Джудар звонко чихнул, сам вздрогнув от неожиданности, и, с трудом разлепив глаза, сонно уставился перед собой, пытаясь сообразить, стоит ли вообще предпринимать попытку взбодриться. Стоявший на другом конце комнаты спиной к нему Синдбад коротко обернулся, но в утренней полутьме маги не удалось разобрать выражения его лица.

Поежившись и шмыгнув носом, он еще сильнее укутался в свое покрывало, чувствуя, как начинает дрожать от холода. Он уже начал проклинать свою прижившуюся в невыносимо жарком Балбадде привычку раздеваться на ночь, но не мог перебороть лень, чтобы подняться и вновь одеться. Вместо этого Джудар, устало закрыв глаза, начал прикидывать, получится ли у него в полусонном состоянии успешно применить магию жара, чтобы поднять температуру в комнате, не спалив ее при этом.

Услышав звук шагов, маги встрепенулся и повернул голову, встретившись взглядом с подошедшим Синдбадом.

 — Доброе утро, — спокойным тоном сказал тот, накрывая свою душу вторым покрывалом. — Замерз?

 — Синдрия слишком холодная ночью, — кивком поблагодарив, пожаловался Джудар и, поморщившись, дотянулся рукой до ледяных ступней, пытаясь хоть как-то их согреть.

 — Крохотный каменный остров посреди океана, кто бы мог подумать, — отозвался король, вновь удаляясь.

Маги недовольно уставился на него, прервавшись только чтобы зевнуть.

 — Ты слишком бодрый и язвительный, — фыркнул он. — Иди отсюда.

Однако Синдбад вернулся с аккуратно сложенной стопкой дополнительных покрывал, и Джудару пришлось отказаться от своих слов, пусть даже только мысленно. Проиграв борьбу неведомым силам, пытавшимся сомкнуть его веки, он, чуть поерзав, устроился поудобнее и приготовился спать дальше, не имея и малейшего желания следовать режиму дня своей родственной души.

Синдбад накрыл его одним покрывалом.

Затем еще одним.

Не сумев притвориться дремлющим, Джудар прыснул со смеху.

 — Думаю, этого будет достаточно, — сам едва удерживаясь от смеха, сказал король, добавив последнее покрывало. — Или хочешь чего-нибудь погорячее?

 — И так сойдет, — пробормотал маги, стараясь не запутаться во всех слоях.

Когда ему пришло в голову спросить Синдбада, который час, тот уже успел уйти.

***

За дверью его опять ждал Масрур, Джудар был в этом уверен. Промотавшись весь вчерашний день с молчаливым фаналисом, он ненамеренно запомнил, как звучит его рух, и мог разобрать ее неспешный щебет даже из другой комнаты.

Этому генералу в самом деле нечем было заняться? Маги всё время придется быть под чьим-то наблюдением?

Это начинало раздражать.

Но Джудар попытался спрятать злость подальше.

Наконец открыв дверь, перед которой он, застыв, простоял несколько минут, маги кинул недовольный взгляд на своего сопровождающего, но в процессе отвлекся, удивленно уставившись на стоявший рядом с фаналисом цветок в горшке, достававший ему почти до колена.

 — Это еще что? — скорчив озадаченное лицо, спросил он.

Масрур меланхолично посмотрел на него, потом на своего соседа и ответил:

 — Это цветок.

Джудар зарекся когда-либо что-либо спрашивать у фаналисов. Фыркнув, он присел на корточки рядом с растением и, вытащив аккуратно сложенную бумажку, раскрыл ее и бросил мимолетный взгляд.

«Прошу, научи меня. Хакурю», — гласила она знакомым почерком, заставив маги пораженно распахнуть глаза.

Он вроде как говорил вчера принцу сказать что-то подобное, если он передумает и решит учиться у него. Однако Джудар просто шутил от всего сердца, даже не думая всерьез, что Хакурю в самом деле сменит гнев на милость.

Маги, растерянно поджав губы, посмотрел на цветок, гордым доказательством стоявший перед ним. Помедлив несколько секунд, он схватил его и вернулся обратно в комнату, громко захлопнув за собой дверь.

Поставив горшок на стол и сев в кресло рядом, Джудар взял предусмотрительно оставленное перо и неровно вывел свой вопрос на предплечье выше браслетов, рассеянно поглаживая при этом нежные лепестки цветка.

Отлично подходит, как и ожидалось от этого упрямого мальчишки.

«Ты встречал сегодня Хакурю?»

Дожидаясь ответа, он начал медленно вливать в растение, выросшее с помощью магой принца, проклятье Иснана, не слишком заботясь об аккуратности и щепетильном отделении собственной. Маги вроде него мог не задумываться о таких мелочах, которые вполне могли бы довести волшебника среднего класса до истощения магой и мучительной смерти.

«Он поджидал меня сегодня утром у выхода из здания».

Джудар не умел ни определять настроение своей души по почерку, ни читать его мысли на расстоянии, но почему-то ему казалось, что Синдбада эта ситуация очень забавляет.

«Назвал с десяток причин, почему тебе нельзя находиться в Синдрии. Я даже проникся».

Маги хмуро уставился на цветок, который хоть и не менялся внешне, но любой не лишенной интуиции человек обходил бы его теперь стороной. Встрепенувшись, Джудар обернулся, кинув взгляд на дверь, наконец вспомнив, что за ней находился один из фаналисов, известных этой самой интуицией.

О Масруре он как-то успел забыть.

«Но юному принцу далеко до моего уровня убеждения, что я не преминул продемонстрировать».

 — Юному принцу, тоже мне старикан… — пробормотал он себе под нос Джудар, отвечая коротким «Ясно» и возвращая свое внимание цветку, со вздохом закрывая глаза, чтобы сосредоточиться.

Дело тянулось медленнее и оказалось более нудным и изнурительным, чем он ожидал. Проклятье, изо всех сил пытаясь выжить и остаться на том же месте, вгрызалось, раздражая, в его магой, заставляя вырывать из нее целые куски. Когда он наконец перестал чувствовать напряжение из-за чужого воздействия, Джудар немного приуныл, осознав после быстрого взгляда в сторону окна, что до сулящего отдых вечера еще очень далеко.

Поднимаясь из кресла, он опасно пошатнулся, глухо хлопнув ладонью по столу, чтобы удержаться на ногах. Похоже, он несколько переоценил силу несравненных маги. Или просто отсутствие нагрузок сыграло свою роль.

Постояв немного на месте, приходя в себя, Джудар осторожно поднял свое творение. Теперь можно было прямиком отправляться к Когёку.

Знать бы еще, где она находится.

И он сам.

***

 — Посторонним вход воспрещен, — нагло проговорил Джудар, захлопывая дверь перед самым носом фаналиса. Тот не выглядел ни оскорбленным, ни возмущенным — такого скучного человека еще поискать надо.

Маги, услышавший достаточно слухов о невероятной остроте любого из шести чувств фаналисов, сразу же наложил звуковой барьер на все покои своей кандидатки, не позволяя даже малейшему шороху покинуть их. Хоть он и не собирался обсуждать с Когёку что-то, не предназначенное для посторонних ушей, его совершенно не радовало, что каждое его слово будет позже доложено Синдбаду.

 — Что-то я не помню, чтобы ты стучался и просил разрешения войти, — глухим голосом сказала, увидев его, девушка, сидевшая на кровати у стены.

Мимо, заметно спеша, проскочила служанка с поклажей в руках, которую Когёку проводила недовольным взглядом заметно покрасневших глаз, не двигаясь с места. У Джудара на мгновение промелькнула мысль, что он, возможно, действительно пришел не вовремя, но он сразу же отмел ее.

 — Ты что, ревешь, что ли? — насмешливо спросил он, заставляя принцессу горделиво вскинуть голову, и широким шагом приблизился к ней, обеими руками протягивая ей цветок. — Держи, подарок.

Когёку удивленно распахнула глаза и безропотно приняла его. Ее взгляд метался от причудливого растения к искусно украшенному горшку и обратно. Маги молча наблюдал за тем, как она, ненадолго поникнув, стиснула свой нежданный подарок в руках.

 — Спасибо! — очнувшись от нахлынувших мыслей, сказала она, неловко повысив голос. Чуть прокашлявшись, принцесса лукаво спросила. — Это благодарность?

 — Думай как хочешь, — немедленно ответил Джудар, заставив девушку хихикнуть. — Но мне нужно, чтобы ты следила за ним. Чтобы он не завял и всё такое. И еще его нужно доставить на материк. Но не в Коу.

Когёку, не готовая к внезапно свалившимся на нее заданиям, резко выпрямила спину, словно оказавшись перед строгим учителем.

 — Больше похоже на просьбу, а не на подарок, — недовольно нахмурив брови, заметила она и, нагнувшись, поставила цветок на пол рядом с кроватью.

 — Это очень важно для меня, так что не подведи, — сказал Джудар и плюхнулся на кровать рядом ней, заставив девушку покачнуться. Закинув ногу на ногу, он холодным взглядом проводил испуганную служанку, тут же сбежавшую в другую комнату и, как он надеялся, предупредившую остальных не мешать им. — Что за шум?

Не слишком радостная от вторжения в свое личное пространство принцесса немного отодвинулась в сторону.

 — Завтра вечером мы возвращаемся домой.

Застыв ненадолго, маги повернул голову, удивленно разглядывая ее недовольное личико.

 — Чего? — недоуменно брякнул он. — Почему так внезапно?

 — И вовсе не внезапно, — нервно сплетя пальцы, ответила она. — От меня уже долгое время требуют, чтобы я вернулась домой.

Джудар хмыкнул и, закинув голову, внимательно уставился на нее, очевидно, заставляя этим поджимать губы.

 — Тогда почему ты сейчас решила вернуться?

 — Решила и решила, какое тебе дело? — раздраженно вздернув нос, заявила она и, сложив руки на груди, отвернулась.

 — Чего ты так кипятишься-то? — наклонив голову вбок, поинтересовался он и, заметив, что Когёку не собирается отвечать, безжалостно ткнул ее пальцем в бок, заставив ойкнуть, показывая, что разговор еще не окончен.

 — Потому что я не хочу возвращаться, конечно же, — пробубнила девушка себе под нос, отодвигаясь подальше и с опаской держась за пострадавший бок.

 — Ну так не возвращайся, — пожав плечами, легкомысленно посоветовал Джудар.

Когёку вспыхнула и, нахмурившись, повернулась к нему.

 — Я принцесса! И у меня есть долг перед моей страной, — ответила она с таким жаром, что даже маги понял, что она не первые сутки терзает себя подобными мыслями.

Многозначительно фыркнув, Джудар, к счастью для себя, свободный от чувства долга и ответственности, откинулся на кровать, глядя на светлый потолок. Накопившаяся усталость накатила волной, и он на секунду прикрыл глаза, тут же распахнув их, понимая, что иначе тут же заснет.

 — Ты ведь будешь в порядке? — спустя немалый промежуток времени, Джудар даже не был уверен, не успел ли он между делом немного подремать, тихо спросила она.

 — Разумеется, — всё так же легкомысленно ответил маги. — Что со мной может случиться?

Красноречивый взгляд принцессы разбил все его надежды на то, что она безоговорочно в него верит. Однако учитывая то, что она уже два раза вытаскивала его из сулящих смерть передряг, ее можно было понять.

 — Знаешь, несмотря на всё произошедшее, я рада, что ты нашел свою родственную душу, — с грустной улыбкой, не совсем подходившей ее словам, сказала ему Когёку.

Джудар молча закусил губу. Подобные признания всегда давались ему с трудом.

 — Пожалуй, я тоже рад, что Синдбад оказался моей родственной душой, — отводя взгляд в сторону, нехотя признал он.

Эти слова, к его недоумению, тут же вызвали у принцессы смех.

 — Какой же ты странный! — утирая выступившие слезы, воскликнула она.

 — И ты только сейчас это поняла? — недовольный ее смешливым тоном, спросил он. — Тогда у меня для тебя плохие новости.

Когёку, отвернувшись, затряслась от смеха, и Джудар пожалел, что больше не может до нее дотянуться, чтобы заслуженно наказать за подобное поведение. Двигаться вообще не хотелось.

 — Ты неправильно понял, — вдоволь насмеявшись, покачала головой принцесса. Ее настроение явно поднялось. — Просто понимаешь, люди обычно говорят «Я так рад, что моя душа оказалась хорошим человеком!» или что-нибудь вроде «Я так рад, что моя душа тоже художник, мы полностью понимаем друг друга!», но не наоборот, как ты сейчас.

Маги кивнул, закинув руки за голову. Он, казалось, тоже пару раз слышал подобные слащавые фразы.

 — Всё довольно просто, — решил объяснить он Когёку их с королем отношения. — Если бы моя душа не оказалась Синдбадом, мне было бы плевать на мою душу. Если бы я не оказался душой Синдбада, ему было бы плевать на меня.

Услышав это, девушка жалобно свела брови к переносице.

 — Я не совсем знаю, почему, но мне кажется, это ужасно печально, что ты говоришь подобное, — обреченно опустив плечи, грустно поделилась она.

Джудар, находивший только что озвученный им самим факт вполне приятным, фыркнул в ответ, решив, что она так ничего толком и не поняла, и перевернулся на бок, подложив руку под голову. Пошуршав немного, принцесса поднялась с кровати и, подняв цветок, отправилась дальше по делам, собирать свои многочисленные пожитки вместе со служанками.

Немного взволнованный поднятой темой, хоть и не признавая этого даже в своих собственных мыслях, Джудар раздраженно уставился на стену. Стена, казалось, тоже молча осуждала его за сказанные слова, хоть в них не было и капли лжи, так что он, вновь недовольно фыркнув, закрыл глаза, устраиваясь поудобнее.

Ему всё больше начинало казаться, что если подремать всего полчаса, то станет намного легче и перестанет наконец противно душить в груди.

Отдыху не было суждено состояться — всего через пару минут он почувствовал легкое прикосновение к своему плечу и сквозь дрему услышал, как его зовут по имени. Едва проморгавшись ото сна, он повернулся, чтобы увидеть взволнованное лицо Когёку.

 — Снаружи стоит Синдбад, — нервно сжимая ткань платья тонкими пальцами, сообщила она. — Похоже, он тебя ищет.

Удивленный тем, что его душа явилась разыскивать его, не использовав перед этим их связь, Джудар медленно поднялся и, зевнув во весь рот, зарылся рукой в волосы, пытаясь проморгаться. Взгляд упал на исписанную левую руку — в глаза сразу кинулось несколько фраз, стоявших особняком — «Хочешь увидеть кое-что интересное?», «Джудар?» и «Где ты?» — и тонувших среди кучи более мелких.

Возможно, прошло больше пары минут.

Ловко соскочив на пол, Джудар неровным шагом устремился к выходу, оставляя Когёку позади, сонно протирая глаза. Приблизившись к двери, он услышал за ней приглушенные голоса и, легонько стукнув костяшками пальцев по стене, снял звуковой барьер, радуясь, что вспомнил об этом перед тем, как уйти.

Синдбад, сосредоточенно кивавший в ответ полузнакомой Джудару женщине, щеголявшей в крайне вызывающем наряде, услышав скрип двери, тут же повернулся к нему, удивленно вскинув бровь.

 — Ты снова спал? — вместо приветствия в лоб спросил он.

 — А что, так заметно? — с сарказмом поинтересовался маги, устало потирая переносицу. В идеале он бы сейчас раздобыл гору персиков и устроился бы под каким-нибудь ветвистым деревом для продолжения послеобеденного сна.

Обед он, похоже, тоже пропустил.

 — У тебя говорящий о многом красный след на щеке, — усмехнулся Синдбад, показывая пальцем на своей щеке, словно Джудару было не всё равно.

Маги пробурчал что-то невразумительное в ответ и перевел взгляд со своей души на его спутницу, весьма воинственно поглядывающую на него. Он как-то оскорбил ее лично? Точно, разбил один-другой барьер, но с кем такого не случается.

 — Ты слишком много спишь, Джудар. Ты точно здоров? — с намеком на волнение, которому маги не слишком-то поверил, спросил Синдбад.

Тот, сложив руки на груди, задумчиво прислонился спиной к дверному косяку, кинув взгляд в сторону комнаты, заметив, как Когёку тихонько подбирается ближе, чтобы послушать, стараясь остаться незамеченной.

И она еще говорила ему, что это он странный.

 — Вполне здоров, — рассеянно ответил он, глядя прямо на принцессу, скрывшуюся от короля Синдрии за приоткрытой дверью, и этим, скорее всего, сводя все ее попытки быть скрытной на нет. — Только голоден.

Синдбад фыркнул, и Джудар почувствовал себя разленившимся котом, способным только спать, есть и жалобно мяукать по ночам. Недовольно надувшись, он нахмурился.

 — Если ты свободен, то пойдем со мной, я прикажу принести еды, — не сбавляя уровня насмешливости в голосе, предложил король.

 — «Увидеть кое-что интересное», да? — уточнил маги, проведя пальцем по надписи на своей руке, слишком долго остававшейся непрочитанной. Заметив, как Когёку взволнованно подалась вперед, он беззлобно щелкнул ее по носу. — Ты тоже хочешь, что ли?

Девушка яростно замотала головой, и от Джудара не ускользнуло то, что Синдбад сделал полшага вперед, чтобы заглянуть в комнату, но сдержался, хотя маги не сомневался, что никто не посмел бы оспорить его право быть где угодно в своем собственном дворце.

 — Тогда я пошел, — продолжая обращаться к своему кандидату, пожав плечами, сказал Джудар и, выпрямившись, махнул ей рукой на прощанье, закрывая за собой дверь с другой стороны. — Не беспокойся, мы еще повеселимся перед твоим отъездом, бабка.

Недовольное бурчание Когёку по поводу подобного прозвища было заглушено дверью, и Джудар, в два шага преодолев расстояние до своей души, застыл перед ним, понятия не имея, куда идти, но уже горя от любопытства.

 — Ты ничего не забыл? — спросил Синдбад, заставляя маги недоуменно наклонить голову набок. Кроме палочки, которую он не выпускал из рук, особой поклажи у него не было. Хмыкнув, король взмахом руки указал на свою спутницу, так же, как и маги, сжимавшую свой волшебный посох в руках. — Позволь представить, это Ямурайха, придворная волшебница Синдрии, одна из восьми генералов.

Джудар, не думая, что сам нуждается в представлении, без особого интереса приветственно махнул рукой у виска. Несший до этого молчаливую службу Масрур успел исчезнуть в неизвестном ему направлении.

Последовав за Синдбадом, маги, сдавшись сонливости и зевоте, немного отстал, оказавшись бок о бок с волшебницей, изредка кидавшей на него полные подозрения взгляды. Когда это ему чуть надоело, он напустил на себя раздраженный вид, пользуясь преимуществом своего роста, заставляя ее еще крепче ухватиться за посох и насупиться.

И эта малявка — тот самый легендарный гений, известный на весь Запад? Джудар бы скорее решил по ее наряду, что она одна из наложниц, молящихся на ночь о том, чтобы родить от своего господина.

Он попытался придумать какую-нибудь тему для разговора или хотя бы найти в себе желание начать беседу, но с треском провалился.

 — Джудар вчера рассказывал мне о типах рух, и, должен признаться, его объяснения я понял намного лучше твоих, Ямурайха, — кинув взгляд через плечо на следовавшую за ним по пятам пару волшебников, непринужденно разрушил молчание Синдбад.

Он пытался таким образом посеять вражду между ними? Если бы Джудар был всеобще признанным гением магии, то точно бы взбесился от подобного замечания. Однако девушка лишь немного пристыженно втянула голову в плечи.

 — Скорее всего, я плохой учитель, — с натянутым смехом сказала она. Помедлив немного, она обратилась к маги. — Ты ведь волшебник второго типа, как и я, верно?

Джудар кивнул. Этого он никогда и не пытался скрывать.

 — Исследования показывают, что волшебникам второго типа тяжело сходиться с людьми, с тобой это так же? — с маниакальным блеском в глазах спросила она.

 — Я не просто волшебник, а маги. Мне незачем сходиться с людьми, они сами приходят ко мне, — отмахнулся он от девушки с ее странными вопросами, немного удивленный тем, что она употребила слово «волшебники», а не «люди». Значит, даже такой гений, как она, не сумел разглядеть, что рух обычных людей распределен по типам, как и у магов?

 — Не слушай его, твои исследования верны, — заслужил своим замечанием еще один недовольный взгляд Синдбад. — Ведь в детстве он пытался подружиться с Масруром и Шаррканом, причем безуспешно.

Джудар закатил глаза, не понимая, зачем вообще говорить на подобную тему. Событий, случившихся настолько давно, он толком не помнил, но всё же сразу отмел такие глупые предположения:

 — Не было такого.

 — В самом деле, — без намека на вопросительный тон хмыкнул Синдбад и, не давая маги огрызнуться, продолжил. — Мы пришли. За это дверью находится Дуня Мусташим. Я бы хотел, чтобы ты взглянул на нее.

 — Мусташим… — пробормотал Джудар, пытаясь воскресить в памяти то, что он слышал об этом ранее, но тут же его внимание было отвлечено расторопным слугой, подоспевшим с только что приготовленной едой, от запаха которой так и текли слюнки.

Из-за двери раздались какие-то странные голоса, и маги, забравший свою тарелку с едой и сморщившийся из-за обожженного в голодной спешке нёба, как и все остальные, включая стражников, уставился в сторону, из которой доносились визги. Решивший более не терзать свое любопытство Синдбад без стука раскрыл двери, натянув на лицо самую приветливую улыбку из возможных.

В комнате и в самом деле в кровати находилась девушка, на которую в какой-то немыслимой позе забрался Аладдин, при виде которого Джудар со злостью сжал тарелку в руке и стиснул зубы. Спустя пару секунд молчаливого недоумения только что пришедших, прерываемого разве что вздохами Дуни, Ямурайха отошла от шока и не жалея сил врезала малявке своим посохом, оттаскивая его подальше от девушки.

 — Коротышка-извращенец, — пробормотал себе под нос маги, наблюдая за тем, как волшебница яростно усаживает мальчишку на диван у стены, подальше от Мусташим.

 — Джудар! — изумленно воскликнул Аладдин, напрягаясь, на что тот, не слишком впечатленный, просто продолжил жевать, пытаясь как можно скорее набить пустой желудок. Свое прозвище он прекрасно помнил и в напоминаниях не нуждался.

 — Аладдин, — всё же ответил он, проглотив кусок, чтобы придать ситуации драматичности, поймав внимательный взгляд своей души.

Усадив троицу магов на один диван, Синдбад принялся, витиевато выражаясь, объяснять девушке сложившуюся ситуацию. Совершенно не слушавший его Джудар, молниеносно уничтожив припасы на тарелке, принялся кидать насмешливые взгляды на сидевшего рядом коротышку, который явно стал немного сильнее. Находившаяся между двумя маги Ямурайха, как сокол, следившая за своим королем, явно чувствовала себя не в своей тарелке. В какой-то момент она сорвалась с места и заставила Синдбада, в трогательном жесте схватившего Дуню за руку, немедленно отпустить ее.

После того, как слова «Магноштадт» и «Мусташим» были произнесены множество раз, Джудар наконец вспомнил связанную с ними историю. Находившуюся перед ним принцессу королевства гои, в котором волшебники считались лишь пушечным мясом, предназначенным принимать на себя удар, он мог обозначить как угодно кроме как «вызывающая интерес», что бы Синдбад не говорил.

Маги лишь мог злорадно убедиться, что она скоро умрет от истощения магой, хоть и находил это странным. Обычно подобная смерть поджидала слабых волей людей, павших в грех, а рух этой девушки…

Кажется, он всё же где-то видел ее раньше.

 — Ты ведь одна из темных сосудов Аль Сармен! — щелкнув пальцами, воскликнул он, прерывая пламенную речь волшебницы, наконец вспомнив девушку. — Подчиненная Иснана.

 — Кто ты такой? — напрягшись, как и все остальные в комнате, холодно спросила Дуня. Синдбад бросил на него предупреждающий взгляд, толком ничего не сказавший маги.

 — Я? Разве ты не слышала? Я Джудар, — разведя руками в стороны, без задних мыслей заявил он.

 — Джудар? — недоуменно переспросила Мусташим, память которой была однозначно лучше его. — Джудар, жрец Аль Сармен?

 — Именно.

 — И что же жрец Аль Сармен делает в Синдрии?

 — Меня об этом уже столько раз спрашивали, что мне уже лень объяснять, — отставив тарелку в сторону, закатил глаза маги, легко вскакивая на ноги. Синдбад нахмурился, но Джудар считал, что тот должен понимать, какие неприятности он всегда приносил королю одним своим присутствием. — Лучше скажи мне, почему у темного сосуда вроде тебя белая рух?

 — Она покинула путь грехопадения и вернулась на правильную сторону, — с суровостью, не подходящей ни его возрасту, ни его внешности, ответил Аладдин сбоку от него. Однако он не учитывал, что Джудару без разницы, какую сторону он считает правильной.

 — Использовал свою мудрость Соломона, значит? — хмыкнул маги, указывая на свой собственный лоб. — Это адски больно.

 — Вовсе нет! — очнувшись от шока, отозвалась принцесса. — То, что сделал Аладдин — лучшее, что случалось со мной за много лет.

Джудар застыл, удивленно моргая и пытаясь переварить эту информацию.

 — Вот как, — чуть помедлив, ответил он и, неуверенно пожав плечами, устремился к выходу из комнаты.

Хлопнув за собой дверью так, что охранявшие ее стражи вздрогнули, маги остановился, пройдя несколько шагов, скрипя зубами от злости.

Он прекрасно помнил тот момент, когда коротышка использовал на нем мудрость Соломона в Балбадде, которая принесла ему не только бесконечную череду лишенных спокойствия дней и ночей, но и невыносимую, раскалывающую его тело и разум пополам головную боль, от которой он корчился на земле, словно не до конца раздавленная гусеница.

Оказывается, как он и думал, эту боль ему в самом деле причинили из простой злости, наказывая по чужим правилам.

Вцепившись в одежду на груди, Джудар схватил ртом воздух, чувствуя, что задыхается. Черная рух сгустилась вокруг него, принося с собой успокаивающее тепло, и маги усмехнулся, чувствуя, что в этот момент Гёкуэн вполне могла бы им гордиться. Глаза нещадно горели, и он, сделав над собой усилие, закрыл их, пытаясь вогнать в легкие живительный воздух.

Вся эта Синдрия плохо на него влияла. С того самого момента, как он опустился на площадь во дворце, язвительно улыбаясь своей родственной душе, пребывавшей тогда в блаженном неведении, словно бы сам воздух давил на него в несколько раз сильнее, пытаясь выгнать из столь неподходящего ему места.

За его спиной хлопнула дверь, и Джудар подумал, что Синдбад, вероятно, несколько удивлен, что его душа всё еще здесь.

 — Вы уже поговорили с принцессой? — раздался ненавистный голос сбоку от него, и маги, вздрогнув от неожиданности, бросил взгляд в его сторону.

Чертов ассасин и в самом деле умел незаметно подбираться, каким-то неведомым образом скрывая звук своей рух. Как же Джудар это ненавидел.

 — Она вроде нормально себя чувствует, — спокойно проговорил Синдбад, и маги казалось, что тот буравит взглядом его спину.

Медленно выдохнув, чувствуя, как постепенно возвращается способность дышать, Джудар отпустил скомканную на груди ткань одежды.

 — Она скоро умрет, — глухо ответил он и, убедившись, что глаза больше не горят, обернулся.

 — Из-за чего?

Синдбад внимательно смотрел на него, не отрывая взгляда. Аладдин же, прекрасно понимающий, о чем говорит другой маги, грустно посмотрел за плечо, на комнату, в которой осталась Дуня.

 — При окрашивании рух в другой цвет огромное количество магой проходит сквозь сердце. Если оно не выдерживает и оказывается не в состоянии качать ее по всему телу, то человек в итоге умирает от истощения магой, — указывая на левую сторону груди, кратко пояснил Джудар.

Замолчав, он уставился на узорчатую стену, спрашивая себя, зачем он вообще это объясняет.

 — Значит, это не связано с использованием темного сосуда? — задал вопрос Джафар с таким недоверием, что маги и без лишних подсказок понял, что генерал не поверит любому его ответу.

 — Порой связано, — уклончиво пробормотал в итоге он, зацепившись взглядом за какой-то нарисованный цветок, жутко похожий на тот, который он днем отдал Когёку.

 — Есть ли способ спасти этого человека? — серьезно спросил король.

 — Возможно, — пожал плечами Джудар, не слишком вдумываясь в свой ответ.

Он находил вполне ироничным тот факт, что принцесса страны, без зазрения совести использовавшая волшебников как скот, в конечном итоге умрет подопытной свинкой темных сосудов, изобретенных этими же волшебниками.

Пусть умирает, ему нет до нее дела. Иснан сам не уследил за своей подчиненной, к тому же она бесполезна, раз вернулась к белой рух.

 — А ты можешь ее спасти? — с нажимом на второе слово спросил Синдбад.

Этот вопрос застал Джудара врасплох.

 — Что? — заторможенно переспросил он, немного растерянно вскидывая голову. — С чего бы мне ее спасать?

 — Разве вы не из одной организации? — попытался пойти обходным путем Синдбад, очевидно, давя на отсутствующее у Джудара чувство долга.

 — Не мое дело, — резко отозвался маги, стискивая зубы, чувствуя, как, только немного успокоившись, снова начинает злиться из-за напора своей родственной души.

Король замолчал ненадолго, и Джудар, одновременно желая, чтобы он больше не поднимал эту тему и чтобы поскорее закончил с ней, смотрел куда угодно, только не на него.

 — Если я тебя попрошу… — завел он свою прежнюю шарманку, но маги тут же прервал его.

 — Я всё равно ничего не сделаю.

Джафар явно насупился, недовольный тем, что такому благородному порыву, как спасение девушки, было отказано, а Аладдин растерянно переводил взгляд с одного человека на другого.

 — И всё же ты спас Алибабу.

Джудару понадобилась пара мгновений, чтобы соотнести полузнакомое имя с личностью. За это время чересчур уверенный на его вкус в себе Синдбад успел дойти до него. Маги со злой ухмылкой вскинул голову, глядя на него из-под нависшей челки.

 — Если собираешься в дальнейшем это вспоминать, то я просто пойду и сам прокляну его, чтобы замять эту крохотную неурядицу.

 — Джудар, ты… — начал тот, и маги прикусил щеку, пытаясь сдержаться.

Вообще-то он забыл, зачем нужно сдерживаться.

Он помнил только, что Синдбад был не первым и не последним человеком, считавшим, что совершенно нормально использовать его как инструмент для достижения своих целей, будь то непрерывный изматывающий призыв подземелий или бескорыстная жертва своего собственного здоровья ради полных незнакомцев. Джудар не понимал даже, какая его душе выгода от спасения этой выскочки, и понимать не хотел.

С того самого момента как он узнал, что она тщательно распланировала всю его жизнь до малейших деталей, извратив его свободу и откровенно смеясь над его жалкими порывами к ней, маги едва мог вынести даже крохотную просьбу, не говоря уже о приказах. Особенно после того, как пропала эйфория от прибытия в Синдрию.

Откуда Синдбаду было знать об этом, на мгновение остановившись, спросил он сам себя. Джудар совершенно не хотел, чтобы король узнал что-либо о его прошлом и в итоге начал его жалеть.

Если он чего-то не знал, то всегда можно было объяснить.

К сожалению, маги никогда не слыл спокойным и размеренным человеком, способным на понятные объяснения, особенно сейчас, когда невыносимо кипела кровь, а злость из-за того, что Синдбад вполне считал себя вправе вновь и вновь просить его о чем-то подобном, только усугублялась щебетом черной рух.

 — Что я? — резко вскинув голову, перебил его Джудар и, недолго думая, схватил свою душу одной рукой за грудки, заставляя неловко пошатнуться от неожиданности. — Что я, Синдбад? Ты думаешь, я твой раб, может, должник? Думаешь, свистнешь, и я примчусь по твоему первому зову исполнять твои прихоти?

 — Разумеется, я так не думаю, — с легким раздражением в голосе ответил тот, крепко хватая его за руку, но не убирая ее от себя. — Просьбы на то и просьбы, а не приказы, что их можно отвергнуть.

 — Тогда почему ты просишь, хотя я уже сказал, что отказываюсь? — повысив голос, потянул Джудар его на себя, заставив своим вопросом застыть. Как он и думал, Синдбад, великий глава альянса семи морей, совершенно разучился принимать отказы, привыкнув к тому, что любой выполнит его желание, стоит лишь надавить достаточно сильно, попросить достаточно много раз или припугнуть достаточными силой и влиянием.

Маги обожал эту черту в людях, обладающих седьмым типом рух, но порой он ее и ненавидел. Точнее говоря, он ненавидел ее, когда она начинала касаться его самого.

Привычку распоряжаться чужими судьбами ради своей пользы как вздумается.

Отчего-то Джудару казалось, что если он даст слабину сейчас и прогнется под желания Синдбада, то в итоге всё закончится той же непримиримой ненавистью к Гёкуэн, запершей его в золотой птичьей клетке жреца империи Коу.

 — Всё это… Одно и то же, — еле слышно прошептал он самому себе и, медленно выдохнув, вскинул упрямый взгляд на растерянное лицо своей души, почему-то позволившее ему немного расслабиться.

Вырвав свою руку из ослабевшей хватки короля, Джудар отошел на несколько шагов спиной вперед, и, насмешливо показав язык и продемонстрировав средний палец, словно бунтующий подросток, пошел прочь, фамильярно махнув рукой на прощанье.

 — Не пиши мне! Раздражает, — бросил он через плечо.