Пройдя примерно одну пятую часть пути до тех мест, где, по расчётам Зенга, составлявшего им карту с маршрутом, произрастал золотой лотос, По и члены Неистовой Пятёрки остановились на отдых возле неизвестной речушки. Тигрица разглядывала начерченную Зенгом карту, По жадно пил воду прямо из реки, последовав примеру Журавля, а остальные быстро поглощали еду, потому что знали, что долго отдыхать Тигрица им не позволит.

Напившись и оторвавшись от мутноватой воды, По произнёс:

- Тигрица, у меня идея.

Та нехотя оторвалась от карты.

- Твои глупые «идеи» меня не интересуют, По, я пытаюсь разобраться, куда нам идти дальше.

- Что? – испугался По. – Так мы остановились потому, что заблудились?

Все остальные с ужасом взглянули на хищницу.

- Нет, - отрезала та, вертя в лапах карту. – Просто у Зенга очень плохой почерк и, видимо, не намётан глаз на чертежи местности.

- А можно я посмотрю? - потянулся к карте По.

Тигрица глубоко вздохнула и отдала ему карту. Минуту По сосредоточенно разглядывал пергамент, ворчал, хмыкал, и в конце концов отдал назад.

- Ты права, - заключил он. – Ничего не понятно. Тогда, быть может, я всё же выскажу свою идею?

- Ну хорошо, - разрешила Тигрица. – Выкладывай.

- Раз уж мы заблудились, - начал По, - то, быть может, просто пойдём вдоль реки? Да, я знаю, мы ещё далеко от мест произрастания этого золотого лотоса, но разве ветер не мог занести его семена в наши края? Мы потихоньку пойдём и будем смотреть на берега. Нам будет достаточно одного цветка. И я верю, что мы его отыщем.

- Верим мы все, - начала Тигрица. – Но сюда никакой ветер, даже ураганный, не способен донести его семена – слишком далеко, да и места здесь хоть и скудно, но заселены. Неужели ты думаешь, По, что местные жители, знай они о том, что у них где-то растёт этот лотос, не пришли бы с ним в Нефритовый дворец? Да они, наверное, сами рыщут тут в его поисках, или рыскали бы, расти он здесь. И давно бы уже принесли его нам в надежде на вознаграждение. Кроме того, тут неподходящий для лотоса климат, он если и прорастёт, то быстро погибнет. Так что нам всё-таки нужно разобраться с этой картой, ребята… Вот же глупый этот Зенг, - прибавила она в сердцах. – Вернёмся во дворец – перья ему пообрываю!

- Может, тогда будем ориентироваться по солнцу и звёздам? – предложила Гадюка.

- Мастер Шифу меня этому не учил, - растерянно откликнулась Тигрица.

- А мой отец как раз учил, - гордо сказал По, выйдя вперёд. – Так что вашей картой отныне буду я! Что скажешь, Тигрица?

- Если ты говоришь правду, По, - сказала она, скрестив лапы на груди, - хорошо. Но если ты нас подведёшь, я тебе этого не прощу! Мы и так теряем драгоценное время, застряв здесь.

- Так пошли скорее! – позвал панда и взглянул на солнце. – До сих пор мы правильно шли. Солнце должно быть позади нас, вперёд!

Все, кроме Тигрицы, последовали за ним.

- Если ты считаешь себя самым умным, По, - сказала Тигрица самой себе, двинувшись следом за остальными, - то ты ошибаешься. Я никогда не прощу тебе того, что ты сделал с Тай Лунгом. И раз уж на то пошло, то лучше бы тебя свалила эта проклятая лихорадка. Теперь я понимаю мастера Шифу – ты отнял у него и сына, и здоровье. Это из-за тебя он заболел. И если случится чудо и мы отыщем этот цветок, он будет В МОИХ лапах, и ни в чьих больше. И ты не сможешь мне помешать, потому что мастер Шифу – не твой отец.

Тай Лунг мчался по лесу, выкраивая время на короткие передышки, понимая, впрочем, что излишняя спешка быстро вымотает его. Он всё чаще и чаще думал о том, что будет, если он встретит где-нибудь на середине пути Неистовую Пятёрку и Воина Дракона. Он был слишком зол на них, чтобы затевать бой. Значит, нужно просто не показываться им на глаза – пусть идут себе дальше. В селение барсов им не добраться, да и цветок лотоса тоже не отыскать. Тем лучше – не станут помехой, когда он отдаст Шифу драгоценный цветок.

На рассвете третьего дня пути Тай Лунг проснулся посреди белёсого дыма. Спросонья он подумал, что в лесу пожар. Это был уже второй лесной массив, по которому он пробирался. Позади был ещё один лес, уже пройденный в самом начале его пути, затем горы и болота. Всё это Тай Лунг с успехом преодолел, избегнув грабителей и прочих нехороших личностей благодаря тайным тропам, не позволяющим сгинуть ни в лесу, ни в горах, ни в болотах. Но то, что он видел сейчас, испугало его. Вскочив, барс втянул носом воздух, надеясь по запаху дыма определить, где пожар. Но в его лёгкие вместо запаха горящей древесины проник холодный, сырой воздух. Лес был окутан густым туманом.

Тай Лунг вдруг весело расхохотался. Его сверхосторожность разыграла его поутру. Впрочем, это полезное качество, решил он. Осторожность ему сейчас не повредит – его обидчики, наверное, уже близко, и нужно приложить все усилия, чтобы обойти их стороной.

Наскоро перекусив, барс закинул за спину свой рюкзак и, выйдя из чащи, взобрался на узкий гребень холма – длинный хребет, бывший когда-то, по-видимому, частью гор, высившихся далеко позади. Путь по горам был им уже пройден, да и лес уже кончался. Впереди его ждала безжизненная каменистая равнина, за которой узкой змейкой вилась река, а уже за ней начиналась бамбуковая роща, скрывающая за своими высокими стволами Долину мира. За гребнем, на котором стоял Тай Лунг, был овраг, а дальше в тумане скрывалась просторная равнина, поросшая ковылём и напоминающая степь.

Барс усмехнулся. Туман укроет его от посторонних глаз, если таковые здесь имеются.

Он помчался по гребню хребта. Туман не мешал видеть, но скрывал от взора всё на расстоянии больше пятнадцати метров.

Спустя полчаса, когда гребень почти уже вывел его к лежащей впереди равнине, Тай Лунгу показалось, что справа от него на той самой равнине послышались чьи-то голоса. Он повернул голову, не убавляя скорости, и прислушался, но больше ничего не услышал и никого не увидел – туман сработал против него.

«Если это они, то как же медленно они продвинулись за три дня, если я начал свой путь позже и уже почти в Долине, - усмехнулся про себя барс. – Что ж, пусть шагают дальше, глупые неудачники, не посмею их задерживать».

Могучий барс, больше не удостоив вниманием своих врагов даже мысленно, всё так же невозмутимо мчался к своей цели.

- Стойте! – негромко вскрикнула Тигрица. По и остальные в недоумении остановились.

- В чём дело? – спросил По, которому не понравилось, что Тигрица командует, когда это он теперь их командир.

- Я как будто что-то слышала, - ответила хищница. – Топот чьих-то лап.

По подошёл к ней.

- Ну конечно же, ты слышала топот, - рассердился панда, недовольный задержкой. Похоже, что, став «проводником», он приобрёл те же черты характера, что и у Тигрицы. – Это ведь звуки наших шагов.

- Нет, - отрезала та. – Там, - указала она на круто поднимающийся гребень холма. – Звук доносился оттуда.

- Да никого там нет, - бросил По, взглянув туда. – Пошли, ребята, ей это просто привиделось.

Но Тигрица словно застыла. Навострив уши и напрягая зрение, она вглядывалась в туманную дымку, заволакивающую холм, пытаясь заметить в ней хоть какое-то движение. И на мгновение ей показалось, что в одном из просветов что-то мелькнуло, словно пробежал какой-то зверь.

- Ребята! – вскричала она. – Эй, ребята, я видела его!

- Кого? – с досадой обернулся По. – Ну кого ты там увидела? – приложил он лапу к виску. – Я же только что сказал…

- Ну… кого-то… - смущённо пробормотала она.

- Перестань, Тигрица, ты, наверное, переутомилась, - произнёс Воин Дракона. – Этим и объясняется твоё странное поведение. У тебя от усталости помутился рассудок. Пусть даже и пробежал, так что с того? Если этот кто-то не напал на нас до сих пор, то и нечего нам зацикливать на нём своё внимание. Его уже и след простыл. А теперь пошли.

Тигрица хотела было возразить (её возмутило то, что По посчитал её рассудок помутившимся), но поняла, что это бесполезно, и, обернувшись назад на хребет холма, сузила янтарные глаза. Что-то ей подсказывало, что они упустили кого-то крайне важного для них. Но задерживаться было нельзя, иначе она бы потеряла своих друзей в этом тумане. Больше не оборачиваясь, Тигрица последовала за остальными.

Наступила ночь, когда из бамбуковой рощи вышел могучий барс. Его глаза горели в темноте, как две яркие свечки. Внимательно оглядев местность, он не увидел поблизости ничего, что помешало бы ему двигаться дальше. Барс так и сделал, и вскоре уже стоял на высоком холме, откуда открывался вид на деревню и скрывающийся в ночных облаках Нефритовый дворец на самой вершине Храмовой горы.

Сердце Тай Лунга учащённо забилось. На пути сюда, и в мыслях своих, и во снах он раз за разом видел все те счастливые моменты из своего детства, которые ему так хотелось пережить вновь. И Долина, и Нефритовый дворец в этот момент словно померкли, перестав существовать, уступив место воспоминаниям, проносящимся перед взором барса. Вот он, ещё совсем крохотный малыш, ползает по полу в зале тренировок, натыкается на грушу и удивлённо ощупывает её, а затем пробует на вкус. Шифу, видя это, улыбается, берёт его на руки и ласково шепчет: «Ты сперва ходить научись, мал ты ещё для кунг-фу». С тех пор маленький Тай называл эту странную грушу «кунг-фу», словно это было её имя, и даже здоровался с ней, когда научился говорить. 

Первое воспоминание сменилось вторым: уже подросший барсик, достигнув роста своего отца, каждое утро как одержимый рвался туда, где творилась магия. Вместе с другими учениками Шифу он практиковался сначала на груше, а после – на простейших тренажёрах. А когда день подходил к концу, отец всегда произносил одну важную фразу: «Я горжусь тобою, сынок». И сердце ребёнка в этот момент радостно замирало, ведь Шифу ни одному из своих учеников никогда не говорил таких слов. Вот и сейчас сердце Тай Лунга так же сжалось, когда он вспомнил самого себя, получившим сильный удар по плечу, вовремя не увернувшись от деревянной «руки» тренажёра. Он плакал, держась за пострадавшую лапу, но Шифу всё равно сказал ему в тот день заветные слова – и вдруг боль утихла, словно по волшебству. Именно тогда молодой барс поверил в то, что для его отца нет ничего невозможного. И старался стать таким же всемогущим, чтобы в один прекрасный день получить титул Воина Дракона, как и обещал ему отец. Но вердикт мастера Угвея перечеркнул всё. Все его мечты и стремления.

Тай Лунг закрыл глаза. Тьма… Он видел тьму в себе. Или это не его тьма, а всего лишь тьма наступившей ночи?

Он зарычал и напрягся, пытаясь прогнать эту тьму. Но какая может быть тьма, если у него в рюкзаке лежит сейчас символ очищения от этой тьмы?

Слёзы негодования выступили на его глазах. Нет, Угвей был неправ. То, что он тогда на его глазах столь беспощадно расправился с многоруким тренажёром, не могло внушить старой черепахе соответствующие мысли. Или могло? Не было ли это видоизменённым взглядом в будущее, и вместо тренажёра Угвей «увидел» одного из жителей деревни, Шифу, или, возможно, себя самого, которому могучий барс переломал руки и ноги своими ударами, поэтому и отказался признать воспитанника Шифу Воином Дракона? Но способен ли был Угвей видеть будущее наяву, без помощи своих видений? Он никогда об этом не заикался. Но ведь он, Тай Лунг, в тот раз действительно переломал кости своему отцу, убирая его с дороги. Выходит, Угвей всё это предвидел? А если предвидел, то почему не воспрепятствовал этому заранее – тогда, когда он, Тай Лунг, разнёс тренажёр в щепки? Ведь уже тогда Угвей мог вызвать носорогов из Чор Гома, однако позволил ему разорить Долину и покалечить своего Учителя и отца, и только в последний момент, когда он был в нескольких метрах от желанного свитка, остановить его…

Тай Лунг открыл слезящиеся глаза. Угвея больше нет, Пятёрка и Воин Дракона далеко отсюда. Настало время доказать, насколько все они ошибались в нём.

Опустившись на четвереньки, Тай Лунг бросился вниз по холму в направлении затихшей в безмятежном сне деревеньки и возвышающегося над ней Нефритового дворца.