Круглая комната утопала в тусклом свете парящих в воздухе свечей. В центре на бетонном полу сидела фигура в бесформенной мантии и что-то шептала почти в бреду. Сумасшедший лепет раскатом отскакивал от стен. Гарри не спеша сделал шаг, еще один и почти поравнялся с человеком, как резко остановился всего в дюйме от него. Казалось, что воздух плавился, горчил, во рту вязало и подступала тошнота. Но Гарри держался, упрямо смотря перед собой, где всего в футе от сидящего на полу профессора стояло зеркало, окутанное странной вязью чар, перламутровой полудымкой, и в нем отражался сам Квирелл — а это был именно он, — его губы что-то шептали неразборчиво, а то он в голос проговаривал странные слова. В отражении появилось еще одно лицо — сам Поттер, но с более резкими чертами лица. Глаза двойника были наполнены кровью, авантюрин перекликался с малахитом, и в этих глазах пестрело безумие яркими всполохами.

Гарри забыл как дышать, продолжая смотреть неотрывно на свое отражение, а сидящий рядом профессор, казалось настолько глубоко ушел в транс, что и вовсе не заметил, что на него из-за зазеркалья смотрит странный мальчик, отдаленно похожий на его ученика, что в комнате уплотнился воздух, и дышать становилось все труднее. Вскоре отражение подмигнуло, в его руке появился рубиновый камень, и Гарри завороженно наблюдал, как его двойник из зеркала ухмыльнулся и положил камень в карман мантии.

Поттер ощутил, как в карман упало что-то тяжелое, и, не отрывая взгляда от зеркала, сунул руку в карман; пальцы коснулись чего-то холодного с острыми краями, казалось, проведи подушечками пальцев, и поранишься. Не успел Поттер отойти от странного видения, как профессор на полу завозился, обернулся и посмотрел на него — взгляд его был все ещё затуманен, искрился потусторонним светом.

Квиррелл нахмурился и начал медленно подниматься. Поттер интуитивно попятился назад. Он не знал, чего сейчас ожидать от столь странного профессора, но его пугал даже не сам Квиррелл, а Волдеморт — тот, лишившись больше половины собственной души, не мог мыслить адекватно, и вполне стоило ожидать от него от безобидного разговора до менее радушной Авады. Но, на удивление, Квиррелл спустя секунду посмотрел уже более осознанно и даже усмехнулся чему-то.

— Поттер, — склонил к плечу голову профессор, скривив губы. — Вы забрали то, что принадлежит мне. Будьте так любезны, верните.

Он протянул руку ладонью вверх и выжидательно посмотрел на своего ученика. Гарри поразило поведение одержимого педагога: тот не спешил сыпать проклятиями, не пытался навредить или связать, почти дружелюбно просил отдать камень, словно заключая оговоренную ранее сделку. План, по сути, и состоял в том, чтобы выудить из зеркала философский камень и отдать его Темному Лорду, чтобы закрепить эффект соединения души. Вот только Гарри не собирался отдавать такую вещь Квирреллу, ибо тот выглядел весьма ненадежным передатчиком, но, повинуясь указу Тома в голове, он все же протянул профессору то, что тот просил.

— Молодец, мальчик, — осклабился тот, покрутив перед глазами желанный камень, всматриваясь в его переливы, в острые грани. — А сейчас…

— Квиринус, стой! — прогрохотал голос, эхом отразившись от стен. Гарри вздрогнул, но устоял на месте, не пытаясь сбежать. — Дай мне поговорить с Поттером.

Квиррелл не стал спорить и послушно распутал на голове свой тюрбан. Пристально следя за каждым жестом, Поттер старался не паниковать.

— Гарри Поттер, вот мы снова и встретились, — в отражении зеркала на затылке профессора появилось лицо. Гарри пусть уже и видел его, но все ещё было жутко смотреть на непонятное существо. — С твоей стороны было очень рискованно приходить сюда. Ты же это понимаешь?

— Рискованно? — удивился Гарри, а затем и вовсе рассмеялся. — Ничуть не рисковее, чем ваше присутствие под носом Дамблдора. Да и потом, может, я тут ради конкретной цели.

— Да? И какой же? — голос Волдеморта практически сходил на шипение рептилии, хотя и его облик походил на змеиный, но Гарри уже не кривился, сделал шаг в сторону одержимого.

— Быть может, помочь вам, — проговорил Гарри тихо, сжимая в рукаве палочку, и мысленно, как учил Том, начал ритуал. Должен был сработать эффект неожиданности: как только магия начнет свое действо, Волдеморт не сможет пошевелиться, двух магов должно было, по идее, связать вместе.

Было непросто творить волшбу такой мощи, призывая из-за Грани силы. Поттер не был некромантом, но тренировки с близнецами все же помогали сориентироваться в манипуляциях и последовательности действия. Как и предполагалось, Волдеморт не смог возразить, а Квиррелл замер с открытым ртом: вероятно, им было если и не больно, то неприятно точно. Суть начала ритуала предполагала, чтобы сначала связать две души, объединяя в одну, дабы укрепить пребывание осколка в теле. А так как Квиррелл убил единорога, забрав его священную кровь, наслал на себя проклятье: это создаст некий баланс при слиянии, душа Квирелла будет постепенно подавлена, оставляя лишь привязку инородной души к телу. Поттер был хорошим для своего возраста математиком, поэтому рассчитать даже время, которое понадобится для проведения такого ритуала, не составило труда.

Гарри взмахнул палочкой, гася свечи, а в центре комнаты, где стоял профессор, вспыхнул маленький огонь. Он начал разрастаться и окружать бренное тело Квиррелла; всполохи синего и рыжего окутали небольшое пространство. Взмахнув еще раз, Поттер начертил пентаграмму, которую изучил заранее в Запретной секции. Достать такую литературу было непросто, если учесть, что в Запретную секцию было очень проблематично попасть. Пентаграмма состояла из множества хитросплетенных символов, рун и вязи чар; с этим дополнительно помогал Риддл, диктуя, что и в какой последовательности нужно делать.

Из тени дальнего угла показалась фигура во всем черном — некромант, понял Гарри. Каким образом Риддл умудрился, не покидая вместилища, договориться со своим, как понял Поттер, слугой, о помощи по воссоединению осколков души, он не знал, да и не пытался выпытать это, зная, что тот не расскажет.

Гарри, как один из крестражей, встал на один из концов пятиконечной звезды. На других местах, где должны были находиться остальные крестражи, были написаны места их вместилища, которые назвал Риддл. Самого Квиррелла так и оставили посередине пентаграммы; как бы тот ни пытался сдвинуться, что-то возразить, все было тщетно. Поттер начал произносить первые слова на латыни, воздух вокруг заискрился, закружился в вихре, сметая пыль и песок. Чем дальше он говорил, тем труднее становилось. Гарри ощутил, как голову прошибла боль, шрам начало давить, обжигать, словно кто-то приложил раскаленный металл к нему, подступила тошнота и закружилась голова. Язык уже начал заплетаться, говорить становилось все сложнее. Из-под пола начала появляться странная голубоватая полудымка и распространилась по небольшому помещению, а когда Гарри понял, что сил уже нет, то упал на колени, схватившись за голову, которая, казалось, готова была распасться на куски. Некромант, который стоял поодаль, с готовностью перехватил речитатив заклинания, но Гарри уже не слышал ничего: все звуки смешались, гул в ушах нарастал и сил терпеть не было, давление усилилось, еще немного — и его разорвет. Гарри лишь чудом оставался еще какое-то время в сознании, пока яркая вспышка света не ударила по глазам, и он наконец провалился в спасительную темноту.

* * *

— Северус, ты уверен, что мальчик именно там? — с сомнением и толикой беспокойства поинтересовался директор, едва поспевая за широким шагом Снейпа.

— Поттер не из тех, кто отлынивает от отработок или заданий, Альбус. Двое студентов видели, как мистер Поттер и мистер Лонгботтом отправились на лестничный марш, ведущий на третий этаж, — шипел Снейп. — К тому же, Квиррелл тоже испарился; думаю, вы понимаете, что эти два случая могут быть связаны. Нет, мне, конечно, на отпрыска Поттеров наплевать, не будет лезть куда не просят. Но все же я педагог и обязан был сообщить вам, да и помощь может потребоваться.

— Спасибо, Северус, — прохрипел директор, изрядно подустав от такой быстрой ходьбы. — Давай перенесемся туда? Сил нет так бежать.

— Не думаю, что это разумная мысль. Буквально минутой ранее мной была замечена вспышка неконтролируемой сырой магии, замок заметно тряхнуло. Уж не знаю, что там происходит, но я лишь надеюсь, что мальчишка при этом выжил.

Не говоря ни слова, Снейп влетел в коридор, охраняемый цербером, и, не церемонясь, связал того магическими путами — времени на усыпление не было. Оба чародея быстро спустились по люку и дошли до двери, которая оказалась незапертой. Дамблдор напряженно думал, что могло вызвать такой сильный всплеск магии? По задумке самого директора, как он рассчитывал, Гарри должен был достать философский камень. Пока он отвлекал бы разговорами Квиррелла, Дамблдор вместе с делегацией профессоров туда бы незамедлительно прибыл. Но что-то вышло из-под контроля, пошло не по намеченному плану. Северус был напряжен, при таком нестабильном всплеске темной магии нельзя было колдовать: был риск того, что волшебство сработает не так, как нужно, и будет не подвластно контролю.

Когда они вышли к шахматному залу, Дамблдор заприметил вдалеке мальчишечью фигуру у тела тролля. Мальчик сидел на корточках, привалившись к стене и положив голову на сложенные на коленях руки. Оба профессора переглянулись и, наложив известное лишь им заклятье, чтобы шахматные фигуры не двигались, прошли по зале. Невилл встрепенулся, услышав шаги. По ощущениям, времени прошло достаточно, он спокойно встал и напустил на лицо встревоженность. Хотя он и правда переживал за Поттера, пусть тот и говорил, что все идет как надо.

— Мистер Лонгботтом, что тут происходит? Где мистер Поттер? И почему вы тут? — начал закидывать вопросами Снейп, взглядом примораживая к полу.

— Гарри там, сэр, — всхлипнул Невилл, рукавом размазывая по лицу подступающие слезы и указывая на неприметную дверь за своей спиной. — Он сказал, что скоро выйдет, а я боюсь… боялся отсюда уйти и оставить его.

— Ну-ну, мой мальчик, — скорбно проговорил директор, с опаской поглядывая на дверь.

Укоризненно посмотрев на Лонгботтома, давая понять, что этот разговор еще не закончен, Снейп взмахом палочки открыл дверь и перешагнул порог неизвестности. Дамблдор цокнув, покачал головой и последовал за ним, оставив растерянного Невилла одного.

Картина, что предстала двум профессорам, заставила содрогнуться даже не пробиваемого на эмоции Снейпа: на полу валялись свечи, была видна кровь и непонятно даже, чья именно, и выжженная пентаграмма. Квиррелла тут не было, лишь кучка пепла в центре и лоскуты одежды, зато нашелся Поттер. Тот лежал у подножья лестницы, и вокруг него растекалась лужа крови, Гарри едва дышал.

— Мерлин всемогущий, — прошептал пораженно Дамблдор, склонившись над ним. — Его срочно нужно доставить в Больничное крыло, Северус?..

— Да, я понял, — профессора бросало то в холод, то в жар, а в голове так и крутилось: «Нет, он не может умереть, не может».

В этот миг Снейп готов был простить нахальному мальчишке все, лишь бы тот пришел в себя, лишь бы открыл глаза. Сразу стало понятно, что мальчика использовали в каком-то ритуале — пентаграмма, жженые травы и запах благовоний это подтверждали — вот только что это за ритуал, Снейп понять так и не смог. Склонившись над ребенком, Снейп первым делом прощупал пульс: его руки дрожали, но он все так же сохранял внешнее спокойствие, пульс был, пусть и слабый, но это внушало надежду на то, что с Гарри все будет хорошо. Также Снейп провел диагностику, которая показала, что жизненные показатели неоднозначные, пострадала больше всего голова, а именно — шрам. Но профессор решил, что осмотрит его более подробно в лечебном блоке, к тому же Гарри может стать только хуже, если он так и продолжит лежать на холодном полу.

Подняв тело Поттера Левикорпусом, Снейп поспешил выбраться из этой жуткой комнаты, где у выхода топтался бледный Невилл. Тот с ужасом посмотрел на тело товарища и едва не вскрикнул.

— Он жив, Лонгботтом! Но если бы вы не были таким трусом и тупицей, то мы бы прибыли раньше и обошлись бы малыми жертвами, — прорычал профессор; его душила ярость, что тупоголовый Лонгботтом просто стоял тут, пока его друга использовали в сомнительном ритуале, и сейчас он бы не брался даже утверждать, что с Гарри все будет в порядке.

Невилл на это только шмыгнул виновато носом и опустил голову. Ощущал ли он себя виноватым, Снейп не знал, да и не было времени разбираться.

— Следуйте за мной, Лонгботтом!

* * *

— …Поппи, я думаю, что ты преувеличиваешь, — послышалось нервное из-за ширмы.

— Боюсь, что я преуменьшаю, Альбус, — холодно отозвалась колдомедик. — В мальчике остаточная темная магия, она едва не разрушила мозг и ядро ребенка, сильнее всего пострадала нервная система.

— То есть из неполного психа он станет им окончательно? — саркастично подметил Снейп.

— Северус! — воскликнули мадам Помфри и Макгонагалл.

Пришедший в себя минуту назад Поттер не открывал глаз, но прекрасно слышал разговор профессоров. Он прислушался к своему телу, которое уже начинало восстанавливаться после приема зелий, влитых в него в бессознательном состоянии. Гарри пытался расслышать, о чем беседуют директор и учителя, желая уловить информацию о его здоровье и о Квиррелле. Последнее, что он помнил — слепящий яркий свет. По приблизительному плану Тома он знал, что тот, как только перенесется в тело Квиррелла, его, такого же бессознательного, должен будет перенести в засекреченное место некромант. Что с тем произошло дальше и получился ли у них ритуал, Гарри не знал и проверить этого не мог. Оставалось ждать письма от Тома.

— Мистер Поттер, вы очнулись, — облегченно выдохнула Помфри, делая пасс палочкой над пациентом. — Что-то болит у вас? Тошнота? Головокружение?

Гарри посмотрел на колдомедика. Первые минуты все было слегка расплывчатым, и он уже интуитивно потянулся к тумбочке, чтобы нащупать там очки. Но вот поволока туманности рассеялась, и Гарри проморгался. Видел он хорошо, даже отлично. А это означало, что очки больше не понадобятся.

— Хорошо, мэм… и зрение стало отличным, — слабо проговорил он, переводя взгляд на директора и мрачного Снейпа. — А… что произошло, сэр?

— Это мы у вас хотели спросить, мистер Поттер, — Снейп вперил свой холодный взгляд в ученика, словно пытаясь прочесть его мысли и увидеть, что же произошло в той маленькой комнате.

— Э… Ну, я помню, что когда я переступил порог странной комнаты, там сидел профессор Квиррелл. Он что-то пытался разглядеть в том странном зеркале, — Гарри нахмурил брови, создавая вид, словно вспоминает детали. — Потом, когда он увидел меня, потребовал, чтобы я достал из-за зазеркалья какой-то камень. Настойчиво так требовал. Тогда я пытался уйти оттуда, но… потом, профессор Квиррелл снял свой тюрбан, там был… был Волдеморт.

— Не смейте его так называть, Поттер. Жить надоело? — прошипел Снейп, но под тяжелым взглядом директора и Макгонагалл, он вновь с безразличностью посмотрел на Гарри. — Дальше.

— Ну, а дальше мне ничего не оставалось, как подойти к этому странному зеркалу и посмотреть в него, как потребовал… Волдеморт, — тот нарочито специально назвал своего «врага» по имени. Вероятно, чтобы позлить Снейпа. — Ну, я и посмотрел…

— А что ты там видел, мой мальчик? — осторожно спросил Дамблдор, вложив в свой голос все дружелюбие и участие, на которое был способен.

— Я видел в нем родителей, сэр, — подпустив в голос немного грусти, ответил Поттер, печально посмотрев на Снейпа. Что весьма удивило и озадачило второго: Гарри словно сочувствовал ему или сопереживал вместе с ним утрату. — А потом рядом с ними появился и я сам: мальчик из отражения держал в руках рубиновый камень, он подмигнул мне и положил его в карман. Все что происходило дальше, мне сложно вспомнить, профессор. Лишь какие-то отрывки, словно яркими вспышками. Я помню лишь огонь… много огня. Кажется, он был повсюду, я так испугался. Я… Я помню, что хотел убежать, но… Профессор Квиррелл что-то сказал и… А дальше я не помню, — виновато буркнул он.

— Боже, бедный мальчик, — сокрушительно покачала головой Макгонагалл.

— Директор, сэр, простите… А Невилл, он в порядке? — спросил внезапно Гарри, продолжая комкать край одеяла.

— Мистер Лонгботтом в порядке, мой мальчик, — тепло улыбнулся Дамблдор. — Он ждет, когда ты встанешь на ноги и вернешься в башню.

— Я бы с радостью, сэр, — тяжело вздохнул тот. — А профессор Квиррелл? Он ведь сбежал, да? Мне не удалось остановить его.

— Профессор Квиррелл навряд ли смог бы сбежать, мой мальчик, — всплеснул руками директор. — На месте, где мы с профессором Снейпом нашли тебя, лежала кучка пепла и одежда, принадлежащая некогда профессору; скорее всего, бедолага сгорел, — огорченно заключил он.

— И Волдеморт тоже? — спросил Поттер, чуть подняв голову, чтобы видеть глаза директора.

— Гарри, тебе лучше поспать, — посоветовал тот, заметно напрягаясь от наводящих вопросов мальчика, да еще и при посторонних. — Я загляну к тебе позже, а лучше приходи ко мне, когда поправишься.

Гарри расстроенно вздохнул, словно он ожидал подробного рассказа про ситуацию. Но поняв, что от Дамблдора сейчас не дождешься каких-либо откровений, лишь сухо кивнул и поморщился от резкой режущей боли в шраме, который почему-то не исчез, и все так же покалывал. Гарри, ничего больше не говоря, прикрыл глаза, проваливаясь в спасительную темноту, чтобы хоть маленько поспать. Как он понял из разговоров собравшегося здесь консилиума, находился он тут всего часа два, а значит, Тому сейчас гораздо тяжелее, чем ему.

* * *

— Поттер, ты ненормальный, ты… ты же мог погибнуть! — возмущался вполголоса Малфой, сидя у кровати Гарри и вот уже добрых десять минут сетовал на безбашенность друга, который не был дураком. Так рисковать жизнью и неясно, для чего — это было непонятно. — Невилл молчит, переводит все стрелки на тебя. Что там, черт побери, произошло?!

— Драко, не кричи, прошу, — поморщился Поттер, кладя свою ладонь на бледную Малфоя, умоляюще смотря в серые глаза. — Я же уже рассказал, что пытался забрать камень себе, но Квиррелл решил, видно, от меня избавиться и…

— Ты эту байку трави учителям, — прорычал угрожающе Драко, склонившись над другом; в свете грязного бледного света Гарри подметил, что глаза того приобретают более насыщенный цвет, а на бледную кожу спадает бронзовый неровный свет. — А мне правду!

— Да правда же, — возмутился Поттер, едва не подскочив на кровати.

— Ну да, как же, — фыркнул Драко и, поняв, что из Гарри не вытащить и слова, сдался, присаживаясь обратно на край постели. — Ладно, расскажешь потом, когда начнешь доверять… я хотел бы на это надеяться, — обреченно проговорил он, с сожалением смотря на лежащего Гарри. — Невилл там весь извёлся, переживает. Но никого не пускали, я и то еле-еле пробился к тебе. Сказали, что завтра тебя уже выпишут, если все будет и дальше также улучшаться.

— Спасибо вам, что переживаете, — слабо улыбнулся Гарри. — Я расскажу вам потом все то, что происходило в той комнате. Только когда мы введем татуировки… Пока что я лишь рискую, передавая такую информацию; поверь, она опасна для всех вас, а особенно для меня.

— Хорошо, — кивнул серьезно Малфой, пристально всматриваясь в глаза Гарри. — Я пойду, передам ребятам, что ты идешь на поправку. Ждем тебя завтра.

Гарри благодарно сжал ладонь Драко, что тот не стал настаивать и выпытывать информацию; он не хотел рассказывать не только из-за опасности самой информации, но и потому, что сил не было. Хотелось спать, он лежал тут вторые сутки, а состояние, казалось, скакало, как давление его тети. Хотелось верить, что завтра его и правда выпишут.

* * *

Сириус Блэк подошел к решетке, всматриваясь в непроглядную темень, пропахшую гнилью и сыростью. Из тени полумрака показался сторож. Низкорослый мужчина с сединой протянул Блэку свернутую газету, послышался едва слышный щелчок, и дверь камеры слегка приоткрылась. Сириус деловито кивнул и развернул газету. То, что было там написано, было не так интересно, так, очередная политическая белиберда; на краю гласящей полосы проступила надпись: «пес, лодка, убежище». Блэк уже знал этот план, поэтому был готов уже выкинуть бесполезную бумагу, но из нее что-то выпало, то, что заключенный не заметил сразу — волшебная палочка.

Глаза загорелись, рука потянулась к деревяшке, ощущая давно позабытое чувство. Как и было оговорено, Блэк превратился в пса и, схватив в пасть палочку, потрусил к выходу.

Его никто не остановил, да и дементоров не наблюдалось, в камерах стояла могильная тишина, словно всех усыпили. Не то чтобы Блэк жалел Пожирателей и тех, кто стоял на стороне этой магической мафии, но все же сочувствием он не был обделен. Даже к тому же Эйвери. Они с ним иногда устраивали пикировку, иногда спорили, бывало, и спокойно о чём-то говорили. Этот странный маг никак не вязался с представлением Пожирателя. Он был ворчливым, нудным, иногда и анекдоты травил — а по слухам, этот маг был на хорошем счету у Волдеморта и отличным убийцей. Но по нему этого и не скажешь.

Оказавшись на улице, Блэк порадовался, что он в обличье зверя, ибо холод стоял нещадный, волны бились о скалы, и вода выплескивалась на бетонный пол, затопляя нижние уровни Азкабана. Высунув язык, черный пес, упрямо пробираясь сквозь ветер, запрыгнул в лодку, где сидел ожидающий сопровождающий в черной мантии. Мужчина начал грести, и как только они достаточно отдалились от тюрьмы, Блэк превратился в человека, в очень худого и бледного беглого преступника.

— Мне сказали доставить вас в безопасное место. Направляйте меня, а я возьму на себя само перемещение, — мужчина протянул руку к Блэку, ожидая, пока тот за нее возьмется.

Сириус согласно кивнул и взялся за бледную ладонь, направляя их к его родовому дому. Не то чтобы он жаждал там появляться, но это было единственное безопасное для него место, где его не достанут.

Небольшая улочка встретила двух странников тишиной и полумраком; в свете тусклого фонаря выложенное кирпичом здание смотрелось устрашающе, а скрип качелей от ветра навевал большей мрачности. Сириус поблагодарил сопровождающего и поплелся в сторону дома. Сзади послышался характерный хлопок аппарации, пыль и земля вихрем взметнулись ввысь, и где-то запиликала сигнализация. Блэк слабо улыбнулся, оглянувшись назад. Наконец-то он дома.