— Эй, король Джей-Джей! — Лео радостно машет рукой, и Джей-Джей подкатывается к нему, даёт кулаком в кулак через борт.
Детройт с первого дня встречает задорной улыбкой. С утренних криков тренера: «Подъё-о-ом!!!» Солнце светит на пробежке прямо в глаза, листья шелестят, птички поют и прочее дерьмо, напоминающее, что где-то есть настоящая жизнь, полная чудес и приключений, но вам, ребятки, её не видать.
Вокруг множество давно знакомых и совсем незнакомых лиц, и так мало свободного времени, чтобы повидаться со старенькими и познакомиться с новенькими. Джей-Джей успевает всё и ещё закуситься с новой тренершей. Миз Салливан зовёт Джей-Джея Жан-Жаком, упирает чёрный кулак в крутое бедро, хмурит густые брови и ничего не понимает в этой жизни. Перед сном Жан-Жак пишет об этом Бексу, а тот отвечает сразу — уже не спит. Да, она ничего не понимает, нет, он ещё не победил всех и вся, да, осталось шесть дней до встречи. Они переписываются, пока Джей-Джей не засыпает с телефоном в руке. Утро встречает громогласным: «Подъё-о-ом!!!» Первая смена пролетает, как один день.
Бекс заезжает вечером. Он помятый, уставший и еле шевелится. Джей-Джей целует его бесконечно долго и рассказывает как он соскучился вот этак и вот так. Бекс млеет и смотрит осоловевшими глазами. Или это Джей-Джей млеет и осоловевшими глазами смотрит, а Бекс пытается не уснуть… Скоро в комнату заходит сосед — рыжий, как все ирландцы острова Ирландия вместе взятые. Джей-Джей хмыкает и прощается, а на следующее утро все снова в строю.
Мистер Чао-Чао отвратительно флиртует с миз Салливан и выражает ей сочувствие: «Сынок Леруа не подарочек, это точно. Видели мои седые волосы? Это всё мелкий говнюк». Миз Салливан смеётся, встряхивает мелкими кудрями, и отвечает, что если бы подопечные были подарочками, то за них не платили бы деньги. Чао-Чао трясёт гривой, Салливан трясёт гривой в ответ — идеально, хоть завтра венчаться! Миз Салливан поворачивается и говорит Джей-Джею после почти идеально исполненной дорожки шагов: «Жан-Жак, путаться в собственных ногах позволительно новорожденному жеребёнку. Жан-Жак, вы новорожденный жеребёнок?» Джей-Джей сбегает от неё к другому борту. У другого борта поджидает сама Круэлла Девиль.
— Ну и что мне, блядь, с ним делать?
Круэлла Дэвиль лопает розовый пузырь из жвачки, и Джей-Джей еле удерживается от смеха: хореографиня, которую отыскал мистер Сальвадорка, соответствует мистеру Сальвадорке на сто процентов, а Бексу на все сто двадцать.
Она смотрит на Бекса и спрашивает, что ей с ним делать, будто ей предлагают одного маленького чахленького далматинчика из которого не пошить и пары перчаток.
— Да что хочешь, Нанук. — Сальвадорка крутит пальцем тараканий свой ус. — Балетом отказался заниматься наотрез. Не знаю, религия ему не позволяет или что-то ему в Москве там придавили не то. В России знаешь, как тянут и крутят некоторые? Там рвать не боятся — не сможет прыгать больше, ну, значит, не судьба. Этого так затанцевали видать, что балета больше видеть не может.
Нанук равнодушно следит за Бексом, теребит белую прядь волос. А Бекс, как специально, недокручивает всё, что может. — Но с руками беда, Нанук, что-то с руками ему сделай.
— Могу оторвать. — Её американский акцент делает фразы ленивыми и неповоротливыми.
— Я те оторву. Что он мне поднимать на тройных будет?
Теперь Нанук теребит чёрную прядь.
— В России золото взял, — торгуется мистер Сальвадорка. — В Казахстане на взрослых уже три раза победил.
— Этот? — Нанук поднимает брови. Задумчиво лопает ещё один розовый пузырь, гладит татуировку на подбородке и стукает тростью в пол. — Ладно, давай своего щенка. Посмотрим, что с ним не так.
С этой секунды мистер Сальвадорка и Нанук делят Бекса примерно пополам, а Джей-Джею остаётся чуть больше, чем совсем ничего: целомудренный чмок в коридоре.
Квест «Засосать Бекса», как «Миссия невыполнима», — невыполним.
Бекс в группе Ноа, и его тренировки почти не совпадают с остальными — только утренний лёд и всё. Джей-Джей вспоминает, что не попросил поселить их в одной комнате, потому что обиделся на… На что? Джей-Джей не может сосредоточиться и вспомнить, потому что миз Салливан ужасная зануда. Она гундит, и ей что-то нужно, а Джей-Джей только и хочет поскорее свалить от её нотаций. Она никак не возьмёт в толк, что ему не идёт этот академизм. Французская чувственность и канадская бескомпромиссность — вот его путь. Зато Бекс в восторге:
— О-о-о, вас тренирует миз Салливан?! Она первая начала делать четверные в программах! Недокручивала. И на олимпийских сделала сальто назад!
Джей-Джей фыркает: — Сальто запрещено.
— Ага, — соглашается Бекс, — но сам факт! Джей-Джей закатывает глаза, но Бекс уже сучит ножками к мистеру Сальвадорке, и миз Салливан орёт: «Работай, Жан-Жак, ещё пол часа!»
***
Уединится в кампусе школы невозможно: подъём с раннего утра, пробежка и зарядка, завтрак и лёд до одурения, так, что на второй завтрак все идут голодные, как свежеиспечённые зомби.
После хореографии в столовую уже прихрамывают зомби несвежие — с душком.
На хорягу и на обед Бекс не ходит со всеми: он тренируется с Нанук отдельно, во время обеда и послеобеденного перерыва, быстренько ест по пути в душ и не бежит убиваться со всеми об лёд на вечерней тренировке: лёд у него, пока Нанук дрючит всех на растяжке.
После растяжки еле живые, в финальной стадии разложения зомби расползаются в душевые, а оттуда по комнатам, наполняя тишину коридоров охами и страдальческими вздохами.
Обжимашки и всё такое — непозволительная роскошь. Люди бродят повсюду, не оставляя и шанса на что-то больше, чем торопливый поцелуй.
***
Бекс бьёт воздух раскрытыми ладонями, потом контрастно медленно повторяет то же движение, и описывает коньком полный круг.
— Это что, боевые искусства? — лыбится Джей-Джей, врезавшись в борт рядом с ним.
— Восточные единоборства. — Бекс упирается ладонями в колени. — Нанук занимается ушу. Она сказала, мне не хватает концентрации. А потом побила.
— Что?
— Это был спарринг.
— Тебя побила хромая девчонка, Бекки.
— Ага. Бекс вытирает лицо футболкой и возвращается к тренировке.
В танцевальный класс он теперь ходит с деревянным мечом.
***
Иногда Бекс садится с ними за завтраком и ужином. Иногда нет. Но он всегда смотрит на Джей-Джея. Джей-Джей смотрит на Бекса. Ты знаешь, и я знаю.
Иногда удаётся урвать минутку, чтобы побыть вдвоём: в коридоре под лестницей, на заднем дворе в беседке, в комнате Джей-Джея, пока Лео принимает душ.
— Дай, я его выдавлю!
— Отвали! — героически отбивается Бекс, — Себе выдави!
Джей-Джей руки заламывает Бексу.
— Что ты несёшь? У меня в жизни прыщей не было!
Бекс выкручивает руку и больно тычет пальцем в лоб.
— А это что?
Действительно. Это невозможно, но на лбу у Джей-Джея огроменный красный прыщище.
— Блядь, Бекс… — Джей-Джей не может перестать пялиться в зеркало, — он смотрит на меня.
— Назову его миз Салливан… — Джей-Джей подносит ко лбу пальцы.
— Не дави, — Лео входит в комнату вытирая полотенцем мокрые волосы, — завтра в город поедем и купишь что-нибудь помазать. Привет, Отабек, какие планы на воскресенье?
Воскресенье — свободный день. Воскресенье — сон до обеда, выезды в город с группой и пикник с костром на территории. Парни и девчонки из соседних корпусов, и Бекс молчит, уткнувшись в телефон. У костра можно сесть рядом, и никто не увидит случайных касаний — все смотрят на чёрное небо, рыжие искры костра и жарящиеся зефирки.
В воскресенье сосед Бекса гуляет. Бекс сладко дышит в ухо, придавливает весом, может, и правда соскучился. Джей-Джей пытается перехватить инициативу, а Бекс ему в ухо шепчет:
— Патрик уезжает после этой смены.
— Ты один в комнате будешь?!
— Неделю, до следующего заезда. — Отабек гладит Джей-Джея по заднице. Он отлично знает что за жопу Джей-Джея лапать — приём запрещённый. Джей-Джей отзывается стоном и сдаётся. Позволяет себя мять и мотать по кровати, как угодно. И вдруг резко садится и хватает лэптоп Бекса, потому что Патрик, лепрекон его задери, нагулялся. На экране прокаты фигуристов, в животе трепет бабочек.