Вы можете закрыть глаза на вещи, которые вы не хотите видеть, но вы не можете закрыть своё сердце на вещи, которые вы не хотите чувствовать.

Честер Беннингтон

Франция, Прованс, холмы Люберона, 5 сентября 1789 год.

Уже успело разгореться пламя Великой французской революции. Бастилия взята и уже невозможно повернуть назад. Страну терзали сентябрьские расправы.

Отцветала осень Французского королевства.

Над забытым богом местом стояла на удивление тихая и спокойная ночь. Полная луна и множество звезд освещали старое поместье в красном лесу. Несмотря на все беспорядки в сердце страны, здесь, в отделенном краю у границы, пока что всё было спокойно.  

Двоя, уже не мальчиков, но мужчин сидели во внутреннем дворике. Оба они одеты очень по-домашнему и, кажется, были немного пьяны, а значит, разговор их шел довольно давно.

– А ты слышал, что прямо сейчас происходит! Вчера только в Сальпетриер расправились над женщинами! Это же варварство! – горячо и громко говорил Вельзевул, ударяя ладонью по столу, его лицо покраснело от возмущения и количества выпитого. – Расправы продолжаются уже несколько дней, а если этот скот якобинский доберется до нас?!

– Mon ami, – со вздохом сказал Виктор, убрав с лицо упавшую прядь и упав спиной на стул, – монархистский строй сам довел народ до такого состояния, что улицы Парижа покрыты кровью, да и не только Парижа.

– Мы сейчас говорим не об этом, даже не о взятии Бастилии! Я говорю тебе о расправах, что сейчас учиняют над людьми прямо на улицах, – он вскочил и подошел к Виктору в плотную, – мало того, что они арестовывают всех, кого считают «подозрительным», так под их список «подозрительных» можно отнести половину Франции! А что дальше?! Они короля казнят?!

Виктор тихо вздохнул и поднялся на ноги, вмиг изменив тон разговора, смотря теперь сверху вниз на Вельзевула:

– Прошу тебя, спокойнее, ты победил, – скорее устав от спора и не желая дальше его продолжать, признал он.

– Что… – не успел он закончить, как ему поднесли под нос алую розу. – Что ты делаешь? – Вельзевул сразу стушевался и отвел взгляд в сторону, выпятив нижнюю губу.

«Пятьдесят лет, а такой ребенок» – подумал про себя Виктор, усмехнувшись:

– Признаю твою победу, я ведь так редко это делаю, – он воткну розу в ленту, которой Вельзевул подвязывает себе волосы, – сегодня ближе к рассвету сюда приедет мой отец, так что ты можешь уехать, если не хочешь встречаться с этим сумасшедшим.

– Да мне всё равно на него, мне тут ехать некуда, пока в стране такая обстановка, а родители уже уехали из страны в Австрию, в наш старый дом.

– Тогда пойдем, надо протрезветь, а то отец выест нам мозги чайной ложкой, – он взял под руку Вельзевула и повел его во внутрь с улицы.

К утру и правда приехал отец Виктора, и они оставшееся время провели наедине в его кабинете. Вельзевул же ушел спать – алкоголь и жаркий спор сморил его до следующей ночи.

Проснувшись он сразу поспешил к другу, потому что, когда приезжал его отец, никогда ничего хорошего не случалось.

Виктор не спал. Он только недавно вышел из кабинета своего отца и сидел в гостевой комнате, а лицо пересекала длинная глубокая царапина.

– Виктор, ты…, – он не успел договорить, заметив состояние царапину, – это твой отец сделал?! – Вельзевул сел рядом, хватая за плечо, а второй взял за лицо, чтобы рассмотреть лучше.

Виктор цыкнул и отодвинул руку от себя:

– Да, снова я его разозлил, и это, – он принял от слуги платок и осторожно вытер кровь, – не показывайся ему на глаза, а то и тебе еще прилетит.

Про этих двоих давно ходили слухи в вампирском, да и не только, обществе, что они – любовники, но до Вельзевула такие вещи еще не долетали. В этот раз обо всём услышал Рауль де Моро и пришел в ярость.

– Что ему опять не понравилось?

– Ха, если я скажу, то ты расстроишься, – с усмешкой Виктор похлопал Вельзевула по голове, пока царапина на лице уже начала заживать, – мне идет?

– Идиот! Что тебе там идет, – Вельзевул резко отмахнулся от руки и слез с дивана, недовольно смотря на Виктора.

– Не строй из себя обиженную девственницу, может быть мы лучше займемся чем-то поинтереснее, чем зализывание ран?

– И что ты предлагаешь?

– Пойдем, потренируемся во внутреннем дворе пока отец заливает горло вином, – Виктор поднялся и, взяв за плечи Вельзевула, повел его во внутренний двор.

Они часто устраивали тренировочные поединки, Виктор во много лучше владел холодным оружием и потому часто выступал в роли учителя. Но, даже спустя годы, он всё равно чаще всего выигрывал. Так случилось и в этот раз. Бой очень быстро кончился и кончик шпаги оказался у горла Вельзевула.

– Ничему не научился, стой на месте, я покажу как надо.

Виктор убрал свою шпагу в ножны и обошел со спины. Вельзевул почувствовал, как ему на бедро легла рука, заставляя согнуться ноги, а локоть был чуть приподнят, чтобы шпага находилась повыше. Он слышал, что ему что-то говорили на ухо, обдавая дыханием, а подбородок Виктора лег на плечо, чтобы быть в равном положении. Стало ужасно дурно, будто поднялся жар. Остро ощущалась неправильность происходящего. Вельзевул оттолкнул Виктора в сторону, смотря расфокусированным взглядом.

На лице Виктора отразилось недоумение:

– Ты не заболел? – он потрогал лоб Вельзевула пальцами, но тот отдернулся в сторону.

– Всё в порядке! Просто запыхался пока тренировались!

– Я думаю нам стоит закончить на сегодня и сходить в ванную, – недавно в одном крыле дома была обустроена ванная комната по типу римских терм, только сильно меньше, – приводи себя в порядок, а потом приходи.

Виктор вернулся в дом, но поручил слугам приглядывать за ним, если вдруг станет дурно.

Вельзевул рухнул на скамью и закрыл лицо руками, чувствуя дрожь в ногах и плечах. Это было слишком. Он понимал, что для Виктора это всё – лишь крепкая дружба, да и Вельзевул сам так считал. Или хотел бы считать. Не надо видеть во всём намеки. Это глупо.

Он вскочил пнул ногой на землю деревянную скамейку, которая надломилась от вампирской силы. Вроде отпустило. Вытерев лицо платком и пригладив волосы, Вельзевул покинул задний двор.