— Можем хоть весь день трахаться после этого. Я бы прямо сейчас на тебя залез, если бы не чувствовал себя обморочным зомби.

Микки хохотнул себе под нос и сонно кивнул.

— Я тоже щас соснуть у тя не прочь, но глаза, сука, закрываются.

— Они уже закрылись, Мик, — смеётся Иен.

— Завались, ещё не закрылись вообще-то, - бормочет Микки с закрытыми глазами.

— Вообще-то да, и это норма, — ответил он, целуя Микки в лоб. — Оставим твоё великолепное подсосанье на завтра. И блины тоже.

— Вах-х. Блины с подсосаньем, — вздохнул Микки. — Приятных мне снов.

— Сладких снов моему сладкому пирожочку, — с издёвкой сипит Иен, заходясь в порыве истеричного хихиканья.

— Завались, придурок. Просто потому, что я теперь твой официальный парень, не надо мне тут сюсюкать.

— Я буду теперь всегда с тобой сюсюкать.

— Ой. Всё, — едва слышно пробормотал Микки, натянув одеяло до подбородка. Иен наблюдал, как тот копошится под одеялом ещё какое-то время, пока из-под него не высунулась рука и джинсы из неё не полетели на пол.

— Чё пялишься, Галлагер. Свет вырубай и спать ложись.

Иен выключил лампу и забрался под одеяло. Через пару минут Микки повернулся к нему, обнял и положил голову ему на грудь.

Он не помнил, когда ему ещё было так тепло и уютно.

В голове всплыли воспоминания о том, как они в первый раз занялись любовью. Не первый спонтанный секс после драки за пистолет Кэша, а именно когда вот так, на мягкой постели и с поцелуями. Иен пришёл к нему на ночь, когда его отец с братьями уехали на дело, и дома никого не было. Тогда в его душе зародилась надежда, что, возможно, Микки тоже любит его, просто очень хорошо это скрывает. В ту ночь они легли спать на маленькой кровати Микки, и тот отодвинулся от Иена, как только мог. Но вскоре он проснулся от того, что Мик обнял его во сне сзади, и во всём Чикаго не было в этот момент никого счастливее, чем Иен Галлагер.

А наутро всё полетело к ебеням собачьим.

Но сейчас всё по-другому. Они уже не подростки, а взрослые люди, и в них обоих найдётся достаточно мужества, чтобы преодолеть все преграды, которые поставит им жизнь.

Иен спит и слышит во сне, как Микки что-то бормочет. Тихо-тихо доносятся до него <b>слова из автоответчика на голосовой почте телефона;</b> словно всё, что было — глупая шутка и сон, и счастье никогда не покидало их новый дом с белыми шторами; словно смску с текстом <b>«я тебя любл.юю гавно»</b> он прочитал вовремя, и Мик не сел из-за Сэмми, и волны смывали пляжный песок с его крепких белых ног…

***

Иен проснулся от бьющего в глаз солнечного света, сочившегося через окно. Пару раз сморгнув, он пошарил рукой по кровати рядом с собой. Обнаружив вместо Микки холодную смятую простынь, Иен подскочил, как ошпаренный, и схватился за телефон. Никаких смсок нет.

— Блять, — выругался он, по пути к выходу споткнувшись на ровном месте и ударившись коленкой о тумбочку. Тут ему на глаза попались скомканные джинсы Микки, со вчерашнего дня валяющиеся на полу, а до слуха донёсся лязг посуды.

Микки всё ещё здесь.

Иен подошёл к комоду и выпил свои утренние таблетки. И, глядя на себя в зеркало, заметил на своём лице глупую лыбу.

Микки не ушёл.

В квартире пахнет кофе, беконом и чем-то сладким.

— Если гора не идёт к Магомету, Магомет идёт к горе? — дразнит он Микки, войдя на кухню и видя, что Микки готовит блинчики. Тот суетился у плиты в одних труселях; татуировки, как новые, так и старые, видны все до единой. Когда Микки развернулся, взгляд Галлагера упал на своё имя, но он тут же перевёл его на лицо и широкую улыбку, красующуюся на нём.

— Да, блять, так оно. Я всё равно готовлю лучше, чем ты, — заявляет он, двигая к Иену тарелку с тремя завёрнутыми блинчиками, начинёнными шоколадной стружкой.

Иен приложил руку к сердцу и театрально оскорбился.

— Сейчас же возьмите свои слова обратно. Вы же знаете, блинчики — это моё всё.

— Это всё, что ты умеешь готовить, ага, — хохотнул Микки. — Хотя нет, знаешь, бутеры с плавленым сыром у тебя тоже нормас.

— Вы меня убиваете, — продолжил Иен, обмазывая блинчик сливочным маслом.

— Тебе, может, сироп дать — как нормальный человек поешь?

— Мне так нравится.

Микки закатил глаза.

— Как себя чувствуешь? Нормально? — он достал кружку из шкафа, поставил её рядом с тарелкой Иена и налил ему свежезаваренный кофе. В тот момент Иен эстетически заоргазмировал, увидев, как Микки подлил в горячий напиток обезжиренного молока и насыпал две с половиной ложки сахара — именно так, как он любит.

— Не, всё круто. Особенно сейчас, когда у меня есть кофе, — ответил он, отпивая большой глоток. Горячий, но не обжигающий, и достаточно разбавленный, чтобы не горчить. Идеально. — Спасибо, Мик. За всё это.

— Херня, — сказал Микки, пожав плечами. — Подумал, тебе понадобится кофеин и нормальная еда, чтоб поднять тебя после нашего нашествия. И брату твоему это тоже определённо понадобится.

— Лип пришёл?

Микки мотнул головой в сторону зала. Иен, повернувшись по указанному направлению, заметил высовающуюся из-за дивана руку в куртке.

Лип лежал на спине, растянувшись во все стороны, как морская звезда. Вся грудь была в блевоте.

— Ёбаный кибастос, — вздохнул Иен. — Ты слышал, когда он вернулся?

— Не-а. Мэнди сказала, что даже не слышала, как он вошёл. Да сама вдрызг валялась и обдолбанная, ничего удивительного.

— А Мэнди, кстати, где? У неё ведь самолёт сегодня вечером? — спросил Иен, осторожно приподнимая голову брата, чтобы положить её на диванную подушку. Взяв одеяло, которым ночью укрывалась Мэнди, он накрыл Липа и подоткнул со всех сторон.

— Ушла с Дебби в кафе.

— Блять, Деб видела его в таком состоянии? — Иен вспомнил, как Дебс сидела подолгу с пьяным Фрэнком, так же подкладывая ему подушки под голову. Он сам никогда не понимал, зачем она это делала, пока Лип не стал так же уходить в запои.

— Не, она не заходила, — Микки покачал головой. — Просто позвонила и выманила манду на улицу. Хотела всех забрать, но я сказал, что тебе нужно отоспаться.

— Ладно, понятно. Спасибо, — Иен присел и начал вытирать рвотные ошмётки с губ Липа. — Дебс хоть какая-то компания, пусть и ненадолго. У неё нет друзей почти, так же как и у Фионы. Мне кажется, что у них обоих появились проблемы с доверием к другим женщинам после грызни друг с другом… Бляха, ты не знал? — спросил он после недоумённого взгляда Микки.

— Про беременность? Знал, она говорила. Пиздец, на самом деле.

— Фиона убедила её отдать ребёнка на усыновление, — продолжил Иен. — А от меня помощи, честно говоря, было никакой. Я не знал, что ей сказать. Она реально была слишком юной, чтобы справиться с материнством. И к тому же умная. Не настолько, как Лип, но всё-таки в универ могла бы поступить. Мы сначала все втроём настраивали её на это. Но потом я подумал о том, какой моя жизнь была бы, если бы в ней никогда не появился Евгений, и я просто замолчал и перестал вообще давать ей какие-то советы.

Иен заметил, что пока он распылялся на эту тему, Микки внимательно слушал и в ответ понимающе кивал.

— Бля, сорян, что я тут треплюсь, — Галлагер подцепил кусок блина и отправил его в рот. — О боже, ты действительно готовишь блины лучше, чем я.

— Я же говорил.

— Но трофей за бутеры с сыром я тебе не отдам.

Микки ухмыльнулся, но не стал спорить. Они спокойно едят какое-то время, пропускают несколько кружек кофе, пока Микки не нарушает тишину.

— Ну так что, — начал он, почесав нос, — вы будете что-то предпринимать? А то я смотрю, чё-то совсем пиздец, — он кивком головы указал на бесчувственного Липа на полу.

Иен напрягся.

— Не знаю. Он всегда более-менее устойчиво шёл по жизни, в отличие от нас. Так же пиздился на улицах, трахал женатых истеричек, но сильных проёбов, как у нас, у него никогда не было.

Иен не лукавит: у брата действительно золотые мозги. Он всегда находил выход из любой ситуации, потому что умел вовремя включать соображалку. И сейчас Иен знал, что Лип пропьётся, и снова всё встанет на свои места. Но с недавних пор что-то подсознательно твердило ему, что это не совсем так, и сейчас Микки завёл этот разговор…

— Может, это временно, — пожал плечами Милкович. — Мы все уходили в запой когда-то, чтоб справиться со стрессом.

Который месяц уже Иен говорит себе, что это временно, а Лип, очухавшись, настаивает, что не надо раздувать из мухи слона. Но даже несмотря на все достижения брата, всё же становится ясно, что он пошёл по наклонной, и ему нужна серьёзная помощь.

— Кстати, ты это, реально извини за вчера, — сказал Микки, вырывая Иена из задумчивости. — Ну, что разбудили и так далее.

— Ничего страшного. Мне понравилось вообще-то, — Иен перегнулся через стол и легко поцеловал Микки в губы. Кленовый сироп в блинчиках ему совершенно не нравился, но когда он находится на губах Мика, это уже совсем другой разговор. — На самом деле, Мэнди вовремя ушла. Нам надо поговорить.

Микки стиснул зубы и вопросительно вскинул брови.

— Значит, ты сейчас действительно будешь терроризировать меня разговорами по душам?

— А… Ты помнишь это со вчерашнего?

— Конечно, помню. Я не такой уж и пьяный был.

«Ты действительно серьёзен в своих вчерашних намерениях? Хочешь быть вместе? Можно, я буду называть тебя своим парнем при всех?»

Все эти вопросы вертятся у Иена на языке, но он молчит, молчит и внезапно, вспомнив самое окончание их разговора, внезапно выпаливает:

— Я тоже тебя люблю.

Микки ещё раз вскидывает брови и отводит глаза. Смущённая ухмылка проступает на его лице, со смехом Иена превращаясь в полноценную улыбку.

— Слышал, значит?

Иен почувствовал, как вспотели у него ладони и как заболела щека от постоянного прикусывания. Реакция Микки — не то он смущался, не то сожалел о сказанном по пьяни — была ему до сих пор не совсем ясна.

— Слышал… Так ты это серьёзно, или просто…

— Конечно, серьёзно, Галлагер.

— Я тоже, — выстрелил Иен, ещё больше покраснев. Что ты несёшь, придурок. Чтобы хоть как-то скрыть смущение, Иен положил ладонь на руку Микки и переплёл его пальцы со своими. — Я всегда тебя любил, Мик. Не говорил только этого, прости за это.

— Да ладно. Я сам не особо стремился к ясности в отношениях раньше, — тихо усмехнулся Мик. Лёгкий румянец расплылся по его щекам, и Иен чувствовал, что сейчас совсем растает.

— И про то, что хочу быть снова твоим парнем… Если ты, конечно, тоже этого хочешь. Я пойму, если…

— Так, ну давай без этих соплей, Галлагер, — отрезал Микки. — Мелодраму разводишь на пустом месте. Я тоже хочу быть с тобой.

— А не слишком быстро…

— Господи Иисусе, Иен! Мы, сука, десять лет друг от друга отстать не можем. «Слишком быстро», — передразнил его Микки, похохатывая. — Я не думаю, что это выражение вообще применимо к описанию всего бардака, который мы творили. И так дохера времени потеряли, пока я сидел. И если уж к этому моменту ты не допёр, хочешь ты меня или нет, то у тебя проблемы. Я вот допёр.

— Я тоже…

— Ну вот и порешали, — заключил Микки, разведя руками. — Мы с тобой официально пара. Снова. Ты и я. Поэтому больше не толкай эту тонкопсихологическую хуйню, а то у меня со всех твоих душевных рефлексий мозг ломается.

Иен фыркнул.

— Слишком много разговоров в последнее время, да? — Он игриво посмотрел на Микки. Мик действительно прав. Пора приступать к действиям.

— Вот уж действительно, — высоко вскинув брови, согласился Микки. — Я ничего не имею против, но бля, Галлагер, это уже начинает подзаёбывать. Я не знаю, как вы все друг с другом уживаетесь, будучи охочими к пустой болтовне о надуманных проблемах. Я один постоянно прошу тебя и твою сестру завалить хлебальник?

— О, не только ты, — подыгрывает Иен. Игривая наглость и нестеснённость в выражениях, свойственная Милковичам, распалила его, и он чувствовал, как внизу живота начинает копиться тяжесть. — Но это не помогает. Остальные считают, что я сексуальнее и очаровательнее с открытым ртом.

Микки поджимает губы, стараясь не засмеяться. Подавив смешок, он мотает головой и начинает складывать грязную посуду в раковину. Иен встал, пошатался вокруг стойки, пялясь периодически на попу Милковича в труселях, а затем подошёл к нему сзади и обнял за талию. Устроившись подбородком на его плече, Иен наблюдал за тем, как Мик трёт заскорузлый жир с одной из завалявшихся в мойке тарелок.

— Так что, Еву говорим или нет?

— О боже, ты слушал, что я только что тебе говорил?

— Я просто спросил, Мик.

— Да, говорим, — смягчился Милкович. — В следующий раз, когда приедет, тогда и скажем. Всё? Довольна теперь ваша душенька?

— Ты точно уверен, Мик? Что это именно то, чего ты хочешь?

Микки раздражённо вздохнул и выпустил тарелку из рук так, что она плюхнулась с грохотом в раковину. Закинув голову назад, он прижался виском к щеке Иена.

— Слушай, мы прошли через огонь, воду и медные трубы с канализационным говном. Дохуя всего было, и ошибок, и ерунды всякой по молодости, и оба серьёзно лажали. Но сейчас мы больше не будем делать глупостей, Иен. Я бы понял, если бы ты раньше доставал меня вопросами, но сейчас мы будем въёбывать на ипотеку, разведём кактусы, а ругаться — если только из-за разбросанных носков и цвета детской комнаты. И если кто-то из нас возьмётся за старое, мы просто сядем за стол переговоров на нашей кухне, обговорим и решим проблему. Если что, мы достаточно взрослые, чтобы спокойно разойтись и жить друг без друга, но на данный момент это значит, что мы наконец-то готовы к тому, чтобы друг без друга не жить.

«Мы достаточно взрослые, чтобы спокойно разойтись и жить друг без друга». Иен не хочет даже думать о жизни, в которой не будет Микки Милковича, но в то же время не может не признать, что он прав. Если они опять расстанутся, он впадёт в депрессию, но всё же в конце концов встанет с постели ради Галлагеров, ради Ева, Мэнди и ради себя. Лип, Фиона, Дебби не позволят ему сломаться.

Обняв Микки, он прижимает его к себе и целует за ухом.

— Я счастлив.

— Я тоже, Иен.

— Ты делаешь меня счастливым. — Прежде чем Микки успел что-то ответить, Иен рывком развернул его спиной к раковине и зажал между собой и её бортиком. Взяв Микки за лицо обеими руками, он жадно его целует, желая объять собой каждую частичку этого человека, и это желание настолько сильно, что почти причиняет боль. Волна возбуждения вторым накатом накрывает его, когда Микки в ответ хватает мокрыми руками его спину, и ткань футболки быстро намокает.

— Мой самый вкусный, — шепчет он в шею Милковичу. Просунув руку ему в трусы, Иен начал поглаживать его затвердевший член, продолжая покрывать шею засосами. Микки испустил сдавленный стон; этот стон почти сводит Галлагера с ума, и он прекрасно об этом знает. Иен уже готов был отстраниться и затолкать самоуверенного засранца в спальню, но что-то со звуками неваляшки причалило к стойке.

— Господи… Вот это я вовремя проснулся, бля, — донёсся до них хриплый голос. Лип сидел в нескольких шагах от них и наливал себе кофе. — Тебе твоей собственной спальни мало, Ромео? С дверью, шпингалетом на ней, удобной постелью?

— Когда ты, блять, успел проснуться? — чуть не заорал Иен, двинувшись ближе к тумбе, чтобы хоть немного скрыть колом стоящий хер. — И давно ты тут сидишь, привидение?

— С тех пор, как ты раскатал Джульетту по раковине, — ответил Лип, кивнув нахмурившемуся Микки в приветственном жесте. — Не знал, как бы повежливее поздороваться в такой момент.

— Изврат, — цыкнул Микки, скрестив руки на груди. — У тебя тоже, кстати, есть своя комната.

— В моей комнате нет кофе, а это единственный способ выжить для меня сейчас, — прохрипел Лип, потянув флягу из кармана заблёванного пиджака, который он до сих пор не удосужился снять. Занюхнув из горла, он разбавляет содержимым свою кружку с кофе. Иен хотел отобрать у него флягу, но не стал в присутствии Микки. Лип, потерев глаз, спросил:

— Сколько сейчас времени?

— Десять часов.

— Серьёзно? И хули вы подорвались в такую рань, — заныл Лип. — Выходной же.

— Если я проснулся, значит, больше не усну, ты прекрасно это знаешь, — раздражённо вздохнул Иен. Пройдя мимо Микки к тумбе, он сложил на чистую тарелку последний блинчик и несколько кусочков бекона и поставил её перед братом. Лип сморщился и отмахнулся.

— Не-е, чел, спасибо… Я потом, — он громко и болезненно рыгнул, скривившись и прикрыв рот рукой.

— Лип, у тебя всё норм или как? — настойчиво поинтересовался Иен, глядя брату в глаза.

— Да, а что такое?

— Ты вырубился на полу, вот что такое, — встрял Микки. — Твоя комната в трёх метрах от места, где ты свалился. Мэнди случайно наступила в твоё блевотное лицо, когда проснулась, а ты даже не шелохнулся.

Лип прищурил глаз, скосившись на Микки. Сейчас будет мясо…

— Я крепко сплю, — нашёл оправдание. — Тебе какая к хую разница, где я сплю в своей квартире? Ты тут вообще не живёшь.

Микки открыл уже было рот, чтобы отвесить пару ласковых, но Иен встал между ними, предупредительно схватив Микки за руку.

— Ты где был прошлой ночью?

— Хз. С друзьями гулял. Такое себе, — бормочет он, пожав плечами и переводя взгляд с Микки на Иена и обратно. — Кто-то сосал мне под столом в баре. Кажется, блондинка. Немного похожа на Карен.

— Отлично, это тебе сейчас и нужно. Ещё одна Карен Джексон, — с издёвкой вздохнул Иен, подлив брату ещё кофе в надежде хоть как-то уменьшить концентрацию спирта в напитке, едва ли на половину состоявшем из кофеина. — Номер взял?

— Не-е. Нах. Слушай, есть у нас чё-нибудь подмешать? — спросил он, подняв чашку вверх.

— Сахар?

— Какой нахуй сахар, Иен…

— Сейчас не время тебе, Лип, — аккуратно начал Иен. — У тебя большие планы на следующую неделю, не забывай.

— Большие планы… Не, очень грустненько звучит, — добавил Лип, коротко усмехнувшись. — Всё равно с бухлом лучше работается. Помогает сосредоточиться. — Глотнув пару раз из кружки, он спросил:

— Так что у вас двоих?

— В смысле?

— Ты светишься, как будто блёсток пережрал, а Микки стал похож на хомо сапиенс. Подозрительно. Даже пугает.

Микки нахмурился и чуть не прожёг взглядом голову Липа. Он скорее бы предпочёл, чтобы Иен поставил на место своего братца, как сделал бы он сам на его месте, но Иена так и подмывает поделиться с кем-нибудь новостью.

— Мы теперь пара, — с толикой гордости заявил Иен, обнимая Микки за талию. — Ты знаком с моим парнем Микки?

И Лип, и Мик одновременно закатили глаза на это.

— Правда, что ли? Я думал, вы и до этого были парой.

— Теперь мы вместе официально.

— Боже, ну что за придурок, — фыркнул Микки, отпихнув его от себя.

— Вот с этим согласен, — ответил Лип. — Ну я рад за вас, поздравляю, — он поднял кружку с кофе. — Тост за молодых. Праздновать будем?

— Ебаться будем. Весь день, — обыденным голосом выпалил Микки. — Ну, не сейчас, а то ссыкуха придёт, притащит за собой Деб, и они заставят нас сидеть с ними и смотреть тупые фильмы. Но ближе к вечеру у нас по планам трахомарафон до утра, так что ты знаешь, что делать.

Лип пялился на них какое-то время; Иен при этом едва сдерживал смех.

— Ну, я всё равно зависну до поздней ночи в библиотеке сегодня, — сказал он. — Спасибо, что предупредили, дети мои. — Спрыгнув со стула, он отправился к себе в комнату. — Не забывайте чистить зубы и предохраняться! Последнее, что нужно этой семье, так это ещё одна незапланированная беременность. Заделаешь бедняге тугосерю, а потом алименты выплачивай.

Иен засмеялся, когда Микки показал закрывшейся за Липом двери средний палец.

— Твой брат такое хуйло.

— Есть немного. Но я всё равно его люблю.

— Да иди нахуй, — с улыбкой огрызнулся Микки, и Иен снова засмеялся.

— Я говорил тебе, что он берёт меня в Калифорнию в конце августа? Его пригласили на научную конфу, поэтому всё включено. Загорю и буду как из солярия.

— Ты никогда не загоришь, Иен, — фыркнул Микки, вернувшись к посуде. — Ты только ещё одну плантацию веснушек себе вырастишь. — Повернувшись, он оценивающе и шутливо оглядел Иена с ног до головы. — Я, впрочем, очень даже не против.

— Оу, правда? У кого-то фетиш на веснушки? — Иен снова обнял Микки со спины, глядя через плечо ему на то, как он домывает посуду. — Вытереть?

— Не, оставь, само высохнет.

— Ладно, — Иен чмокнул его в щёку, затем в висок и перешёл в нужную точку за ушком. — Так значит, всё, мы вместе?

Иен не видел, но почувствовал улыбку на его лице.

— Да, Галлагер. Вместе. Угомонись уже.