Яйцо они попытались открыть в первый же вечер после испытания.       

Шигараки со скорбной рожей ушел выслушивать нотации от директора, приказав им добыть «чего-нибудь пожрать». Оказавшись в обществе трёх Тодороки разом, Кейго немного подрастерялся: обычно степенные сиблинги развили бурную деятельность и поневоле втянули его в этот водоворот. Даби с Фуюми умчали на кухню за едой, а сам Таками с Нацуо оказались около старого класса истории магии. В кабинете еще сохранилось с пяток уютных кресел и диван.

Пока Нацуо заклинанием убирал пыль со стола и подоконников, Кейго вызвал патронуса — крупного статного ястреба — и отправил его к Даби, помня о том, что тот без проблем может потеряться на квиддичном поле.       

Они заявились все разом где-то минут через двадцать: Фуюми с тремя коробками пирогов, Даби с громадным блюдом, полным мяса, и Шигараки с золотым яйцом.       

Еще примерно через час Шигараки, сытый и довольный, спросил: 

— Ну что, я открываю эту муйню?       

Младшекурсники охотно закивали, Кейго заинтересованно придвинулся ближе, а чемпион с кривой ухмылкой открыл яйцо.

К их стыду, первая среагировала умница-Фуюми. Как только дракклово яйцо принялось орать что банши, все впали в какой-то ступор. Кейго с Томурой стряхнули палочки в руки, а ладони Даби покрылись пламенем, однако ни один из них не двинулся; сидели, три дурака, и тупо смотрела на заходящееся в визге драконье яйцо.       

— Мордред! — воскликнула Фуюми и резко, с небольшим усилием закрыла яйцо.       

На кабинет опустилась почти что гробовая тишина; пламя Даби всё ещё потрескивало, а Фуюми тяжело дышала. Несмотря на то, что её било заметной дрожью, стояла она прямо и яйцо сжимала уверенно.       

— Вот же блять, — с надломом выдал Даби, сгребая сестру в объятия; яйцо выпало из её вмиг ослабевших рук и с глухим звуком упало на пол, — Юми, ты как? Испугалась?       

Она неопределенно пожала плечами, пряча лицо на груди Даби. Он только сильнее прижал её к себе, опустил подбородок на белесую макушку и принялся тихо что-то говорить.       

Шигараки тем временем плавно поднялся с кресла и с опаской ткнул палочкой в яйцо. Оно послушно взмыло в воздух и замерло на уровне глаз Томуры.       

— А ну-ка, попробуем ещё раз. Кейго, подстрахуй.       

Где-то в глубине души Кейго ожидал чуда, но его, естественно, не произошло. Дракклово яйцо опять взревело, и Томура досадливо поморщился. Фуюми в руках Даби вздрогнула, а стоящий позади сиблингов Нацуо зажал уши руками.       

— Закрывай эту ерундистику, — рявкнул Даби, — Напугал мне мелких.       

Шигараки раздраженно откинул золотое яйцо куда-то вбок.       

— Я лез в пасть монстру не за орущей ерундой! Прекрасная подсказка ко второму этапу!       

— Может, во втором этапе будет конкурс на громкость, — нервно хихикнул Кейго, — Ну, кто переорет банши или что-то наподобие.       

— Вот что я вам скажу, — начал Даби, — Что-то сильно не так с этой хреновиной. Нацу, не стой столбом, иди ко мне. Так вот, о чем я. У этого яйца явно есть какая-то заковырка, сечёте?       

Кейго задумчиво нахмурился:       

— Проверка на интеллект?        

— Побочный квест для особо одаренных? — тут же вскинулся Шигараки, — Блеск.       

Это мордредово яйцо стало камнем преткновения в их компании. Упёртый стратег Томура и вспыльчивый деятельный Даби каждый вечер сходились в схватках не на жизнь, а на смерть. Версии из раза в раз становились всё бредовее, а ссоры — всё серьёзнее. Незаметно влившийся в эту странную компашку Кейго чудом спасал школу от поджога и разрушения.       

Если бы хоть один маг в Хогвартсе знал, на какие риски он шёл, совершая этот подвиг, ему бы давно дали орден Мерлина первой степени.       

Одним вечером Кейго выловил Хитоши после собрания префектов и, улыбаясь как умалишенный, за каких-то минут двадцать выведал у него о их экземпляре дракклова яйца. Как выяснилось, у чемпиона Хогвартса дело тоже были не ахти: его трофей так же орал дурниной.     

Кейго наивно полагал, что эта информация поубавит пыл у слетевших с резьбы дурмстранговцев, но те, выяснив, что орущее яйцо — система, а не совпадение, с новыми силами принялись строить теории, одна безумнее другой.       

Это безумие достигло своего пика примерно спустя пару недель, в начале декабря. На улице занимался первый снег, и неожиданно встревоженный Даби пригласил Кейго прогуляться.       

Они дошли до Чёрного озера, держась за руки и улыбаясь словно в маггловской мелодраме. Даби рассказывал о суровых зимах в Дурмстранге, где мёрз даже он. Он то и дело порывался что-то спросить, но в последний момент бормотал «не важно» и отворачивался.       

Кейго вдруг понял, что смущенный Даби невероятно красив. Снежинки на его черных волосах, лёгкий румянец на бледной коже и озорной блеск глаз не оставляли Кейго и шанса.       

О, Мерлин, он так влюблен.       

— Кейго, я хотел спросить, — неловко начал Даби, заливаясь краской до самых ушей.       

— Молчи, Даби, — сказал Кейго, подойдя ближе, — Просто молчи.       

Он встал на носочки, потянул Даби за борты форменного зимнего пальто, подбитого мехом, и настойчиво поцеловал. Возможно, это было банально, — поцелуй у озера, крупные снежинки, оседающие на волосах пушистыми шапками, теплые руки на его талии — но Кейго светился не хуже Люмуса.       

Даби притянул его в объятия, наклонившись, нежно поцеловал в кончик носа и тихо, будто боясь спугнуть, спросил:       

— Ты пойдёшь со мной на Бал?       

— Так из-за этого ты весь день словно на иголках был? — Даби кивнул, и Кейго засмеялся, — Дурак. Конечно пойду.       

— Правда? — Тодороки вскинулся и с облегчением улыбнулся.       

— Ты ещё сомневался, а? Иди сюда.       

Кейго опять потянулся за поцелуем, но в этот самый момент к ним приблизился патронус в форме миловидной собаки с короткими лапками. Таками в породах особо не разбирался, но корги, милейшую собаку, всё же признал.       

Но тут корги заговорила хриплым голосом Шигараки, и магия момента вмиг улетучилась.       

— Даби, идиот, — рявкнул патронус, — Твой котёл сейчас рванет.    

Даби как-то нехорошо побледнел и с громогласным матерным ревом «блять, мой проект по алхимии!» со всей силы рванул в сторону Хогвартса. Кейго ничего не оставалось, как припустить следом. Он догнал растерянного взволнованного Тодороки у Большого Зала и, схватив его за руку, потащил к неприметным лестницам.

В малую лабораторию они вбежали как раз в тот момент, когда зелье премилейшего нежно-розового цвета, задорно побулькивая, стекало по стенкам какого-то замудренного котла необычной формы. Шигараки стоял чуть поодаль от рабочего стола. Он с силой прижимал к себе толстенный талмуд о чарах, прикрываясь Протего. Страдальческое выражение его лица и непередаваемая эмоция обреченной усталости стоили запечатления на колдографии; Кейго даже пожалел, что у него с собой не было камеры.       

С порога выкрикнув незнакомое Кейго заклинание, Даби с опаской приблизился к затихшему котлу. Он медленно, будто в замедленной съемке, ткнул палочкой в густое зелье и, убедившись, что в данный момент ничего не рванет, аккуратно заглянул внутрь.       

— Сейчас как рванет — и прощай, твоя противная рожа, — мрачно брякнул Шигараки, с опаской подходя ближе; что примечательно, щит он так и не убрал.       

— Завали, — Даби принюхался, — Пахнет серой?       

Томура с Кейго синхронно отрицательно замотали головами.       

— Отлично, значит, я успел.       

Кейго, глядя на подозрительно воодушевленного молодого зельевара с шилом в причинном месте, поинтересовался:       

— А чтобы было, если бы ты не успел?       

— Бум! — торжественно объявил Даби, — Вот эта малышка в теории может разъесть почти всё.       

— Какого хуя?! — взревел ошарашенный Шигараки и от души замахнулся книгой на Тодороки, — Ты оставил меня посмотреть за опасной хуетой и смотал на два часа!       

— Да не должно было это зелье так быстро закипеть, — принялся защищаться Даби, — Я все рассчитал.       

— Хуево рассчитал, значит, счетовод дракклов!       

Они продолжили бурно переругиваться, и Кейго, поняв, что это надолго, наконец стянул зимнюю мантию и плюхнулся на скамейку рядом со злополучным золотым яйцом.       

— Эй, Даби, — окликнул он, — А твой чудо-отвар может разъесть яйцо?       

Тодороки посмотрел сначала на зелье, потом на Кейго и крепко задумался. Он молчал минут пять, всё так же задумчиво глядя на розовую жижу в котле, а потом будто отмер.       

— Может. Золото — если это оно, конечно — возьмёт секунд за сорок.       

— Ты что там варишь, кретин? — возмутился Шигараки и все-таки двинул дурному огневику на макушке, — Почему без присмотра этого твоего Гараки?       

Даби потёр место ушиба, лягнул Томуру по голени и беспечным голосом пояснил словно для слабоумных:       

— Так оно же безопасное. Профессор дал карт-бланш на этот проект, мы все рассчитали.       

Было видно, что от убийства Шигараки удерживает только тот факт, что труп прятать было некуда.       

— Видит Мерлин, я тебя когда-нибудь скину в море.       

— Ты только грозишься, — показушно вздохнул Даби, — Лучше бы тайну яичка пытался разгадать.       

Томура побелел от гнева, и Кейго шестым или даже седьмым чувством понял, что надо срочно спасать положение. Он окинул лабораторию взглядом, прикидывая, куда можно спрятаться в случае драки. По сути стоило растащить идиотов по разным углам, но полтора месяца опыта говорили ему, что легче было пронести выпивку из Хогсмида в дежурство профессора Айзавы, чем успокоить эту ненормальную парочку.       

Кейго вновь уткнулся взглядом в драконье яйцо и, не найдя варианта лучше, решил испытать судьбу и озвучить форменный бред, самую идиотскую версию решения этой головоломки.       

— А что, если смысл заключается в том, что это яйцо ты забрал у дракона?       

Неожиданно, но эта фраза возымела эффект. Неугомонные дурмстранговцы моментом прекратили собачиться и синхронно повернулись к Кейго.       

— А это имеет смысл, — задумчиво протянул Томура, забирая свой трофей с лавки, — Что мы знаем о драконах и их яйцах?       

— Ну, они дышат на них огнём, — выдал Даби, болевший драконами с детства, — Поддерживают температуру, оптимальную для вылупления потомства. Насколько я знаю, драконологи при смерти самки помещают яйца в костры.       

Шигараки как-то недобро блеснул глазами и, растянув губы в зловещем оскале, который принять за улыбку можно было только с похмелья и в полнейшей темноте, всем корпусом повернулся к Даби.       

— Даби, настало время тебе поработать костром.     

На этой фразе, рассматривая загоревшегося в прямом и переносном смысле этого слова Даби, Кейго понял, какую ошибку он совершил.       

— Кидай, — азартно выдал Даби, вытягивая вперёд руки, покрытые синем огнем, — я поймаю.       

— Открой его, когда поймаешь.       

Кейго не успел даже толком испугаться при мысли о том, что чокнутый огневик может обжечься раскалённым золотом, а Томура уже отлевитировал яйцо прямо в ладони Даби. Когда пламя окутало всю золотую поверхность, он с нездоровой улыбкой потянулся открывать дракклово яйцо.       

— Не получилось, — разочарованно заключил Томура, заслышав знакомые вопли, — Закрывай эту муйню.       

Он подхватил раскалённое яйцо заклинанием. Даби вмиг потух и кинулся к опять начавшему бурлить зелью.       

— Не пойму, что за хрень, — пробубнул он, склонившись над котлом, — Уменьшишь огонь — застывает, увеличишь — выкипает.    

— Да брось ты свое зелье!     

— Это мой проект, отвали.       

— Да как тебя вообще допустили в одиночку варить нестабильное экспериментальное зелье?       

Даби с издевкой глянул на Шигараки и протянул манерным голоском:       

— У нас с профессором Гараки один взгляд на эстетику и красоту экспериментального зельеварения и алхимии.       

«Опять подерутся», — подумал Кейго и, в очередной раз зацепившись взглядом за висящее в воздухе яйцо, решил, что если позориться, то позориться по полной.

— А если взять противоположный огню элемент?       

Даби так и замер с черпаком в руке.       

— Солнышко, — сказал он, — ты гений. Томура, трансфигурируй тазик! Да не из этих котлов, дурак, они новые. Вон из тех, почерневших.       

Шигараки поставил на скамью рядом с Кейго трансфигурированный зелёный таз, заполнил его агуаменти и поманил к себе Даби. Тот охладил яйцо и опустил его в воду. Они втроём склонились над тазиком в ожидании чуда.       

— Я открываю?       

Кейго с Даби кивнули, и Шигараки, закатав рукава, опустил руки в воду. Против ожидания, яйцо не завопило. В кабинете стояла полная тишина, прерываемая лишь задорным бульканьем зелья.

— Ну, это определенно успех, — наконец заключил Даби, — Эта хрень явно что-то говорит, мы просто этого не слышим. Видите, вибрация идёт?       

— Может, надо полностью опуститься под воду? — предположил Кейго.       

Шигараки посмотрел на него с явным одобрением во взгляде. Он встал, отряхнул руки от воды и с хрустом потянулся.       

— Полагаю, нам нужен тазик больше? В душевых мы это не провернем.       

— Можно ещё в Чёрное озеро нырнуть, — предложил Даби.       

— Я отведу вас в ванну старост, — сказал Кейго, — Там есть что-то типа джакузи.       

— И ты молчал? — искренне возмутился Даби.       

Кейго виновато пожал плечами и улыбнулся. Если честно, ему и в голову не приходило отвести дурмстранговцев в ванны для старост. Там постоянно происходили попойки и турниры в маггловский покер, в которых Кейго запретили участвовать свои же однокурсники из-за того, что он мухлевал на уровне умельцев из Лютного и за одну партию мог обогатиться чуть ли не на полсотни золотых.       

Что-то подсказывало ему, что эта бедовая парочка в карты играли не хуже него; Кейго решил взять их на следующую игру, а выигранные деньги честно разделить на троих.       

План по разорению однокурсников окончательно сложился в его голове, и Кейго предвкушающе улыбнулся.       

— Я готов искупить свою вину, — торжественно объявил он, — Как вы смотрите на хогвартский турнир по покеру?

***

Они обусловились встретиться у статуи Бориса Бестолкового после отбоя в дежурство Кейго и неконфликтной шестикурсницы со Слизерина. На еженедельном собрании префектов Таками вызвался патрулировать пятый этаж в одиночку. Хитоши подозрительно смотрел на него всё собрание, но так ничего и не сказал.       

Вечером после ужина Даби оперативно куда-то смылся, проигнорировав и сиблингов, и самого Кейго. Он опять выглядел нервозным, но Кейго всё никак не мог понять, в чем причина.       

Шигараки подошёл к столу Хаффлпаффа, когда Большой Зал опустел почти на половину. Компании старшекурсников перемешались самым невозможным образом, а профессор Айзава дремал над десертом, вполуха слушая восторженного профессора Ямаду.       

— Кейго, — прохрипел Томура, подтянув к тебе блюдо с кексами, — Усагияма.       

Руми, до этого момента рассказывающая о тренировках квиддичной команды Гриффиндора, лишившейся охотника в лице Мидории, вмиг замолкла и искоса посмотрела на подсевшего к ним дурмстранговца.       

— Чемпион, — протянула она, — Какими судьбами?       

— Предотвращаю мордобой из-за квиддича, не более.       

— Не было никакого мордобоя, — возмутился Кейго и легонько пнул Томуру в плечо, — Просто обсуждаем тренировки и будущий дружеский матч.       

Руми кинула на него предвкушающий взгляд и растянула губы в широкой улыбке.       

— Мы вас сделаем даже без Изуку, — пообещала она, — Готовься проиграть, мистер лучший ловец Хогвартса.       

— Не зазнавайся, капитанка гриффиндорской команды, — ответил Кейго с язвительными нотками в голосе, — Если мы позволили вам выиграть кубок в прошлом году, это не значит, что позволим и в этом.       

Руми с силой сжала кулаки и громко фыркнула. Она была ниже Кейго, но он всегда ощущал себя маленьким по сравнению с дородной мускулистой Руми. В том самом мордобое, который упоминал Шигараки, у Кейго не было бы и шанса.       

— Эй, я так-то пошутил насчёт драки, — Томура отодвинул от себя уже пустую тарелку и схватил кубок с тыквенным соком, — А разве чемпионат не отменили?       

Кейго с Руми одновременно, не сговариваясь, посмотрели на него как на идиота. Томура примирительно вскинул руки.       

— Чемпионат отменили, — буркнул Кейго.       

— А вот подпольный тотализатор — нет, — продолжила Руми с нездоровым блеском в глазах. — Чемпион, на кого поставишь?      

Шигараки скептически вскинул бровь.       

— Я? Ни на кого. Мы с Даби считаем, что квиддич — идиотская игра.       

Пока Руми бурчала что-то типа «понаехали тут из своих школ», Кейго понял, что это его шанс узнать о том, что происходит со своенравным идиотом Тодороки.       

— А куда Даби-то убежал?       

— К своим котлам, — фыркнул Томура, — Всё то зелье мучает. По полночи что-то высчитывает.       

Кейго быстро прикинул, сколько осталось до большой итоговой контрольной у профессора Гараки, и побледнел. Выходило, совсем немного. Контрольная была назначена всего на пару дней раньше, чем Святочный Бал.       

— А он не забыл, что у нас скоро работа у Гараки? Я же завалю.      

Заслышав про зельеварение, которое она всей душой терпеть не могла, Руми встала, громко хлопнув в ладоши.       

— Про свой кружок самоубийц говорите без меня, пожалуйста, — попросила она, подхватывая свой рюкзак, — Увидимся, Кейго!       

Она двинула к выходу из Большого Зала, на ходу посылая Таками издевательский воздушный поцелуй. Он тихо засмеялся на её выходку и помахал в ответ.

— А Даби знает, что ты уже с другой? — тихо, с некой угрозой в голосе поинтересовался Шигараки.       

Он как-то весь напрягся, нахмурился и смотрел на Кейго весьма недружелюбно. Кейго ни разу не видел такого Шигараки, и немного струхнул.       

— Эй, Томура, она — моя лучшая подруга, — он мысленно произнес короткую, но экспрессивную молитву Хельге и аккуратно приобнял за плечи хмурого будто дементр Шигараки, — К тому же она лесбиянка.       

Томура минуту сидел без движения, сгорбившись в три погибели, и Кейго уже было решил, что с обнимашками он поспешил, но тут Шигараки вздохнул и резко расслабился.       

— Порядок? — уточнил Кейго.       

— Да, — подтвердил Шигараки, — Но за Даби я без раздумий пущу тебе Круцио в лоб, понял?       

Таками твердо кивнул. Даби в теории и сам мог прекрасно постоять за себя. Кейго даже представить не мог, кто в здравом уме и светлой памяти мог ранить (и не только физически) недоверчивого ершистого огневика, который воспламенялся за считанные секунды. Но Шигараки сказал это с такой угрозой, что Кейго понял — тут далеко не всё так просто. Было что-то ещё в этой своеобразной опеке, что Таками понять просто не мог.       

По обрывкам разговоров и редким обмолвкам младших Тодороки он знал, что с отцом у Даби отношения не очень. К тому же ни один из сиблингов за всё время их знакомства ни разу не упомянул маму, хотя младшекурсники в большинстве своем в первые месяцы вдали от дома вспоминали о матерях.       

Было у Кейго такое подозрение, что в идеальной, даже глянцевой, семье Тодороки было что-то сильно не так. Сказать честно, глава Аврората Энджи Тодороки человеком был скрытным, и на министерских приёмах всегда был один, без сопровождения семьи. Ходили слухи, что жены у него и вовсе не было — по крайней мере, её никто не видел.       

Более того, никто не знал, сколько именно детей в семействе Тодороки. Сам Кейго искренне верил, что Фуюми — единственная дочка, но потом в Хогвартс поступил Нацуо Тодороки, а вслед за ним в Шотландию прибыл Даби.       

— В любом случае, — наконец сказал Кейго, — Я жду вас после отбоя на пятом этаже. Не потеряетесь?       

— Только Даби страдает топографическим кретинизмом, — протянул Томура, — Не боись, префект.       

Стоит отметить, что они не опоздали. Кейго едва успел обойти этаж и припугнуть парочку пятикурсников, как бедовая парочка показалась из-за угла. Шигараки шел впереди, как всегда сгорбленный, а шедший прямо за ним Даби тихо выговаривал ему за осанку. Он бережно прижимал к груди золотое яйцо; он нёс его на манер спеленатого грудничка, и Кейго вдруг подумалось, что Даби перенянчил как минимум двоих сиблингов.       

Кейго вышел из неприметной ниши за статуей Бориса Бестолкового, освещая себе путь Люмосом.       

— Нарушаете режим, господа студенты? — грозным голосом поинтересовался он, — Нарываетесь на дисциплинарное взыскание.       

Шигараки закатил глаза, а Даби хоть и засмеялся, но всё же весьма нервозно.       

— Веди уже в свой бассейн, — хмыкнул он, покачивая яйцо, — Пришло время открыть эту малышку.       

— Идемте, — Кейго махнул рукой и бодро затрусил по окутанному темнотой коридору.       

Их небольшая процессия дошла до четвертой двери слева; Таками взмахнул палочкой и сказал:       

— Морковный пирог. Что смотрите? Право выбрать пароль Руми выиграла в карты в начале года.       

Дверь в ванную покорно открылась, и Даби первый шагнул внутрь, с интересом рассматривая обстановку. Посмотреть и правда было на что: прямоугольный бассейн из белого мрамора с сотней золотых кранов по краям, золотая люстра, свисающая едва ли не до пола, и большое витражное окно.       

— Богато, — кратко оценил Шигараки, скидывая мантию прямо на пол, — Ныряем?       

В это время Даби уже успел пристроить яйцо на борт бассейна; он игрался с золотыми кранами и периодически менял цвет воды и добавлял всё больше пены. Кейго отметил, что Тодороки до сих пор сидел в мантии, в то время как они с Шигараки остались в одних плавках.       

— Даби, — вдруг позвал Шигараки; Тодороки вопросительно вскинулся, — Мы уже говорили об этом, помнишь?       

Смысл фразы Кейго не понял, а вот Даби почему-то напрягся и злобно зыркнул на Томуру. Он сидел на бортике бассейна надутым воробьем, но Шигараки не повелся: он строго смотрел сверху вниз, скрестив руки на груди.       

— Но… — попытался протестовать Даби.       

— Никаких но. Мы говорили об этом.       

Тодороки скривился, пару секунд помялся, но всё же сдался: он резко встал и скинул свою мантию, оставаясь только в маггловских джинсах и большущей белой футболке.       

Шигараки скептически осмотрел открывшуюся перед ним картину, а потом тяжело вздохнул.       

— Не позорься, — сказал он, — Снимай штаны.       

— Ты осознаешь, как это звучит?       

— Мне плевать. Снимай, кому сказал.       

Кейго посмотрел на сцену, будто украденную из какого-нибудь второсортного эротического романа, и едва подавил желание истерически рассмеяться.       

Наконец Томура добился своего, и Даби остался без штанов. Несмотря на то, что в комнате царил полумрак, а футболка доходила примерно до середины бедра, Кейго всё равно увидел страшные бугристые ожоги на его ногах. Он честно старался не пялиться, но взгляд то и дело возвращался к Даби, замершему подле бассейна и, как казалось, почти не дышащему. У Кейго зудело спросить, откуда взялись эти страшные шрамы и, была такая догадка, есть ли они на спине, но вид почти незаметно подрагивающего Даби удерживал его от этого порыва.       

Он вдруг понял, что именно из-за этих ожогов Тодороки нервничал последние дни; Кейго неожиданно понял и его затворничество у котлов, и постоянные ссоры, и игнорирование. Даби действительно считал, что ему было дело до того, как он выглядит без одежды. Он правда думал, что Кейго будут тревожить его шрамы.

— Ну так мы ныряем или и дальше будем стоять? — добродушно уточнил Таками и солнечно улыбнулся.       

Он не сказал ни слова про увечья Даби, не уверил, что всё в порядке, и для него не имеет значения внешний вид, но тот посмотрел на Кейго с такой благодарностью, что у Таками защемило что-то в груди.       

— Хватит так глазеть друг на друга, — Шигараки подхватил яйцо и закинул ноги в бассйн, — Тёпленькая. Да хватит вам пялиться! Идите сюда.       

Кейго отмахнулся от возмущений Томуры и медленно подошёл почти вплотную к Даби. Он ухватился за край футболки и легонько потянул её наверх; Даби вздрогнул и глянул на него почти что испуганно.       

— Ты мне доверяешь? — отчего-то шепотом спросил Кейго; Тодороки медленно, немного неуверенно кивнул.       

Шигараки громко кашлянул и постучал ногтями о бортик.       

— Я вам не мешаю? — насмешливо уточнил он; взгляд его, однако, был тяжелым, серьёзным.       

— Всё в порядке, Мура, — хрипло выдал Даби и наконец позволил Кейго стянуть с себя футболку.       

Его спина действительно была усеяна ожогами — скорее даже была одним ожогом. Даби передёрнуло, и Кейго поспешил взять его за руку, переплетая их пальцы. Шигараки сделал вид, что его тошнит.       — Давайте наконец откроем эту штуку.       

Кейго с Даби зашли в воду, всё ещё держась за руки. Возможно, они выглядели как два влюбленных идиота — да ради Мерлина, они и были двумя влюбленными идиотами; но Шигараки вместо того, чтобы начать солиться на них, неожиданно с облегчением улыбнулся, и его улыбка впервые на памяти Кейго была такой тёплой.       

Кейго выпустил горячую ладонь Даби и ловко подхватил свою палочку. Он наколдовал всем по головному пузырю, и они наконец опустились под воду.       

Яйцо, открытое почти на дне бассейна, не принялось орать будто банши. Едва Шигараки нажал на кнопку, оно принялось тянуть на удивление нежную и мелодичную песню.       

Песню русалок.       

Когда прозвучали последние строчки, Томура захлопнул яйцо, подхватил его и всплыл на поверхность. Он мигом вылез из воды и принялся сушиться заклинаниями, периодически поминая недобрым словом организаторов Турнира, русалок и драконов с их яйцами.       

— Что, интересно, такого дорогого они могут у меня забрать? — бурчал Томура, влезая в школьные брюки, — Мое нинтендо, которое не работает в волшебном мире?       

— И за час ты должен вернуть это, чем бы оно ни было, — добавил Кейго, вытирая голову пушистым полотенцем.       

Быстрее всех в одежду буквально влетел обычно степенный Даби. Не успели Томура с Кейго опомниться, как он уже застегивал обычную черную мантию, похожую на те, что носили ученики Хогвартса.       

— Ну, зато с местом проведения всё понятно, — сказал он, — Чёрное Озеро единственный большой водоем недалеко от Хогвартса, где могут водиться русалки.       

— Всегда мечтал окунуться в дракклово озеро в конце февраля, — мрачно прокряхтел Шигараки.       

Они собрали свои вещи и подались прочь из ванной. После непродолжительной ссоры Шигараки взял золотое яйцо и сунул его подмышку.       

— Я доведу вас до ваших комнат, а потом пойду к себе, — решил Кейго и повел своих спутников к неприметному проходу, скрытому гобеленом с каким-то пейзажем, — Тут быстрее, за мной.       

— Эй, Мура, — спустя минут пять шепнул явно заскучавший Даби, — А ты нашёл пару на Бал?       

Шигараки злобно зарычал, и Кейго припомнил безумие, происходящее на их в норме спокойном факультете. Специальные уроки вальса от Ямады и множество девушек и парней, пытавшихся пригласить его на Бал, вгоняли Кейго в меланхолическое состояние.       

Он подозревал, что Чемпионам, традиционно открывающим Бал, было еще хуже, чем всем им вместе взятым.       

— Нашёл.       

Даби настолько опешил, что замер на месте. Он тупо моргнул и неверяще переспросил:       

— Ты? Нашел? Кого?       

— Гетен.       

— Чего? Наша мисс Ледышка? — видя искреннее недоумение на лице Кейго, Даби пояснил: — Белобрысая девушка, с нами на зелья ходит.       

Кейго смутно припоминал отрешенную девушку, сидящую на среднем ряду рядом с рейвенкловкой, имя которой Кейго постоянно забывал. Кажется, за все эти месяцы он не перекинулся ни единым словом с Гетен. Таками в принципе ни разу не видел, чтобы она хоть с кем-то общалась; он замечал её то в библиотеке, то в тихих коридорах на подоконниках, но она всегда была одна.       

Томура с Даби опять принялись переругиваться, и Кейго, уже привыкший к их перебранкам, заменяющим нормальное общение, принялся думать о том, как разгромить команду Руми с отрывом как минимум в сто пятьдесят очков.       

Спустя минут десять они подошли к самой обычной дубовой двери, скрывающей гостевые комнаты. Никаких картин, глухих стен, дверей без ручек и шарад с бочками и постукиваниями.       

— До завтра, парни! Даби, мне зайти за тобой с утра? — спросил Кейго.     

Даби кивнул и неожиданно наклонился к нему. Он обхватил талию Кейго теплыми ладонями и поцеловал его с такой нежностью, что у Таками подкосились ноги. Он застонал в поцелуй и притянул Даби ближе.       

— Спасибо, — тихо сказал Даби с мягкой улыбкой, чмокнул его в кончик носа и отстранился.       

— Ну наконец-то намиловались, — подал голос молчавший до этого Томура, — Пойдем спать, дурной. Кейго, ночи!       

Шигараки цепнул бедового дружка за руку и буквально затащил в комнаты Дурмстранга. Кейго тихо хихикнул и наконец двинулся в сторону кухни, к гостиной Хаффлпаффа.

***

Собираясь на Святочный Бал, Даби прекрасно понимал, что собственноручно роет себе могилу. Он был уверен, что отцу вмиг донесут, что на Бал он пошёл с парнем-полукровкой. Очередной скандал был неизбежен, но Даби пугало далеко не это: он до ужаса, до позорной дрожи в коленках и трясущихся пальцев боялся того, что папаша заберет у него возможность общаться с мелкими. Сажая сиблингов на Хогвартс-экспресс, Даби не мог отделаться от мысли, что он останется с ними только до своего выпуска, а Шото и вовсе не увидит больше.

Даби вытянул вперёд ладонь и посмотрел на простое широкое кольцо из белого золота, которое ему подарила мама перед самой смертью. По меркам чистокровных колечко было самое что ни на есть дешевенькое и простенькое: ни драгоценных камней, ни вычурных узоров — но для Даби, хранившего предсмертный подарок как зеницу ока, оно было бесценным.       

Мама, его милая мама с мягким смехом-перезвоном и бесконечно печальными глазами, всегда говорила маленькому Тойе, что для магов любовь — первопричина. Не имело значение, любовь ли это к себе, к окружающими или вовсе к какому-нибудь делу — только достигнув гармонии с собой и миром вокруг можно было добиться желаемого. Даби пронес эту простую истину через всю свою недолгую, но перекрученную и перемудренную жизнь, и сейчас он стоял на распутье.       

Стоила ли игра свеч?       

Перед глазами будто наяву возник суровый отец с глухой яростью во взгляде, и Даби передернуло. Вспомнились крики, звонкие звуки ударов и непрекращающийся плач. Мама умерла, и дома резко стало тихо, — ни крика, ни плача — а потом десятилетний Тойя сам того не зная взял на себя ее роль. Отец всегда презрительно говорил ему, что он — копия мамы.       

«Я не боюсь тебя, — со злым отчаянием подумал Даби, — Не боюсь».     

Он встал, одёрнул свой черный костюм и приложился губами к кольцу. Кейго наверняка считал, что Бал ничего не значит, — просто танцы и всё такое — но для Даби это был шаг в пропасть, который он наконец-то решился сделать.       

Кейго в своём светло-бежевом костюме с черной рубашкой выглядел настолько ослепительно, что на мгновение Даби замер посреди коридора.       

— Привет, — Кейго подошёл ближе и нежно взял его за руку, будто боясь причинить боль.       

Увидев его ожоги и шрамы, Кейго стал обходиться с ним будто с хрустальным. Две недели Даби честно терпел то, что с ним буквально нянчились и сдували пылинки, а потом от души рявкнул на ошалевшего от такого грубого обращения Кейго. Тот замер на пару секунд, а потом понятливо улыбнулся и клятвенно заверил, что ничего между ними не изменилось; но иногда Даби всё же ловил его на излишне аккуратном обращении.       

— Привет, — сказал Даби, — Прекрасно выглядишь, птичка.       

Кейго легко ткнул его локтем в ребра с бесстыжим выражением лица.     

— Будет тебе, — произнес он, разглядывая демонстративно шипящего якобы от боли Даби, — Пойдемте на Бал, мистер Тодороки?       

— Веди, мистер Таками.       

К Большому Залу, украшенному по-праздничному, они подошли вовремя; профессор Каяма, одетая в полупрозрачное платье в пол, только принялась запускать учеников через небольшую дверцу, которая находилась аккурат у профессорского стола.       

— Ну, деканша Слизерина у вас, конечно, просто огонь, — оценил Даби, — Я на Чарах лишний раз боюсь пасть открыть — вдруг, что не то ляпну.     

— Ты и боишься? — фыркнул Кейго, — Ты на прошлой неделе влез в ссору с Гараки, дурак.       

Даби расплылся в довольной ухмылке:       

— Это была не ссора, птичка, а научная дискуссия.       

Пока они лениво препирались, профессора уже успели расставить студентов в аккуратный полукруг напротив главного входа в Большой Зал. С минуты на минуты в Зал должны были зайти Чемпионы со своими парами.       

Директор Незу вышел в центр и, начаровав Сонорус, радостно произнес:       

— Коллеги, господа студенты и, конечно же, уважаемые гости! Мы рады приветствовать вас в стенах Хогвартса. Я объявляю начало Святочного Бала!       

Отовсюду полились размеренные мелодичные переливы вальса; массивные дубовые двери открылись, и в Зал торжественно шагнула первая пара: сияющий Чемпион Хогвартса Изуку Мидория и суровый префект Слизерина Хитоши Шинсо.       

— Если этот гремлин опять сгорбится, я за себя не ручаюсь, — угрожающе шепнул Даби, не отрывая пристального взгляда от входа.       

Следующими в Зал зашли как раз Чемпион Дурмстранга со своей очаровательной спутницей. Шигараки против ожидания не горбился; он уверенно шел в центр зала, почти болезненно выпрямившись, и гордо смотрел в толпу. Миниатюрная Гетен в кипельно-белом прямом платье с затейливым узором из снежинок выглядела как самая настоящая снежная королева; Даби почти физически ощутил холодок, идущий от неё.       

Наконец в Большой Зал впорхнула последняя пара. Даби неверяще посмотрел на спутницу Химики Тоги и пару раз моргнул.      

— Эй, Кейго, — позвал он, дернув свою пару за рукав, — Меня же не глючит?       

Судя по тому, с каким выражением лица замер Кейго, его не глючило. Выходило, что Руми в бордовом брючном костюме, сидящем по фигуре, ему не привиделась.       

Она шла под руку с Химико, в кои-то веки распустившей волосы вместо того, чтобы собрать их в привычные неряшливые гульки, и выглядела весьма довольной этим положением дел.       

— Что за хуйня, — неверяще переспросил Кейго, — Она же говорила, что не нашла пару на Бал.       

Чемпионы закружились в вальсе; с потолка пушистыми шапками шёл начарованный снег, а стены, покрытые инеем, пошли узорами.       

— Как у тебя с вальсом? — невзначай спросил Даби, приобнимая Кейго за талию; они смотрели на то, как ловко Томура кружился в танце.       

— Отвратительно. Примерно три часа уроков с Ямадой, а я только по счету кое-как танцую — признался Кейго, — Будет чудо, если я не грохнусь.       

Даби тихо засмеялся:       

— Значит, веду я.       

Учителя дали отмашку остальным студентам, и Даби мгновенно подхватил Кейго, вытаскивая его на танцпол. Он взял его за руку, переплетая их пальцы, а второй рукой крепко обнял за талию.       

— Доверься мне, — он наклонился близко-близко, задевая губами ухо, — Я не дам тебе упасть.       

Кейго в его руках пошёл мурашками, но кивнул. Даби обнадеживающе улыбнулся и уверенно повел его в вальсе. Выдрессированный отцом, желавшим получить идеального, удобного наследника, мыслями он был далеко отсюда — его не волновал ни вальс, ни сухой отцовский голос в голове, который требовал следить за музыкой. Его не волновала даже возможность сбиться с ритма; он не должен ошибаться, говорил отец, но Даби наконец-то было плевать на то, что подумает дорогой папаша.

Они станцевали ещё пару раз, а потом подуставший Кейго поволок его к столам с закусками. Даби мгновенно подхватил брускетту и бокал с пуншем (к большому сожалению, с безалкогольным) и затих.       

— Кейго, ты взял рыбу? — вдруг вскинулся он, заметив золотую тарелку в руках у Таками.       

— Ну всё, подавай на развод, — хмыкнул незаметно подошедший Томура; Даби аж подпрыгнул он неожиданности.       

— Какими судьбами, господин Чемпион?       

— Пожрать хочу, — пожал плечами Шигараки.       

— А если Пятно разорётся?       

— Своё я оттанцевал, пусть к дементорам идёт.       

Приглашенные на Бал «Ведуньи» завыли свой недавний хит, звучавший этим летом изо всех радио на острове. Кейго с Томурой синхронно скривились, и Даби радостно отметил, что не одного его воротит от музыки этой группы.       

— А куда ты даму сердца дел? — вдруг поинтересовался Кейго.       

— Гетен в гроты ушла. Сказала, ненавидит столпотворения.       

— А тут есть гроты? — поинтересовался Даби.       

— Да, вон за той елкой, — Томура развернулся и махнул рукой, — Их там много, совсем крошечные и довольно широкие.       

Даби рукой нащупал предпоследнюю пачку маггловских сигарет во внутреннем кармане пиджака, подумал пару секунд, взвесив все за и против, а потом кивнул самому себе.       

— Пойду прогуляюсь до этих ваших гротов, покурю, — оповестил он и рванул в сторону той елки, пока его драккловы друзья не сообразили.       

После первого испытания Кейго и Томура почему-то вбили себе в голову то, что его всенепременно надо отучить от сигарет. Они кидались жалящими, если застукивали его за перекуром, и даже порывались провести ревизию и изъять оставшиеся сигареты.       

— Паразит, сбежал, — донеслось до Даби, — Сколько, интересно, у него осталось пачек?       

Даби хмыкнул и, залетев в первый же грот, достал сигарету. Он сунул ее в рот и зажег голубой огонек на кончике указательного пальца. Мягкий свет пламени разогнал полумрак, царивший в гроте, и перед Даби предстала весьма интересная картина.      

 Руми, белобрысая подружка его Кейго, подхватив Чемпионку Шармбатона под колени, прижимала её к стене и самозабвенно целовала. Даби поджег сигарету, сделал пару затяжек, а потом, поняв, что его не замечают, деликатно кашлянул.       

Девушки прервались; Руми аккуратно поставила Химико на пол. Она внимательно посмотрела на него, а потом громко фыркнула.  

— Так это ты, Красавчик, — наконец сказала она, — Иди куда шёл.  

— Я шёл покурить, — Даби выдыхнул дым и сделал очередную затяжку, — Это вы решили сосаться в неположенном месте.       

Руми гневно поджала губы, а Химико наоборот радостно улыбнулась.       

— Мы пришли сюда раньше, Да-а-аби, — законючила она; несмотря на игривый тон, глаза её недобро поблескивали.       

— Я докурю и уйду, — пообещал он, — Вы продолжайте, не стесняйтесь.       

Руми от души треснула его по макушке; Тога, предательница мелкая, злорадно хихикнула и обняла свою спутницу со спины. Она показала язык шипевшему от боли Даби, и он ответил ей тем же.       

— Я докурил, — спустя минут пять сообщил Даби; он сжег бычок до тла, а пепел брезгливо стряхнул на пол, — Не смею вас больше отвлекать, милые дамы.       

— Ублюдок, тут теперь воняет твоим куревом!       

— А отдушку наколдовать?       

Даби махнул рукой и выскочил из грота за секунду до того, как в то место, где он стоял, прилетел камень. Он с глухим звуком упал на пол, но Тодороки, выскочивший в Зал, этого уже не услышал. Он подхватил ещё один бокал с пуншем с ближайшего столика и двинулся искать своих.       

Томура словно под землю провалился, а вот Кейго стоял в компании своей квиддичной команды и травил байки. Его сокомандники звонко смеялись и смотрели на птичку почти что влюбленно.       

Отвлекшийся на очередную историю Кейго не заметил, как Даби тихо подошёл сзади и опустил голову на его макушку. Он вздрогнул, а потом, осознав, кто стоит за ним, мгновенно расслабился.       

— Ты долго, — сказал Кейго.       

— Кое-кого встретил, — Даби криво ухмыльнулся, — Парни, не возражаете, если я украду вашего капитана?       

Он подхватил Кейго за руку и решительно направился в сторону гротов. Крутилась у него одна идейка, включающая в себя Кейго, самый дальний грот и много-много поцелуев.       

— Стой, Даби. Куда мы идём?       

Даби обернулся через плечо, посмотрел на заинтересованного Кейго и улыбнулся:       

— Мы идём целоваться, солнышко.

***

Так получилось, что начиная с двадцать пятого декабря они почти не просыхали. Пили за удачный Бал, за хорошие оценки по контрольной, потом — за день рождения Кейго (Даби так старался над подарком, что потом ему пришлось смазывать содранные коленки настойкой бадьяна) и в январе, оторвавшись на день от подготовки, за день рождения Даби (на этот раз они трансфигурировали мягкий ворсистый ковер и наложили амортищирующее, так что настойка бадьяна не понадобилась).     

Январь, собственно, подкрался незаметно, и Кейго засел за подготовку к экзаменам. Он до ночи зубрил ЗОТИ и Трансфигурацию и пару часов в неделю дополнительно занимался с Даби Зельями. Сам же Тодороки зубрил абсолютно непонятные для Кейго древние руны и решал такие задачки по Зельям, которые ему давал лично профессор Гараки, что у любого нормально мага прихватывало сердце. Таками как-то раз влез в условие одной особо зубодробительной задачи, сбился уже при перечислении ингредиентов и, расстроенный, вернулся к своим заданиям.       

Было ясно, что Даби уже давно занимался зельями далеко за гранью школьной программы, и детская возня Кейго с программой пятого-шестого курса для него наверняка была смешна. Однако сам Даби ни разу не возмутился тупости своего подопечного; он даже хвалил Кейго за каждое верно сваренное зелье и награждал поцелуем.

И если в процессе подготовки к экзаменам всё было тихо-спокойно, то вот в квиддиче творился полный хаос. Фанатов игры нехило штормило: пары для «товарищеских» матчей были одна интереснее другой, и школьный тотализатор, организованный дельцами со Слизерина, переживал свои лучшие времена. Игру Гриффиндора и Хаффлпаффа поставили на апрель, и команда Кейго пылала праведным огнём. Им до того хотелось отомстить за прошлогодний Кубок, что ребята, в основном четвертые и шестые курсы, едва ли не ночевали на квиддичном поле. Сам же Кейго вместе с другими семикурсниками из команды на тренировках бывал не особо часто, скинув все свои обязанности на будущего капитана-шестикурсника.     

Даби, наблюдая за форменным безумием квиддичных фанатов, насмешливо фыркал и утыкался в очередной древний фолиант, который видал ещё самого Мерлина. Однако Хитоши, слышавший последний пассаж Тодороки о бессмысленности квиддича, шепнул Кейго, что Даби поставил десять галлеонов на победу Хаффлпаффа. Кейго до того растерялся, что даже забыл спросить, приложил ли Шинсо свою руку к созданию тотализатора.       

В этой кутерьме никто толком и не заметил, как наступил февраль. Вот вроде совсем недавно они отмечали совершеннолетие Даби, моргнули разок — и уже двадцатые числа февраля. Тогда-то и началась самая странная неделя в новом году.       

За пару дней до второго этапа Даби носился как ужаленный. Кейго замечал его черноволосую макушку то в библиотеке, то в Большом Зале, но никак не мог найти время и подойти поговорить. Он решил было переговорить с ним за ужином, но чертов огневик как будто сквозь землю провалился. На месте так же не было ни Шинсо, с которым Кейго хотел обсудить график дежурств, ни лучшей подруги Химико по кличке Магне, которая каким-то невообразимым образом нашла общий язык с Руми.       

После ужина Кейго дал кружок по местам, до которых Даби мог дойти сам и не потеряться через три минуты. Он даже к малой лаборатории сходил, но та оказалась закрытой. Кейго со злостью стукнул ногой ни в чем не повинную дверь и почти было ушёл, но тут на него налетело до боли знакомое горячее тело.       

— Привет, птичка, — натискавшись, Даби отпустил его и улыбнулся.       

— Тебя где носило, дурак? — с облегчением зашипел Кейго.       

Тодороки вмиг сник, взъерошил волосы и кивнул на дверь в лабораторию.       

— Об этом-то я и хочу поговорить, — признался он, — Не против?    

Кейго согласился, и Даби сказал пароль. Он затянул Таками за собой и запер дверь аж на два Коллопортуса.       

— Ты убил Томуру и тебе надо прятать труп? — опасливо уточнил Кейго.       

— К сожалению, нет. Садись. Они плюхнулись на лавочку, и оба замерли. Даби кусал губы, и Кейго уже успел узнать, что это значило то, что его глупый парень из-за чего-то волновался.       

— Помнишь послание из яйца? — вдруг спросил Даби.       

— Да, конечно. Русалки заберут дорогую вещь, и у чемпионов будет час на то, чтобы её вернуть. Так ведь?       

Даби кивнул, зажмурился, а потом тяжело вздохнул. Наконец он сказал с неприсущей ситуации обреченностью:       

— Эта вещь — я.       

Сначала Кейго подумал, что он ослышался, но Даби выглядел настолько же ошарашенным, насколько был ошарашен и сам Кейго.       

— Прошу прощения?       

— Русалки заберут близкого для Чемпиона человека, — принялся объяснять Даби, — Утром двадцать четвертого числа нас поместят в состояние искусственного сна и опустят на дно озера.       

Он немного помолчал, а потом тихо, еле слышно добавил:       

— Надо же, для Томуры я — близкий человек.       

— Искусственного вызванный сон? Дно озера? О чем ты, дракклы тебя дери, говоришь? — сорвался Кейго.       

— Ну, слушай. Перед ужином ваш директор собрал нас в своём кабинете…       

Даби принялся рассказывать, как оказался в кабинете у профессора Незу в компании с Магне и Хитоши. Недоумевающих студентов, боязливо озирающихся по сторонам, просто поставили перед фактом, не дав и права выбора.       

Кейго, вспомнив, с каким трудом Даби смог снять перед ним одежду, едва слышно ругнулся и полез обниматься. Тодороки мгновенно прильнул к нему всем телом и, согнувшись, спрятал свое лицо у Кейго на груди.       

— Я не из-за одежды, солнышко, — глухо обронил он, — Как сказали директора, мы будем в мантиях. Я просто не люблю воду.       

Пораскинув мозгами, Кейго вдруг понял, что это имело смысл. Огонь и вода — элементы противоположные; поместить стихийника, мага огня, на дно громадного озера — так себе идейка.       

Даби неуверенно сполз пониже и опустил голову на его колени. Кейго тут же принялся накручивать его черные сильно отросшие волосы на палец. На Даби наверняка давило ощущение полной беспомощности перед тоннами воды; он часами будет находиться на дне дракклового озера в бессознательном состоянии, без возможности помочь себе в случае чего.       

— Хэй, Даби, — начал Кейго, но тот лишь мотнул головой; Кейго послушно замолк.       

Они сидели в полной тишине (Даби, формально, с комфортом лежал на коленях), думая каждый о своём. Шигараки, вдруг подумалось Кейго, наверно рвет и мечет в поисках своего дурного друга.       

Наконец Даби заерзал на его ногах и перевернулся на спину; теперь Кейго смотрел на его лицо сверху вниз.       

— Я ведь обещал с мелкими на испытание пойти, — поделился Даби, доверчиво смотря на Кейго, — И ведь не скажешь им, что вашего брата-идиота опустят на дно озера — разведут же панику. Что мне делать, Кейго?       

— Я могу отвести их, — предложил Таками и потрепал Даби по волосам, — Ты их после завтрака хотел собирать?       

Даби прошелестел еле слышное «спасибо» и пошёл очаровательными бледно-розовыми пятнами. Даби вообще краснел довольно быстро: яркий румянец расходился на его лице за считанные секунды. Кейго находил это просто очаровательным.       

— Тогда я тебе ещё и палочку свою отдам. Не сдам я её Пятну; хер ему, а не моя палочка, — Даби помялся, но всё же неуверенно сказал, — Она принадлежала моей маме.

Даби хотел было встать, но Кейго удержал его. Тодороки недоуменно глянул на него, но Кейго не мог вымолвить ни единого слова. Даби действительно доверял ему — доверял до той степени, что собирался отдать волшебную палочку.       

Таками мог сломать её, от души покидаться Непростительными, а потом подставить Даби. С чужой палочкой Кейго мог сделать всё, что угодно, на Даби доверял ему.       

— Птичка, ты чего?       

— Даби, — хрипло начал Кейго, — Твои Коллопортусы же сильные, да?       

— Ну да. А что?       

Кейго предвкушающе улыбнулся и, наклонившись к лицу Даби, тихо сказал:       

— Наложи-ка ещё и Заглушки, дорогой.       

В ту ночь из малой лаборатории они вышли сильно за полночь. Кое-как посводив засосы, они аккуратно выбрались из лаборатории и бодро припустили по пустым коридорам Хогвартса. Если Кейго не изменяла память, дежурить должна была Каяма, а это грозило отработками в Зале Наград.       

К счастью, Каяме они не попались, но сам Кейго ещё минут десять воевал с зачарованным проходом в гостиную Хаффлпаффа.       

Утром на завтраке они, сонные, но довольные будто коты по весне, украдкой перемигивались, а после обеда Даби вытянул всю их компанию на прогулку. Младшие Тодороки донимали Томуру с вопросами о втором испытании, а Кейго с Даби шли чуть поодаль.       

Вечером после отбоя Даби вручил Кейго элегантную палочку из светлого дерева. Она была покрыта мудреным растительным узором, который был почти незаметен, если не приглядываться.       

— Отдашь после испытания, — Даби почесал макушку и устало улыбнулся, — Успокой завтра моих мелких, хорошо?       

Кейго клятвенно пообещал позаботиться о Нацу и Юми, и, отослав Даби в спальни, неожиданно заволновался. Как сказали бы магглы, у него было неспокойно на сердце. Сейчас он даже в какой-то мере завидовал Даби: пока тот будет спать, Кейго придется разбираться с мелкими Тодороки и удерживать Шигараки от убийства.       

Будет чудо, если Томура не разнесет зрительские трибуны к Мордреду, когда узнает о том, что под водной гладью в царстве русалок находится его друг.       

На завтрак Кейго шёл как на войну. Полночи он проворочался в кровати, решая в уме задачки по Трансфигурации, а под утро сел дописывать эссе по Чарам, которое он откладывал «на потом» последние недели две.       

Едва зайдя в Большой Зал, Кейго заприметил Руми, которая в одиночестве сидела за столом Гриффиндора. Сразу после Святочного Бала у них произошел разговор о их дружбе, отношениях и доверии. С того самого дня Руми и Химико объявили себя парой и перестали прятаться по укромным уголкам. Они были почти что неразлучны: вместе сидели в библиотеке, за руку ходили по замку и играли в снежки во внутреннем дворе Хогвартса. Кейго даже припомнить не мог, когда в последний раз он видел Руми настолько счастливой и умиротворенной.       

— Привет, — он сел напротив хмурой Руми и сладко зевнул.       

— Привет. Ты куда своего Красавчика дел?       

— А твои дамы где? — вопросом на вопрос ответил Кейго, — Ладно ещё Химико, но Магне-то где?       

Конечно, Кейго знал, что сейчас Магне вместе с остальными «трофеями» болталась на дне Черного Озера, но разглашать эту информацию он не мог.       

Бессонная ночь всё же сказалась на нём: Таками почти было задремал над тарелкой с кашей, но тут кто-то требовательно потянул его за рукав мантии. Кейго вскинулся; перед ними стояли взволнованные сиблинги Тодороки.       

— Привет Кейго, — поздоровалась Фуюми, выдавив из себя улыбку, — Ты не видел Даби?       

Она стояла прямо и пыталась выглядеть беззаботной и спокойной, но то, как судорожно она сжимала фаланги пальцев, выдавало крайнюю степень обеспокоенности.       

Кейго обернулся на Руми, но та махнула рукой, мол, иди, я догоню. Он встал, взъерошил Нацуо волосы и максимально добродушно сказал:       

— Пойдемте к озеру, мне вам кое что сказать надо.       

Дети пристроились по обе стороны от него; Кейго пытался отогнать настойчивую мысль о том, что он похож на утку, ведущую утят к воде.       

— Значит так, утята — он отвел детей подальше от замка, на безлюдную полянку у кромки Запретного Леса, где по весне цвели обычные маггловские тюльпаны, неведомо как попавшие на магическую часть Шотландии, — Ваш брат сейчас находится на дне Черного Озера. Вчера он отдал мне это.       

Кейго вытянул палочку Даби из набедренной кобуры и продемонстрировал её взволнованным детям. Судя по тому, как расширились их глаза, палочку они признали.       

— Он отдал мамину палочку? — тихо спросил Нацуо, с благоговением разглядывая её будто реликвию в музее.       

— Даби… Даби правда под водой? — уточнила Фуюми.       

— Да, — Кейго утвердительно кивнул, — Всё будет в порядке, утята, поняли?       

Дети беспомощно переглянулись, но, за неимением другого выбора, были вынуждены согласиться. К озеру они шли будто на похороны. Наблюдая за хмурыми сиблингами, Кейго и сам порядком струхнул.       

Трибуны у Чёрного Озера были почти полны — им с трудом удалось пробиться на пятый ряд, где их уже ждала Руми. Кейго усадил детей на места посередине, а сам уселся с краю.       

— Ты где шлялся? — громким шепотом спросила Руми, — Ты ушёл раньше меня!       

Кейго шикнул на неё и установится на Чемпионов, уже стоящих на деревянном помосте. Томура всё время оглядывался на трибуны в поисках Даби, и с каждой секундой он хмурился всё сильнее.      

Наконец один из судей поднялся со своего места на преподавательской трибуне. Кейго с удивлением признал в нём главу Отдела магических игр и игр, который на публике почти не появлялся.       

— Друзья, — громогласно объявил он своим зычным голосом, — Наши Чемпионы готовы ко второму испытанию. За час они должны найти то, что у них украли. Начинаем по моей команде на счёт три. Раз… два… три!

Он ударил в небольшой гонг, и усиленный Сонорусом звук раскатами пронесся над озером. Чемпионы, не медля, достали палочки: Изуку и Томура наколдовали головные пузыри, а Тога продемонстрировала неординарные способности в трансфигурации. Химико легко и непринужденно применила неполную трансфигурацию живого в живое: она, явно рисуясь перед зрителями, продемонстрировала частичное превращение в акулу.       

Кейго в очередной раз подумал о том, что не хотел бы сойтись с ней в магической дуэли.     

Чемпионы тем временем с разбега прыгнули в озеро и скрылись под водой. На трибуны опустилась почти что гробовая тишина, а потом гвалт поднялся с новой силой.       

— Ну, у нас час, — констатировала Руми, доставая из кармана мантии покоцанную колоду маггловских карт, — Покер, преферанс, подкидной дурак?       

Кейго повернулся к детям и спросил:       

— Утята, вы умеете играть в дурака?       

Те активно закивали, а Руми довольно рассмеялась.       

— Раздавай, чертовка, — хмыкнул Кейго.       

— На что играем?       

— На интерес, Руми, только на него. Даби мне голову оторвет, если я разрешу утятам играть на деньги или, не дай Мерлин, на желания.       

Руми, да этого перемешивающая колоду, замерла на месте и посерьезнела.       

— Он же там, да? — напряженно спросила она, — Как и Магне с Хитоши.       

— Всё будет в порядке, — вдруг решительно произнес Нацуо.       

Кейго удивился, но виду не подал. Он добродушно улыбнулся младшему Тодороки (это, конечно, если не было ещё одного сиблинга, о котором никто не знал) и в который раз за день взъерошил его на удивление мягкие волосы.       

— Ты прав, Нацу. Всё будет в порядке.       

За игрой в карты они не заметили, как пролетел час. Вот Фуюми в очередной раз обыграла их, признанных чемпионов в карточных играх среди седьмых курсов, а вот на помост аккуратно положили безвольное тело Шинсо. Следом из воды вылез заметно уставший, исцарапанный с головы до ног Изуку.       

— Если он опять что-нибудь сломал, я его урою! — вскинулась Руми, наблюдая за тем, как медиведьма укутывает парней в теплые полотенца, — Нет, мадам Шузэнджи не орет; значит, в порядке, слава Мерлину.       

— Сколько времени прошло? — заволновалась Фуюми.       

Она отбросила карты и принялась напряженно всматриваться в водную гладь.       

— Пятьдесят две минуты, — наколдовав Темпус, сообщил Кейго, — У них ещё есть время.       

Буквально через пару минут из воды показался как всегда раздраженный Шигараки. На спине он тащил Даби, подхватив его под колени. Томура небрежно скинул тело на помост, а потом принялся выбираться сам. Выглядел он вполне прилично: Кейго смутила лишь большая кровоточащая царапина на лбу. Даби, пришедший в себя от наколдованного сна, вцепился в предложенное медиведьмой полотенце как в спасательный круг. Его било крупной дрожью, и Кейго искренне надеялся, что это было от холода, а не от нервов.       

Наконец к берегу подплыла запыхавшаяся Химико. Ей в этом испытании было труднее всех: дородная высоченная Магна была раза в два, а то и в три, больше миниатюрной хрупкой Тоги.       

Как только мадам Шузэнджи лично проверила каждого участника испытания и дала отмашку организаторам о том, что никто серьёзных травм не получил, судьи подошли к самому берегу Черного Озера. Минутой спустя из воды показались русалки; сказать честно, Кейго впервые увидел в живую этих чудных существ.       

— Что ж, друзья, мы получили мнение русалок о прохождении испытания нашими Чемпионами, и теперь головы объявить оценки, — сказал глава Отдела магических игр и спорта, — Максимум за это испытание — пятьдесят очков.       

Вся их разношерстная компания затаила дыхание в ожидании. Трибуны тоже затихли, а Чемпионы и вовсе замерли изваяниями.       

— Изуку Мидория, Хогвартс. Сорок семь очков!       

Студенты и студентки Хогвартса взорвались бурными овациями. Больше всех надрывалась гриффиндорская команда по квиддичу с Руми во главе. Изуку, сидящий в обнимку с Хитоши, смущенно помахал трибунам.       

— Химико Тога, Шармбатон. Сорок три очка!       

Руми встала со своего места и, поймав взгляд Химико, послала ей воздушный поцелуй. Та расплылась в довольной улыбке.       

— Томура Шигараки, Дурмстранг. Сорок шесть очков!       

Кейго заметил, как директор Акагуро досадливо сморщился. Шигараки же, казалось, и дела не было до каких-то там баллов. Он, положив голову на плечо Даби, сидел без движения; создавалось ощущение, что он заснул.       

— Хэй, Кейго, — зачастила Руми, заклинанием собрав карты, — Я побежала к Химико, хорошо?       

Он едва успел кивнуть, а Руми уже припустила вниз по лесенке в сторону делегации из Шармбатона. Кейго тяжело вздохнул и посмотрел на сиблингов Тодороки, которые прилипли к защитному ограждению.       

— Эй, утята, — позвал он, — Пошли обнимать вашего брата и Чемпиона?       

Дети радостно улыбнулись ему и рванули вниз так быстро, что Кейго даже сообразить не успел. Он подхватил свой рюкзак и кинулся догонять утят до того, как они решат устроить Третью Магическую.