На улице вновь шёл дождь. Тяжёлые капли стучали по крыше, по брусчатке, по голым ветвям деревьев. В середине декабря уже который год не было снега. В принципе, все к этому уже привыкли, но отмести тоску и желание видеть на улице сугробы вместо луж никуда не девалось.
Тогда Сакура сидела дома, в большом уютном кресле перед окном. Она уже который месяц жила в Москве, в доме Ивана, и безумно скучала по дому. Хотелось опять, как и раньше, прогуляться по улицам без страха. Хотелось сходить в любимый караоке-бар, который разорился ещё весной. Хотелось, чтобы всё было как раньше. Но мир уже не будет прежним.
Делать не хотелось ничего. Состояние застоя стало обыденностью. Их с Иваном жизнь превратилась в каждодневное встань-поешь-попытайся сделать что-нибудь по работе-уже ночь. И сегодня, в свой единственный выходной, не было ни сил, ни желания занять себя хоть чем-то, что помогло бы взбодриться. За что ни возьмёшься — всё раздражает. Любимое аниме — бесит. Новая книжка, к которой с момента покупки никто не притронулся — скука. Прогулка — ну да, конечно, все нормальные люди гуляют под дождём, ведь так?
— Сакура, я дома, — Иван взял на себя обязанность ходить в магазин за продуктами раз в несколько дней.
— Добро пожаловать домой, — она нехотя поднялась с кресла и пошла к двери забрать часть пакетов. — Сильно льёт на улице?
— Кошками и собаками*, как бы Артур сказал, — он попытался пошутить, но реакции от Сакуры не последовало.
Стоило ей закончить раскладываться продукты по полкам, Иван мягко повернул японку к себе и попытался приобнять.
— Не хочу, — она вяло оттолкнула его и вышла из кухни, чтобы, наверное, продолжить сидеть в кресле до самого вечера.
— Что с тобой? — он почесал себе темечко. — Я что-то не так сделал?
— Дело не в тебе, — да, она дошла до зала и вновь утонула в кресле. — Я просто… Устала.
— Что же тебя так утомило? — он сел в кресло напротив.
— Стагнация, — Сакура опустила голову. — Я устала от этого состояния. Каждый день похож на предыдущий, мы даже из дома выходим только за едой. И это неправильно. Это ненормально. Ненормально, понимаешь? Так быть не должно. Мы сейчас живём как хикки, весь мир живёт как они… Не по своей воле. Мне становится страшно за наше будущее, когда я думаю об этом.
— Вот оно как, — Иван подпёр голову рукой. — Но ты же понимаешь, это всё временно. Рано или поздно мы сможем выйти из дома в любое время…
— Нет ничего более постоянного, чем временное, — она перебила его. — Я устала надеяться на лучшее. Уже давно перестала, если честно. Ты не хуже меня знаешь смертных — эпидемии могут длиться годами. Помнишь, как мы мучились в марте? Ты трое суток горел, я столько же. А сейчас всё стало только хуже. Это может затянуться…
Она не успела договорить, как оказалась в крепких объятиях.
— Если ты целыми днями думаешь только о плохом, то весь мир покажется катастрофой, — ласково сказал Иван. — Давай лучше подумаем, как отвлечься от дурных мыслей.
***
— Вам не отнять мой шарм
Вам не отнять мой смех,
И богатств моих вам не отнять!
Потому что в помине их нет!
А что можно отнять у меня,
Так тому грош цена! **
Решение нашлось. Старая жалоба про закрытие любимого караоке всплыла в памяти внезапно. Сакура часто выпускала там пар после тяжёлой напряжённой недели, и теперь пение вновь придало ей сил. Она почти не помнила, как нужно петь, но сейчас её язык будто не был связан с мозгом, и творил музыку сам. Позже она поблагодарить Ивана за то, что достал оборудование для караоке с чердака, признается, что идея была хорошей, но пока она лишь самозабвенно поёт песню за песней, отпуская всё, что мучает и тяготит душу.