С трудом открыв слипшиеся ото сна глаза, Джудар сонно уставился перед собой, пытаясь хоть немного прийти в себя, и запустил руку под подушку, хватая спрятанную под ней палочку. Всю ночь ему снилось что-то тяжелое и неприятное, он даже, казалось, просыпался пару раз безо всякой причины. Мысли едва ворочались, и маги поспешил принять сидячее положение, чтобы не заснуть вновь.

Он рассеянно взглянул на два покрывала, одно тоньше, другое теплее, которыми был укрыт и которые съехали от его движения, и, откинув их в сторону, свесил ноги с кровати, пытаясь собрать расползающиеся во все стороны мысли воедино.

Его взгляд остановился на пару минут на полоске света, выбивающейся из-под тяжелых штор. Он вполне отчетливо помнил, как Синдбад вчера зашторивал это самое окно, чтобы сну не помешал утренний солнечный свет, но остальное слилось в один большой круговорот от усталости из-за последнего усилия, необходимого для того, чтобы наконец загнать проклятье под кожу, пряча от чужих взглядов.

Синдбад вроде даже спрашивал его о чем-то, о том, снимает ли он браслеты на ночь, и о чем-то еще, но Джудар честно тратил всё свое внимание на то, чтобы по пути в комнату не запнуться о свои собственные ноги, и после нескольких неуклюжих переспрашиваний король сдался.

Маги поднялся на ноги и распахнул шторы, морщась и щурясь от яркого света, и замер, раскинувшийся перед ним вид застал его врасплох. Он находился в том же самом здании, в котором очнулся вчера, но только сейчас, при свете дня, смог разглядеть что-то дальше нескольких сотен метров.

Джудар раньше кидал лишь пару незаинтересованных взглядов с высоты, никогда не уделяя самой Синдрии такого же внимания, как и ее королю. Да и сейчас его мысли тут же метнулись к Синдбаду, который наверняка каждое утро вставал, так же как он сейчас раздвигал шторы и любовался своей ненаглядной страной, укромно спрятавшейся от неприятельских взглядов за безжизненными каменными склонами.

Склонив голову набок, Джудар попытался представить себе это ощущение гордости за свою страну, но через пару мгновений сдался и обернулся, чтобы рассмотреть комнату, в которой находился.

Первым делом в глаза кидалось то, что она была в несколько раз больше предыдущей и пестрела признаками того, что была жилой. На стенах висели мало занимавшие его произведения искусства, широкая кровать с балдахином утопала в обилии подушек, а ковер заглушал и без того тихий звук шагов. На столе были разбросаны какие-то свитки, лежала наполовину прочитанная книга — Джудар подошел поближе, чтобы взглянуть, но не заинтересовался написанным. Вместо этого он выхватил персик из корзины фруктов, стоявшей там же.

Порыскав немного по комнате, он обнаружил гребень и, распустив едва державшийся после сна хвост, начал рассеянно приводить прическу в порядок.

В этой части дворца было очень тихо, лишь изредка вдалеке слышались шаги и неразборчивые разговоры. Не зная, чем себя временно занять, Джудар вновь глянул на свитки, но сразу же запутался в ровных столбцах чисел. Кем бы ни был владелец комнаты, временно уступивший ее ему, маги ему не завидовал.

За неимением другой темы для размышлений его мысли перескочили на магой Иснана, которая сейчас текла по его жилам и доставляла мало удовольствия, сталкиваясь с его собственной. Маги еще раз огляделся, с запалом расчесывая свои волосы, но не нашел в комнате подходящего сосуда, достаточно живого, чтобы принять магой, и лишенного сознания, чтобы не сопротивляться передаче.

Терпеть чужое присутствие до самого возвращения в Балбадд Джудар не собирался, хоть и осознавал, что небезопасно переливать магой в Синдрии, король которой от подобного тут же воспылает гневом и уничтожит все его старания.

Закончив заплетать косу, Джудар задумчиво уставился на любезно оставленные на столе чернильницу и перо. Он хотел избавиться от медленно капающего на мозги Иснана прежде чем начнет требовать внимания от своей родственной души. Это обстоятельство можно было даже коварно обернуть себе в пользу, представ перед королем терпеливым и понимающим.

Джудар хмыкнул. Был бы он Синдбадом, то занервничал бы от подобной перемены в характере маги. Но попытка не пытка.

«Ты занят?», — не спеша вывел он на предплечье, закатав мешающийся рукав синдрийской одежды.

«Да», — почти сразу же проявился ответ под его вопросом, словно Синдбад сидел наготове с пером.

«Ладно»

Поднявшись с места, Джудар потянулся, подняв руки вверх. Он примерно знал, какой бы сосуд подошел ему, но понятия не имел, как добыть его в недружелюбной Синдрии. Решив, что сидя на месте он точно ничего не придумает, он уже более бодрым шагом двинулся к выходу из комнаты, распахнув дверь.

Уставившись на открывшийся перед ним коридор, маги на мгновение застыл, осознав, что понятия не имеет, как выбраться из здания. Решив по старинке использовать окно, он начал разворачиваться обратно и только тогда заметил стоявшего у стены рядом с дверным проемом фаналиса, строго державшего руки за спиной.

Напрягшись, Джудар с подозрением уставился на генерала, ответившего ему спокойным взглядом. Молчание затянулось, пока маги прикидывал, стоит ли ему просто, не говоря ни слова, закрыть дверь и выбраться через окно.

Скорее всего нет, если Масрура приставили следить за ним.

 — Что ты здесь делаешь? — рискнул спросить Джудар, не скрывая своего недовольства. Еще больше его раздражало то, что у фаналиса не дрогнул ни единый мускул на лице, словно он смотрел на какую-то букашку.

 — Синдбад попросил меня.

Маги прямо-таки представил себе собрание восьми генералов, взывающих к благоразумию своего короля, вследствие которое он «попросил» одного из них приглядеть за своей родственной душой, пока он занят.

Джудар отвернулся, чтобы не отвлекаться на его невозмутимое лицо. Вряд ли Синдбад так всполошился от его сообщения, что прислал ему в няньки одного из своих генералов. Неужели тот просто стоял здесь и ждал, пока маги проснется? Он кинул на Масрура быстрый взгляд — нормальный человек был бы раздражен из-за подобного, но вот этот просто стоял с непроницаемым выражением лица.

Откуда Джудару знать, чем он занимался в коридоре. Может, отжимался без остановки или как там фаналисы проводят свободное время.

 — Ты не знаешь, где Хакурю? — немного подумав, спросил он, решив придать тому, что генерал был здесь, хоть какой-то смысл.

 — В башне для гостей, — ответил Масрур, и Джудар был даже немного благодарен за то, что тот не использовал никаких заковыристых синдрийских названий, которые маги тут же бы и забыл. — Я провожу тебя.

Фаналис подождал, пока Джудар кивнет и закроет за собой дверь, а затем ринулся вперед шагом, за которым с трудом можно было поспевать. Они какими-то неведомыми путями выбрались из здания и прошлись по дворцовой площади до башни с колоколом, с которым у маги уже была связана пара не слишком приятных воспоминаний. Вдалеке он заметил рыжую голову Когёку, ярко выделявшуюся на фоне белых синдрийских строений и одежд, затормозил ненадолго в нерешительности, но затем рванул дальше за Масруром, успевшим скрыться в башне.

Не утруждаясь объяснениями того, куда они направляются, чему Джудар был очень даже благодарен, фаналис поднялся на несколько этажей, перескакивая сразу через несколько ступенек, маги за ним следом, поддерживая себя магией, чтобы позорно не запыхаться. Спустя несколько поворотов он увидел вдалеке своего фаворита и воспрянул духом, расплываясь в привычной улыбке.

 — Эй, Хакурю! — издалека крикнул он, чувствуя, как предательски екнуло сердце при виде его отсутствующей руки.

Девчонка-фаналис, стоявшая рядом с принцем с какими-то невероятными сооружениями на руках, уставилась на него немигающим взглядом. Казалось, только присутствие собрата удерживало ее от принятия боевой стойки.

 — Джудар… — с опаской ответил Хакурю, сжимая в руке копье. — Зачем ты здесь?

С любопытством уставившийся на сосуд маги отвлекся и вскинул голову.

 — Хочу взглянуть на твоего джинна, конечно, — ответил он, вновь возвращая всё свое внимание восьмиконечной печати на копье.

Как он заметил по цвету рух еще на вчерашнем празднике, это был джинн типа магии жизни. В ограниченной для маги ресурсами Синдрии это открывало новые перспективы для создания сосуда для магой Иснана. И для лишившегося руки принца. Когда Джудар уже открыл рот, чтобы узнать имя джинна, парень с явным волнением в голосе спросил:

 — Я не об этом, — Хакурю бросил нервный взгляд на двух немногословно переговаривающихся фаналисов. — Зачем ты здесь, в Синдрии?

Маги знал, насколько его кандидат был недоверчив и что тот вполне мог начать думать, что Джудар здесь ради целей Аль Сармен, так что он поспешил успокаивающе взмахнуть рукой, чтобы избавить принца от лишних подозрений.

 — Причина стара как мир, — фыркнул он. — Я здесь, чтобы провести время со своей родственной душой.

Хакурю уставился на него так, словно Джудар только что открыл ему нехитрую правду о том, что Коэн на самом деле души не чает в своем двоюродном брате. Принц растерянно перенес вес с ноги на ногу.

 — И у тебя тоже есть родственная душа… — пробормотал он, на что Джудар кивнул. — И кто же это?

 — Ты не знаешь, — скорее утвердительно чем вопросительно сказал маги удивленным тоном и кинул взгляд на генерала. Почему-то ему казалось, что, узнав о личности своей души, Синдбад будет носиться по всей своей стране, лично донося эту весть до своих граждан. Возможно, так бы и произошло, окажись его душой кто-нибудь другой. — Раз он не сказал, то и я промолчу. Не тупой, сам догадаешься.

Хакурю нахмурился, очевидно, приступив к раздумьям по этому поводу. Не совсем то, на что рассчитывал Джудар.

Проще всего было бы, конечно, напрямую вызвать джинна и задать все интересующие маги вопросы, но он предпочитал этого не делать, так как они поголовно приходили в ужас из-за его черной рух и помалкивали, советуя своим хозяевам сделать то же самое. А сам принц вряд ли разбирается в необходимых тонкостях.

 — У твоего джинна восьмой тип рух, так ведь? — Джудар начал уклончиво подбираться к интересующему его вопросу, и Хакурю нахмурился. — Это значит, что он создает различные формами жизни и манипулирует ими.

Кивок.

 — Можешь сделать мне одолжение? — маги продолжил, прежде чем принц успел отказать ему, даже не выслушав. — Мне нужен цветок, который проживет по крайней мере пару месяцев, примерно вот такого размера, — он продемонстрировал расстояние в несколько десятков сантиметров и подмигнул своему кандидату. — Заодно потренируешься использовать своего джинна.

Хакурю уставился на него тяжелым взглядом.

 — Почему ты не сделаешь этого сам?

 — Я не слишком хорош в магии жизни, — невесело рассмеявшись, ответил Джудар, отводя взгляд в сторону и вспоминая, сколько времени ему, маги, понадобилось, чтобы залечить даже то не очень серьезное ранение.

 — Хорошо, я сделаю это, — на удивление покладисто ответил Хакурю, заслужив этим недоумевающий взгляд маги. — Но и ты сделай мне одолжение.

 — Какое? — улыбаясь, Джудар закинул руки за голову.

Он мог предположить пару преимуществ, которые отнюдь не легкомысленный принц мог извлечь из подобной сделки, хоть и не собирался потакать ему.

 — Покинь Синдрию.

Маги тут же оставил свое довольное выражение лица под жестким и упрямым взглядом Хакурю. Но всё же он не мог не признать, что этот взгляд ему крайне нравился, даже когда был направлен на него самого. Фаналисы, несомненно, слышавшие до этого каждое сказанное слово, но достаточно вежливые, чтобы не показывать виду, обернувшись, уставились на них, уловив смену настроения в разговоре.

 — Знаешь ли, Хакурю, — начал Джудар, поддаваясь витавшей в воздухе серьезности. — То, когда я покину Синдрию, зависит от меня и моей души, но никак не от тебя.

Принц продолжил недовольно сверлить его взглядом, и маги не мог не признать, что его кандидат, отдалившись от родины на несколько дней пути по морю, весьма приободрился и обнаглел. В Коу для этого его бы пришлось напоить.

 — Да как кому-то вроде тебя позволили остаться в этой стране? — выпалил принц, придвигаясь ближе.

Джудар озадаченно наклонил голову. Может, Хакурю и в самом деле был пьян, раз так разгорячился? Маги промолчал, не собираясь давать подсказок о том, что тот, чей голос имел в этой стране самый большой вес, и был тем, кто просил его остаться.

 — Король лично разрешил ему остаться, — донесся со стороны невозмутимый голос Масрура, заставивший принца немного успокоиться, словно он резко вспомнил, что они здесь не одни.

Маги некоторое время с любопытством смотрел на то, как Хакурю недовольно хмурится, а затем перешел к более важному вопросу.

 — Я могу обучить тебя, как использовать покрытие джинна, — пожимая плечами, сказал он. Он был уверен, что в этой эре ни один другой маги не мог похвастаться таким же объемом опыта в данной области, учитывая, скольких кандидатов он уже обучил.

 — Спасибо, не стоит, — мгновенно ответил принц своей стандартной фразой на любые предложения со стороны Джудара.

Тот на секунду опешил, но решил, что тот ответил машинально, не успев толком подумать.

 — И у кого же ты собрался учиться? Или самостоятельно? — спросил он, думая, что забивать этим свободное время Синдбада он точно не позволит.

 — Я как-нибудь справлюсь. Мне не нужна помощь организации, — ответил Хакурю, скрепляя руки в традиционном восточном жесте благодарности и чуть склоняя голову, создавая между ними стену формальности.

Джудар хмыкнул, уже примерно догадываясь, куда приведет этот разговор.

 — Собрался опять за юбку сестры цепляться? — краем глаза он заметил, как фаналисы кидают на них осторожные взгляды. — Всему, что она знает о джиннах, научил ее я. Расскажет тебе она, что к чему, или я, результат один и тот же, как по мне.

Только восстановивший хрупкое душевное равновесие Хакурю вновь уставился на него волком.

 — Я не нуждаюсь в подачках от пешки Аль Сармен!

 — Декоративная собачонка Гёкуэн скалит зубки. Какая прелесть, — умилился Джудар и едва заметно вздрогнул, застыв на месте, когда вышедший из себя принц, бесцеремонно уронив свое копье на землю, попытался врезать ему по лицу.

Видя, как борг защищает его, маги прыснул, вспомнив Синдбада, два раза подряд врезавшегося в защиту. В тот момент, когда он начал думать над тем, достаточно ли он бесчестен, чтобы ответить ударом на удар раненому человеку, принц схватился за свою левую руку, согнувшись пополам от нахлынувшей боли.

 — Господин Хакурю! — воскликнула фаналис и с волнением тут же бросилась к нему, отвлекая Джудара от нерадостных мыслей.

Насмотревшись вдоволь на страдающего кандидата, маги решил закрепить результат и поскорее уйти прочь, лишь бы не вспоминать Гёкуэн с ее угрозами, заставляющими мурашки бежать по коже.

 — Как передумаешь, — сказал он, на что Хакурю со злостью вскинул голову. — Приходи. Скажешь «О Джудар, я был глуп и не осознавал твоей доброты. Прошу, научи меня», и я подумаю.

Принц ответил ему весьма красноречивым взглядом, подразумевающим, что даже угроза смертной казни не заставила бы его сейчас сказать что-то подобное.

Не слишком удрученный этим Джудар махнул ему рукой на прощание и пошел прочь. Как и ожидалось, Масрур, простившись со своей соплеменницей, двинулся за ним, не приводя этим маги в восторг.

До самого заката солнца Джудар слонялся по дворцу, заглядывая в каждый интересующий его уголок и разочарованно цокая языком всякий раз, когда какая-либо дверь оказывалась закрытой. Молчаливое присутствие за его спиной генерала избавляло его от лишних вопросов, но прибавляло любопытных взглядов в его сторону, которые слуги даже не пытались скрыть.

Фаналис давал краткие пояснения к тем местам, которые они посещали, и Джудар с неким удивлением обнаружил, что синдрийский дворец служил скорее центром управления всем альянсом семи морей, чем роскошным доказательством величия его главы. Он не мог отрицать, что это было крайне красивым местом, над созданием которого наверняка трудились умельцы из всего альянса, но оно и не подавляло находящихся в нем бесценным блеском золота, которое в любом другом дворце старались приделать в каждый свободный квадратный метр.

В синдрийском дворце отсутствовал только один элемент за исключением роскошного тронного зала, который ни один правитель из тех, кого он встречал, не оставлял без должного внимания, — это был гарем. Джудар излазил всё вдоль и поперек, но не нашел ни единого намека на место, где посторонним быть запрещается. Он, конечно, слышал о несравненных борделях Синдрии, но всё же это было не одно и то же.

Не держит же Синдбад, известный на полконтинента своим пристрастием к женщинам, своих наложниц под землей в секретных комнатах, в которые можно добраться только по секретных ходам?

С другой стороны Джудар собственными глазами видел, с каким вожделением смотрели вчера на празднике жительницы Синдрии на своего короля. С таким отношением не было смысла тратить деньги на гарем — любая женщина на острове восприняла бы интерес Синдбада как честь.

Свою родственную душу маги обнаружил после захода солнца, с помощью фаналиса вернувшись в свою временную комнату. Синдбад сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и ел какое-то местное блюдо из ракушки королевских размеров, внимательно читая раскрытые перед ним на столе свитки. Услышав, как открылась дверь, он вскинул голову и приветственно кивнул пришедшим.

От вида еды у Джудара рот сразу наполнился слюной. Он ухватил днем пару закусок с кухни, чтобы перебить голод, и этого явно было недостаточно. Без дополнительных намеков поняв, что стоявшая на столе напротив Синдбада ракушка предназначалась ему, маги с охотой плюхнулся на второе кресло и принялся за неведомое ему блюдо.

Масрур сразу же простился, оставляя Джудара глазеть на сосредоточенного короля, то и дело откладывающего ложку для того, чтобы сделать в свитках пометку. У маги же порой болела голова от одного лишь взгляда на бумаги, с которыми день и ночь носился Комэй, пугая окружающих темными мешками под глазами, в которых, наверно, однажды и потерял свое чувство юмора. Да и маги, который не мог последние несколько месяцев похвастаться крепким и здоровым сном, не был уверен, видно ли за его мешками глаза.

 — Слышал, что вы с Хакурю поцапались, — как бы невзначай упомянул Синдбад, отставляя свою пустую посуду в сторону.

Джудар вскинул брови, чуть удивленный выбором темы разговора и тем, что король вообще об этом знает.

 — Это обычное дело, — ответил он и, заметив, как Синдбад с заинтересованным видом подпер щеку кулаком, оперевшись о подлокотник, решил продолжить. — Коэн рассказывал мне — я этого уже не помню — что когда я только прибыл в империю, решили, что было бы неплохо, если бы маги торжественно выбрал своего кандидата. Выставили в линию старших сыновей и императора, и его брата: Хакую, Хакурена, Коэна и Комэя…

Джудар запнулся, осознав, что Синдбаду все эти имена толком ничего не говорят.

 — В общем, по словам Коэна, я проигнорировал всю эту сверкающую братию в доспехах и направился к вымазанному в соплях Хакурю, рыдавшему из-за того, что его не пускают к старшим братьям. Ему тогда года четыре было. Так что можно сказать, что из всех кандидатов, которых мне представляет Аль Сармен, этот размазня всегда был и есть мой первый выбор.

Маги не считал ни Барбароссу, ни Серендину, за которыми он следовал только по приказу организации, но которых лично не выбирал.

 — А что насчет меня? — поинтересовался Синдбад, сменив позу и сцепив руки в замок, чуть наклонившись вперед.

Джудар застыл на мгновение.

 — Тяжело назвать тебя «кандидатом, которого мне представляет Аль Сармен», — со смешком заметил он. — Если тебе от этого будет лестно, то ты мой первый выбор среди кандидатов, которых я нашел сам.

Король усмехнулся от такой чести, откидываясь на спинку кресла.

 — Первый и единственный, — тут же уточнил со смешком Джудар. — Я слишком ленив, чтобы тратить время и искать самостоятельно.

Синдбад рассмеялся, мотнув головой, и схватил один из свитков, чтобы отвлечься. Маги, прикончивший к этому моменту свою порцию, отложил свою ракушку в сторону и, немного отодвинув кресло и освободив место на столе, вальяжно закинул на него ноги, заработав этим от короля укоризненный взгляд.

 — А мог бы сказать, что с таким кандидатом, как я, тебе и не нужно искать других, — мягко упрекнул его Синдбад, принимаясь за следующую бумагу.

Джудар уставился на потолок, почувствовав, как у него ёкнуло сердце.

 — Не без этого, конечно, да, — сухо подтвердил он.

Ненадолго повисла неприятная тишина, заставив маги всерьез начать задумываться о том, как бы выпроводить Синдбада, чтобы встретиться с ним завтра со свежей головой и более задорным настроем.

 — Совсем недавно этот самый размазня говорил мне, что не хочет полагаться на твою силу, чего бы это ему не стоило, — не отрываясь от бумаг, вспомнил король.

Перестав задумчиво тыкать пальцем в ракушку, Джудар удивленно встрепенулся и уставился на Синдбада, пытаясь понять, зачем тот ему это говорит. Король выглядел донельзя обыденно, с непокрытой головой и сложенными на краю стола сосудами джиннов, и не поднимал взгляда, упрямо уставившись на кусок бумаги.

 — Ну, знаешь, — медленно начал маги. — Бывает такое, когда хочешь кого-то целиком и полностью, а тебе отвечают презрением.

Наконец на мгновение оторвавшись от чтения, Синдбад кинул на него взгляд, от которого у Джудара прошел холодок по коже.

 — Полагаю, мне это знакомо, — ровным тоном ответил он, и маги попытался срочно вспомнить, в какой это именно момент он отверг чистосердечное признание короля. Что-то из детства, которого он даже толком и не помнил?

Чертов Синдбад умудрялся одним только взглядом заставлять его чувствовать вину, даже если было не совсем понятно, за что.

 — Оглядываясь назад, я думаю, — неспешно продолжил король, не замечая, как сминает бумагу в руках. — Что ты смеялся надо мной всё это время.

 — Что ты имеешь в виду? — не дождавшись продолжения от резко помрачневшего Синдбада, нервно спросил Джудар, уже не слишком улавливающий нить беседы.

Тот глубоко вздохнул, прежде чем ответить, разглаживая смятый лист.

 — Все эти годы, зная, что я ищу свою родственную душу, приходил, выводил меня из себя, затем исчезал, не сказав мне ни слова, изводя меня этим, и… — быстро начал перечислять он, наводя маги на мысль, что думает об этом не первый час и не первый день.

 — Нет-нет, ты, похоже, кое-что недопонял, — подтянув к себе ноги со стола, Джудар вскинул руки, останавливая поток обвинений в свой адрес, заставляя Синдбада принять весьма растерянный вид. — Я ничего не знал. Только недавно, в Коу, когда увидел переписку на твоих руках, понял. Тогда, с Когёку, помнишь?

Король медленно кивнул, не выглядя до конца убежденным.

 — Но я постоянно писал тебе. И о том, кто я, и о том, где я, и прочее, — возразил он, хоть и не слишком уверенно.

Маги дернул плечами, чувствуя себя неуютно.

 — Я никогда не отвечал… Да и не читал.

Синдбад с силой мотнул головой, отмахиваясь от его слов, словно зная об этом лучше него самого, а затем застыл.

 — Джудар, сколько тебе лет? — с явно написанным на лице беспокойством спросил он.

 — Восем… То есть, девятнадцать, — ответил маги, вновь не понимая, к чему ведет его собеседник.

 — И писать-читать ты научился?.. — с нетерпением продолжил Синдбад.

 — Понятия не имею, — опешил Джудар. — Как все?

Король еще несколько секунд буравил его внимательным и недоверчивым взглядом, а затем откинулся с измученным стоном, пряча лицо в ладонях и повергая маги в шок.

 — И ты не писал мне, потому что?.. — немного погодя, задал он последний вопрос.

 — Из-за Аль Сармен, — отметая мысль о том, чтобы пошутить над тем, что его душа жутко постарела, раз уж забыла их вчерашний разговор, ответил Джудар.

 — Из-за Аль Сармен, — убрав ладони от лица, с крайне мрачным выражением лица повторил Синдбад, глядя в потолок, и маги машинально кивнул, хоть и знал, что тот на него не смотрит. — Аль Сармен.

Джудар застыл, увидев, как в плотный поток белой рух короля ворвалось несколько черных, выделяющихся, словно грязь на белоснежной одежде. Он отшатнулся, решив, что это его собственные отправились на неожиданную прогулку, но они продолжили кружить вокруг Синдбада, постепенно прибавляя в количестве, заставляя этим маги нервно и чересчур громко вздохнуть.

 — Ты винишь меня в этом? — спустя некоторое время тишины спросил он.

Ушедший слишком далеко в раздумья король, вздрогнув от неожиданности, перевел на него взгляд золотых глаз.

 — Виню? Нет, ничуть. Человека, с детства находившегося под влиянием этой организации, я никак не могу винить.

 — Так Аладдин тебе рассказал, — чувствуя всколыхнувшееся раздражение, процедил сквозь зубы Джудар.

 — Что рассказал? — с ненаигранным непониманием спросил Синдбад.

 — То, что… — начал маги и стиснул челюсти, не позволяя себе лишних слов.

Он вполне мог представить себе полное сочувствия лицо Синдбада, утешающе кладущего ему на плечо руку, если позволить ему узнать, что Джудар с Аль Сармен не просто с детства, а с рождения, и какой ценой. И совершенно этого не хотел.

 — К твоему сведению, я с Балбадда не обсуждал тебя с Аладдином ни разу, — прождав немного, с честным видом сообщил король.

 — Ага… — только и ответил Джудар, уже жалея, что поднял эту тему. Вдохнув и выдохнув несколько раз, он невесело рассмеялся. — Ничего толком обо мне не знаешь, но всё равно говоришь, что не винишь. Какой же ты добрый, Синдбад.

Тот грустно улыбнулся и шутливым тоном возразил:

 — Как это ничего не знаю? — возмутился он и демонстративно загнул один палец. — Я знаю, что ты ненавидишь овощи.

 — Да, ненавижу, — подтвердил Джудар и подтянул ближе нетронутый стакан с непонятной жидкостью оранжевого цвета.

 — Затем, ты обожаешь подшучивать над слугами, — загнул он следующий палец.

 — Да, обожаю, — кивнул маги и, принюхавшись, залпом выпил весь стакан.

 — Теперь я знаю, что ты души не чаешь в принце Хакурю.

 — Да, не чаю, — Джудар поморщился от кислого послевкусия и зарекся больше не пить ничего подобного.

 — И что ты любишь короля Синдбада.

 — Да, люблю, — машинально повторил маги, ставя стакан обратно на стол. Осознав, что он только что сказал, Джудар недоуменно уставился на короля, разразившегося хохотом от своей собственной шутки.

Джудар заключил, что ему действительно никогда не понять ход мыслей Синдбада, наблюдая за тем, как тот вытирает выступившие от смеха слезы.

Возможно, это и к лучшему.

 — Прости, — отдышавшись, внезапно сказал король. — Что набросился на тебя со всем этим.

 — Всё нормально, — пожав плечами, ответил маги, глядя, как тот поднимается со своего места, и ожидая, что на этом вечерние разговоры будут закончены.

 — Спасибо, — искренне поблагодарил Синдбад, хоть Джудар и не знал точно, за что, и, собрав грязную посуду, отправился к двери.

Оставляя маги одного со своими сосудами джиннов.