Я не понимаю, почему это называют разбитым сердцем. Такое чувство, что и все кости сломаны тоже.

Джаред Лето

Всё ещё не уняв свое сердце, Вельзевул зашел в ванную комнату. Она была сделана в темных тонах. Большая ванна, напоминающая бассейн, занимала большое место в помещении.

Виктор уже был там, но не успел раздеться:

– О, ты пришел, как себя чувствуешь? – на этих словах на пол уже полетела домашняя рубаха, обнажая крепкое тело. Широкие плечи, сильные руки, крепкий торс. Вельзевул отвел взгляд в сторону и взялся раздеваться сам:

– Всё в порядке, небольшое помутнение, – он медлил и снял всю одежду лишь тогда, когда Виктор отвернулся, чтобы сесть в воду. Без одежды Вельзевул выглядел совсем хрупким и беззащитным, казалось, что подует ветерок и унесет: бледная кожа, на которой кое-где проступали вены, слегка выступающие ребра, тонкая талия и длинные ноги. Переодень его в платье и не отличишь от молодой девушки.

Вельзевул устроился в ванне, погрузившись в воду почти по подбородок.

– А я и не замечал, какой ты тонкокостный, – с хитрой улыбкой, смотря прищуренным взглядом.

Виктор совсем не помогал сердцу Вельзевула успокоиться.

– Что-то не так? – Виктор приподнял брови, улыбнувшись шире. Вельзевулу же казалось, что над ним просто издеваются. – Кто-то застеснялся?

– Я не стесняюсь, просто это пошлость.

– Знаешь, – после некоторого молчания начал Виктор, – можно нескромный вопрос?

– Мы уже в одной ванне, какие тут могут быть скромные вопросы.

– Хо-хо для тебя это не скромно, – он тихо посмеялся, – ты одинок?

– А? – Вельзевул недоуменно, но в душе с некоторой надеждой посмотрел на Виктора. – Что за вопрос?

– У тебя есть зазноба в сердце? Женщина, что тебе нравится? В конце концов тебе уже пятьдесят четыре, еще полвека и будет сотня, и пора будет жениться.

– О, так ты об этом, – зарождающееся наивное чувства в груди вновь разбилось на осколки, – нет-нет, у меня пока нет любимой женщины. Но знаешь, я чувствую себя немного странно от этого, всю свою жизнь, неправильно даже, – Вельзевул поднял руки к груди.

– Я заметил, что ты иногда ведешь себя странно в определенные моменты, вот и спросил тебя, конечно уже догадываюсь, но выкладывай, – Виктор расслабился в теплой воде, прикрыл глаза и приготовился слушать.

– Я не знаю, с чего начать, – он замялся, – кроме женщин, мне нравятся… мужчины, таких мой отец называет содомитами и говорит, что они должны гореть на костре и жаль, что эту казнь уже отменили, – говоря очень прерывисто, Вельзевул опустил голову, скрывшись за длинными волосами.

Виктор немного помолчал и со вздохом сказал:

– Дурак ты, знаешь же меня лучше всех на свете. Ты просто разуй глаза и посмотри на всех вокруг, да тут все пробовали мужчин, а то и похуже – послышался звук стекающей воды, Виктор встал и вылез из ванны, вытираясь полотенцем. – Ты ведь понял, что я ничего не имею против тебя такого?

Виктор подмигнул и, надев домашний халат, вышел.

Вельзевул остался сидеть в смешанных чувствах. И что сейчас было? Но на душе заметно полегчало, что вызвало неконтролируемую улыбку на губах.

На следующий вечер Вельзевул уехал в Париж. Пришло письмо, что его друга Мигеля схватили и готовят к казни. Да и перерыв в общении им не помешает – Вельзевулу необходимо разобраться в себе.