Дверь приоткрылась, не издав практически никакого скрипа — хозяин трактира заботился о здании и регулярно смазывал петли. Оказавшись в комнате, неизвестный крадущимся, бесшумным шагом направился к кровати. Едва он преодолел половину пути, как чуткое ухо различило тихий, свистящий шёпот. Человек дёрнулся было, стремясь развернуться на раздавшийся за спиной звук, но не успел. В следующую секунду он упал замертво — чёрная магия остановила ему сердце.
Энтрос проснулся от того, что сработали охранные заклинания. Сторожевая магия разбудила чародея, предупредив о вторжении. На полноценные колдовские ловушки инквизитор решил не растрачиваться. Да и мало ли, может, хозяин или кто-то из его домочадцев по каким-либо делам решит заглянуть? Однако вошедший явно не был кем-то из вышеописанных личностей. Хотя бы потому, что заклинания зафиксировали ещё двоих его дружков. Энтрос не знал, насколько крупная у хозяина трактира семья, но вряд ли настолько, чтобы существовала вероятность того, что аж троим из неё что-то понадобилось у гостевых комнат.
Второй незваный гость неслышной тенью ворвался в комнату. По наитию или счастливой случайности, но повернулся он именно в ту сторону, где находился Энтрос. Не ожидавший такой хорошей реакции, чернокнижник выкрикнул заклинание Магической стрелы вместо того, чтобы задействовать его усилием воли и тем самым снизить вероятность того, что эта кутерьма разбудит спящую Серафину. Белый светящийся заряд врезался грудь неизвестного, опрокинув его на землю. Но за мгновение до этого в комнату вкатился ещё один, третий. Его подельник специально не стал останавливаться у порога, прыгнув вглубь комнаты и тем самым дав товарищу возможность проскользнуть вслед за ним. Энтрос уже повернулся в его сторону, как тот внезапно поднёс руку ко рту. И в следующий миг маг ощутил укол в шею. Секунда — и он медленно осел на пол.
— Ах ты су… ка… — тихо просипел Бладсэрст.
Раздался вскрик. Это проснулась Серафина. Последний оставшийся на ногах неслышной тенью скользнул к ней. Перед тем, как отправиться сюда, они все выпили зелье ночного зрения, поэтому видел в кромешной темноте он хорошо. Достаточно хорошо, чтобы увидеть наполненные страхом глаза девушки. Убийца замахнулся было, чтобы точным ударом отправить свою жертву в забытье, как та с криком выдернула руку из-под подушки. Не ожидавший такого, неизвестный, не успел среагировать и получил ножом в живот. Зачарованное лезвие с лёгкостью прошло сквозь лёгкую кожаную броню.
— Сучка… — прохрипел человек.
Серафина, не переставая кричать, рванула нож в сторону и на себя, тем самым расширяя нанесённую рану. Не имея никакого опыта в подобных вещах, она даже не поняла, что произведённое действие далось ей слишком легко. Убийца, видимо, хотевший во что бы то ни стало завершить начатое, взревел от боли и замешкался. Потерял драгоценные секунды и получил за это расплату в виде ещё одного удара. И ещё. И ещё. Исступлённо визжа, Серафина раз разом всаживала в него нож, пока мертвец не упал… Примерно с полминуты принцесса сидела в кровати, слегка покачиваясь, тяжело дыша и пытаясь оправиться от неожиданности и испуга. А затем она, словно вспомнив о чём-то важном, бросилась к лежавшему неподвижно инквизитору…
***
Девушка опустила тряпицу в наполненный водой тазик, после чего, отжав, положила на лоб Энтроса. Последние три дня чернокнижник метался в лихорадке, время от времени бредя. Но он всё ещё был жив, и именно поэтому Серафина до сих пор находилась в трактире.
В руках одного из мертвецов обнаружили духовую трубку, а в шее мага иглу, так что выяснить причину его столь плачевного состояния оказалось весьма и весьма просто — чернокнижника отравили.
— Помрёт, — авторитетно заявил подоспевший на крики хозяин трактира, положив Энтроса на кровать. — Как пить дать, помрёт.
Его жена не проронила ни слова. Лишь, пользуясь светом свечи, осматривала потерявшего сознание чернокнижника.
— Помрёт? — тихо переспросила Серафина.
Стоявшая в полутора метрах от кровати, словно изваяние, всё ещё сжимавшая в руке нож, принцесса чувствовала себя странно. Нет, девушка прекрасно всё слышала и анализировала информацию, но с ней явно было что-то не так. Осознание убийства человека смешивалось с пониманием того, что Энтрос крайне плох, и оттого ввергало её в непонятное состояние. Серафина словно не чувствовала своего тела, лишь голову, в которой буйными пчёлами роились мысли. Всё, что она делала — это неотрывно глядела на лежавшего мага.
— А это ещё что?! — удивлённо воскликнул хозяин.
— Может, от яда? — неуверенно предположила его жена.
Серафина на негнущихся ногах подошла поближе. Маг тяжело дышал, на лбу у него выступили крупные градины пота. Но самым главным были появившиеся на коже странные… рисунки? Непонятные письмена переплетались, складывались в подобия фигур, напоминавшие колдовские схемы… Лоб, скулы, щёки и подбородок были покрыты этими необычными узорами, но, возможно, они были и на других частях тела.
«Вряд ли», — подумала Серафина.
— А ведь брат ваш колдун! — вспомнил мужчина. — Может, это магия его?
— А они на буквы похожи, — поддержала его жена, наклонившись поближе.
— Брат? — удивлённо переспросила принцесса.
— Ну да! — воскликнул хозяин. — Вы ведь на лица похожи, вот я и подумал, что вы брат и сестра! Или я не прав?
С опозданием Серафина вспомнила, что на ней был скрывавший истинную внешность морок. Вроде бы чернокнижник упоминал, что ему необходимо было представить иллюзию перед наложением чар… Ну, Энтрос! Она ведь видела результат его колдовства, но только сейчас осознала, что маг взял за основу морока собственную внешность. Впрочем, это последнее, о чём стоило бы переживать.
— Осталось только что-нибудь сделать с этими дохлыми, — не дождался её ответа мужчина.
Трупы, принадлежавшие, судя по всему, наёмным убийцам, убрали в ту же ночь. Серафина не помнила, как, но уговорила не хоронить Энтроса раньше времени. И вот уже третий день инквизитор валялся в лихорадке и бреду. Местный знахарь, осмотревший мага в первый же день, лишь головой покачал — с такими ядами дела не имел. Попытался напоить Энтроса каким-то отваром, но тот, едва сделав первый глоток, вдруг выплюнул его знахарю в лицо, отчётливо произнёс: «Сами жрите это дерьмо» и опять впал в забытье.
Серафина не обладала никакими познаниями в медицине и оттого не могла сказать, становилось чародею лучше или хуже. Неизвестность пугала девушку, равно как и сам факт пребывания рядом с кем-то, находившимся в таком состоянии. Но вот уже третий день она проводила, не отходя от Энтроса. Морок, скрывавший её лицо, уже давно перестал действовать, поэтому Серафина не высовывалась из комнаты, предпочитая разговаривать с хозяином через дверь. Странно, но тот до сих пор не указал девушке на выход, и не пытался потребовать плату за проживание, и, даже сверх того, приносил ей еду. Проникся горем или же решил подождать, пока её спутник окончательно не отойдёт в мир иной?
Серафина, вздохнув, снова взглянула на Энтроса. Сегодня он был подозрительно спокойным. Не метался, не бормотал какой-то бессвязный бред, лишь мирно спал, размеренно дыша. Принцесса слегка наклонилась, в очередной раз попытавшись прочитать письмена, из которых состояли красные узоры на коже мага (после того, как они на пару с женой хозяина трактира стянули с него куртку и ботинки, выяснилось, что эти странные рисунки были, видимо, по всему телу), но тщетно — язык был ей неизвестен. Иногда Серафине казалось, что красная вязь изредка переливалась, будто рубины на свету. Но, скорее всего, ей просто чудилось от усталости. Спала принцесса мало и не слишком хорошо — сон на полу был для неё в новинку, да и беспокойство за Энтроса не способствовало нормальному отдыху.
Девушка взглянула в окно, где была неподобающе солнечная погода для столь мрачного момента. С каждым днём её снедало ощущение собственной беспомощности. Она бы с радостью помогла сражённому ядом чернокнижнику, как он недавно ей… Если бы была на это способна. В лечении отравлений знания об управлении государством, экономике, географии, навыки игры на скрипке, стрельбы из лука и умение разбираться в живописи имели нулевую полезность. И всё, что ей оставалось делать — это наблюдать за тем, как Энтрос борется с отравой. Или умирает от неё… Имея лишь небольшие представления о магии, Серафина понятия не имела, что означали эти странные узоры на теле инквизитора. Может, это заклинание для подобных случаев. А может, это лишь знак того, что он вот-вот умрёт. У этих магов всё не как у людей, может, они и умирают как-то по-особому?
Раз за разом, больше в попытке чем-то занять себя, Серафина перебирала свои воспоминания, словно свитки в архивах, пытаясь выудить из них что-то, что принесло бы пользу в этой ситуации. Но тщетно. И это логично. Зачем обучать принцессу искусству врачевания? Знание ядов ещё подошло бы, пускай и с о-о-о-очень сильной натяжкой, но и от него здесь было бы мало толку — у Серафины не было под рукой ни образца яда, ни лаборатории, с помощью которой можно было бы определить его и подобрать антидот.
Но, видимо, Богиня-Мать проявила к ней благосклонность и послала идею, от которой Серафина воспряла духом… И в следующую секунду нервно сглотнула, ибо её реализация была, как бы помягче выразиться… трудной с моральной точки зрения.
Для мага Крови эта телесная жидкость была и источником мощи, и оружием. Сейчас Серафине был интересен именно первый пункт. Энтрос говорил, что получает жизненные силы из крови с помощью магии, но, в крайнем случае, может и напрямую, путём употребления данной жидкости внутрь. Именно от этого и решила оттолкнуться Серафина. Чем сидеть без дела и ждать у моря погоды, может, стоит попытаться форсировать события? Если, конечно, чародей шёл на поправку, а не угасал медленно, но верно. Проблема в том, как именно это сделать. Энтрос в забытье, если и приходит в сознание, то крайне ненадолго. Но, может, у него есть какой-то магический инстинкт на питьё? Как вообще маги Крови это делают? Как вампиры?
Серафина медленно склонилась над магом.
— Энтрос… — попытка произнести имя чётко и ясно оказалась тщетной — слишком уж сильно волновалась девушка.
Сейчас она сильно рискует жизнью. Ранение шеи — это не шутка. Особенно, если вспомнить слова Энтроса о том, что ему в таких случаях приходится выгрызать у жертвы кусок мяса, чтобы добраться до крови. И отчего-то принцесса была уверена, что он не шутил. Вся надежда была на то, что инквизитор не прикончит её в процессе или, хотя бы, придёт в себя быстро и успеет исцелить…
— Надеюсь, это будет оправданная жертва, — выдохнула Серафина.
< Она старалась наклониться так близко, чтобы шея была аккурат напротив рта Энтроса. Кожей она ощущала его размеренное дыхание, что делало ситуацию ещё более неловкой. Не дай Богиня, если сюда кто-то зайдёт!
«Ну же! Давай!» — отчаянно взмолилась девушка в своих мыслях.
Мало того, что долго сохранять такое положение она не могла, так ещё и ожидание угнетало, заставляя волноваться ещё сильнее. В её шею вот-вот вонзятся зубы, попробуй тут спокойствие сохранить! Серафина чувствовала, как с каждой секундой её сердце бьётся всё чаще. И вот…
— Ты чего творишь?
Услышав этот слабый шёпот, принцесса с криком отпрыгнула прочь, не удержала равновесие и упала на пол. Сердце колотилось в груди в бешеном темпе, а его хозяйка неверящим взглядом смотрела на кровать, открывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыба. Прямо на её глазах Энтрос приподнялся, осмотрелся и, наконец увидев Серафину, тихо произнёс:
— И что это было?
— А… Д… Так… Ничего! — сбивчиво забормотала девушка.
Запоздало она поняла, настолько дурацким был её поступок. Зачем, ну зачем?! Можно ведь было разрезать руку или что-то в этом роде! Но, чем корить себя, стоило бы порадоваться тому, что маг наконец очнулся.
— Сколько… Я провалялся? — вдруг спросил инквизитор. — День?
— Три…
-… Дерьмо.
Серафина почувствовала, как её губы начали подрагивать. Нехороший знак. Не хватало ещё расплакаться при нём… Девушка опустила взгляд, надеясь, что если она не будет смотреть на мага, то не предотвратит, так хотя бы замедлит процесс. На её счастье, Энтрос собрался покинуть комнату — маг слегка неуклюжими после нескольких дней лежания пластом движениями обувался и натягивал рубаху.
— Я отойду ненадолго, — произнёс он. — Посидишь тут без меня, хорошо?
Девушка кивнула. Взглянув на неё с некоторым сомнением, чародей всё же вышел. Серафина сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Затем ещё раз. И ещё. Ком в горле начал потихоньку исчезать. Не то всхлипнув, не то вздохнув пару раз, принцесса пришла в более-менее стойкое душевное равновесие. Отлично. Просто отлично! Инквизитор, судя по всему, жив и здоров. Это хорошая новость. Плохая же заключалась в том, что они потеряли три дня, и это не самым лучшим образом сказалось на форе, что у них была. Даже странно, что после тех наёмников так никто и не заявился…
***
Серафина, следуя совету мага, что есть сил зажмурила глаза и даже отвернулась. Надо отдать чернокнижнику должное: она ожидала, что будет больнее. Но рефлексы взяли своё, и в момент соприкосновения лезвия с нежной кожей принцесса попыталась выдернуть руку из хватки Энтроса. Тщетно — инквизитор был гораздо сильнее хрупкой девушки и крепко держал ту за запястье. Короткий жест — и ручеёк тёмной крови, на секунду замерев, послушной струйкой потёк в пробирку, которую Энтрос быстро взял вместо ножа.
— Значит, если подобная ситуация повторится, но в этот раз меня похитят, ты, когда очнёшься, сможешь разыскать меня с помощью моей же крови. Правильно? — повторила принцесса озвученное перед процедурой объяснение, в надежде как-то отвлечь свой разум от осознания того, что ей только что (опять) разрезали руку.
— Да-да, всё верно.
Решив, что пробирка наполнилась достаточно, Энтрос шепнул короткое заклинание, останавливая кровотечение. Ещё пара слов — и часть жидкости, успевшая покинуть вены, начала всасываться обратно. Усилие воли — и на подушечке пальца мага появился глубокий порез. Проведя им по предплечью принцессы, маг затянул нанесённую им же рану.
— Но разве кровь не высохнет к тому моменту?
— Не высохнет, — ответил чернокнижник, закупоривая пробирку и убирая в медальон. — На неё наложены консервирующие чары. Иными словами, кровь будет храниться в своём первозданном виде ещё какое-то время.
— И сколь велико это время?
— Месяца три-четыре. А теперь идём.
С этими словами Энтрос закинул на плечо сумку с вещами. Судя по всему, он окончательно оправился от яда. Странные красные рисунки исчезли с кожи, будто их и не было. Хоть и выглядел маг всё ещё несколько измождённым, он заверил принцессу, что это лишь внешний вид и на деле он свеж и полон сил. Даже шутливо заявил, что при необходимости и её вместе с остальной поклажей понесёт. Пускай Серафина надеялась, что до такого не дойдёт, данное заявление её порадовало. В основном из-за того, что эти три дня она не слишком хорошо спала и оттого боялась упасть от усталости где-то на середине пути.
Ситуация, в которую они попали, не нравилась ни инквизитору, ни принцессе. Шутка ли — потерять несколько дней из-за одного дурацкого дротика с ядом! Но, как ни странно, были в этом и положительные моменты. Во-первых, Энтрос, поговорив с хозяином, получил какую-то часть вещей, принадлежавших убийцам — прежде чем закопать трупы, ушлый мужик с парой приятелей сняли с них всё, кроме, разве что, портков. В качестве своей доли маг, как, собственно, обеспечивший хозяину трактира какую-никакую добычу, получил немного денег, ядовитые дротики и, две мизерикордии*, обнаруженные в рукавах одного из убитых. Во-вторых, Серафина тоже не осталась обделённой. По её просьбе перед уходом они раздобыли для неё лук и небольшой запас стрел. Принцесса заверила мага, что прекрасно умеет обращаться с этим оружием. Она надеялась, что больше убивать людей ей не придётся, но, если ситуация повторится, то с луком она хотя бы будет чувствовать себя куда уверенней, чем с ножом.
— Я немного запоздала с вопросом, но всё же: как ты выжил? — вдруг подала голос девушка.
— Магия Крови и стигматы, — последовал короткий ответ.
— Стигматы… Это те красные письмена, что были на твоей коже?
— Да, верно. Это наша родовая магия. Каждому члену моей семьи, начиная с четырнадцати лет, постепенно наносят их на тело. Это что-то вроде магических татуировок. Они усиливают наши возможности и дают ещё ряд преимуществ перед другими магами. Для каждого вида магии есть свой набор стигмат со своими особенностями.
— И одна из них — неуязвимость к действию ядов, — догадалась принцесса.
— Неуязвимость — сильно сказано, — мрачно хмыкнул Энтрос. — Магия не блокирует воздействие яда, а уничтожает его и исправляет нанесённый телу ущерб. Но обычно, это занимает куда меньше времени. Видимо, этот яд очень мощный был…
Некоторое время Энтрос и Серафина шли молча. Дорога от Гифта к городу представляла собой полноценный тракт, так что идти по ней было куда удобнее, чем по пути между Гифтом и Анлофом, который был, по сути, широкой лесной тропой. Пару раз принцесса украдкой смотрела на Энтроса — ей не верилось, что он, даже со своими возможностями, способен так быстро оправиться после трёхдневной лихорадки. Но нет, маг был бодр и уверенно шагал вперёд. Внимательной девушке даже показалось, будто он специально тормозил себя, стремясь подстроиться под её темп.
— Да, кстати, — вдруг подал голос чернокнижник. — Спасибо за самопожертвование, но в следующий раз лучше порежь руку. Шеи у меня прокусывать плохо получается.
От неожиданности Серафина запнулась, но сумела сохранить равновесие. А затем почувствовала, как её лицо бросило в жар. Жалея, что не может провалиться сквозь землю, девушка пристально смотрела в землю, не решаясь поднять взгляд на мага.
— Нет, я правда благодарен, — сейчас голос Энтроса звучал гораздо мягче. — Не каждый вот так вот просто решит отдать свою кровь, даже от безысходности. Просто, если вдруг решишь повторить этот подвиг, воспользуйся моим советом. Поверь, так будет гораздо эффективнее, чем надеяться на удачное совпадение.
— Я… учту, — тихо произнесла Серафина.