Издав глухой, отчаянный рык, Тай Лунг бросился обратно, сквозь толпу. Понимая, что против шестерых, не применяя кунг-фу, ему не выстоять, барс искал спасение в своей ловкости и хитрости.
В зале стояла самая высокая из статуй – китайский дракон, слившийся в смертельных объятьях с водяной змеёй. Водяная змея, видимо, олицетворяла недуг, а дракон – иммунитет. Но Тай Лунгу было некогда разглядывать статую и восхищаться её красотой. Он быстро взобрался на голову дракона и теперь наблюдал, как далеко внизу Неистовая Пятёрка вместе с жирным пандой пытается её штурмовать. Самое время было поискать пути к отступлению.
Он находился под самым потолком. Интересно, имеются ли пустоты между перекрытиями? Но до потолка он не дотянулся. И тут его атаковал Журавль.
Взмахнув ятаганом, Тай Лунг крутанулся на месте и едва удержался на голове статуи. Журавль лишился своей шляпы, но уже заходил на новый вираж, позади статуи. Тай Лунг понял, что сам себя по глупости загнал в угол, на вершину статуи, и спуститься отсюда он сможет только тогда, когда перебьёт всех шестерых. Нет, пятерых: толстому панде никогда сюда не забраться. И, спустившись, он сможет вновь сразиться с тем, кто отобрал у него свиток. Но убьёт он этого жирного увальня вовсе не за свиток.
Его ноги вдруг кто-то обхватил и дёрнул: Гадюка! Когти передних лап Тай Лунга заскрежетали по каменной голове статуи, но барс удержался. Повиснув, он со всего маху ударил ногами по затылку дракона, и Гадюка, обезумев от боли, разжала кольца и полетела вниз.
В этот момент ещё не поднявшегося Тай Лунга снова атаковал Журавль. Ударами крепких лап в морду барса он попытался столкнуть его вниз, но, увернувшись, Тай Лунг взмахнул ятаганом и заставил Журавля дёрнуться в сторону. Вернув себе равновесие, Тай Лунг воспользовался этим и, схватив Журавля за шею, размахнулся и швырнул его в витражное окно.
Разбив собою разноцветную панораму части витража, птица выпала из окна на улицу и больше в воздух не поднялась.
- Ахахахаха! – захохотал барс, указывая ятаганом в сторону разбитого окна. Но тут на лезвии клинка возник Богомол и, встав в боевую стойку, прыгнул ему прямо в морду.
- Ах ты, козявка! – зарычал Тай Лунг, подавшись назад и размахивая мечом в опасной близости от своей морды. Богомол бил его по носу и глазам, и эти весьма болезненные удары не давали Тай Лунгу сосредоточиться. Каким-то чудом ещё удерживаясь на голове статуи, барс собрал все силы и подбросил ятаган в воздух. Теперь он мог действовать обеими лапами, и, конечно же, поймал Богомола в кулак.
- Удачной посадки, букашка, - напутствовал он насекомое, и, размахнувшись, запустил Богомола в воздух, но не вперёд, а прямо вниз. И точно поймал в лапу упавший ятаган.
Над ним в прыжке в воздух взлетел Обезьяна, но не успел нанести точного удара задними лапами, гарантированно сбившего бы Тай Лунга со статуи, как барс, поймав того за хвост, раскрутил и отправил в противоположный разбитому витраж. Обезьяну постигла та же участь, что и Журавля.
Барс глянул вниз. Тигрица карабкалась по статуе и была ещё на полпути к нему. А По ещё даже не поднимался – он вообще куда-то сгинул. Что ж, одним трусливым противником меньше. Оставались сущие пустяки – сразиться со сводной сестрой.
И тут у Тай Лунга возникла идея: он увидел, что статуя поддерживалась несколькими тросами, подтянутыми к потолку. Не долго думая, он присел и метнул по кругу ятаган. Срезав все тросы, меч послушно вернулся в лапу хозяина. Тай Лунг бросился по спине дракона вниз, совершая воистину акробатические трюки на его изогнутой шее, и, когда статуя уже начала валиться набок, помог ей, изо всех сил ударив ногами где-то в районе хребта каменного дракона.
Статуя с грохотом рухнула в сторону выхода, не навредив ни одной из палат, но перекрыв путь к свободе для Тай Лунга, который, вовремя покинув падающую громадину, сейчас быстро бежал к лестнице, ведущей наверх. Тигрица, тоже вовремя спрыгнув со статуи, теперь мчалась вдогонку за барсом. Намертво придавивший своего противника каменный дракон теперь мог смело рассчитывать на победу над недругом-недугом.
Преодолев винтовую лестницу, Тай Лунг уже мчался к следующей. Едва успокоившиеся обитатели второго этажа, теперь снова напуганные грохотом упавшей статуи, заорали в полную силу, когда Тай Лунг вернулся на их этаж. Но на третьем этаже барс увидел По, выходящим из палаты Шифу. Так вот где он был!
- А ну стой! – услышал барс голос панды, но его цель сейчас была иной: он устремился на чердак. Голоса, которые он слышал на крыше, теперь исчезли. Но не исключено, что там его могла ждать засада. Тигрица не отставала.
- Тигрица, стой! – вдруг вскричал По, когда хищница пронеслась мимо него. – Мастер Шифу сказал, чтобы мы…
Но Тигрица его не услышала. Вслед за Тай Лунгом она рванулась на чердак.
Оказавшись в тесном помещении, Тай Лунг занял оборону около сваленной в кучу мебели, чтобы в случае чего метнуть что-нибудь из этого в Тигрицу.
Хищница ворвалась на чердак словно торпеда, проломив собою дверь, и стала грозно наступать, сжав кулаки.
- Послушай, Тигрица, давай поговорим в спокойной обстановке, - попросил Тай Лунг. – Я понимаю, ты рассержена, и есть на что, но… Но то происшествие на крыше было всего лишь недоразумением…
- Это ты – сплошное ходячее недоразумение! – зарычала Тигрица, медленно подбираясь всё ближе. – И ты умрёшь здесь и сейчас!
Тай Лунг схватил ближайший стул с намерением помешать Тигрице добиться своего. Ятаган он засунул за пояс, встав так, чтобы сестра его не видела и лишний раз не ярилась.
- Может, не стоит делать того, о чём потом будешь жалеть, а? – с надеждой спросил барс. – Я не чувствую в тебе истинной ненависти, Тигрица, а значит, на самом деле ты не желаешь мне зла. Я люблю мастера Шифу не меньше, чем ты, а, быть может, даже больше. Уверен, что он не хотел бы, чтобы мы нанесли друг другу увечья.
- А этого и не будет! – вскричала Тигрица. – Потому что ты умрёшь сразу! – Она оскалила острые клыки.
- Я понимаю твои чувства сестрёнка, - продолжил Тай Лунг, усмехнувшись. – Но не беспокойся, тебе не придётся делить со мною нашего общего отца и его любовь к нам. Забирай всё, потому что я ухожу из Долины мира навсегда.
- Никакая я тебе не сестрёнка! И никуда ты не уйдёшь, - прошипела хищница.
- Ха! – рассмеялся барс. – Ты вся в своего папашу! Он то же самое мне говорил. Этими словами ты выдала себя. Ты так же, как и он, не хочешь, чтобы я ушёл. Но, к сожалению, твои эмоции и память обо мне как о злодее всё время берут верх. А я между тем изменился. Это то, чего вы с Шифу никак не можете понять. Я уже другой, а вы – всё те же. И ваше отношение ко мне всё то же. То вы хотите убить меня, то вернуть, забывая, что решать могу только я сам, и за меня этого никто делать не смеет. А теперь позволь мне уйти из вашей жизни, пока стража не нагрянула.
- Ты уйдёшь из жизни, это я тебе обещаю, - прорычала Тигрица. – Но только из своей!
Она бросилась вперёд. Тай Лунг швырнул в неё стул, но Тигрица силовым приёмом разнесла его на кусочки, как только стул коснулся её выставленных вперёд кулаков. Тай Лунг не успел вытащить ятаган – Тигрица ударила ему в солнечное сплетение и, перебросив через себя, прижала к полу.
- Бьюсь об заклад, - усмехнулся барс, не пытаясь сопротивляться, - тебе никогда не была знакома эта поза.
Тяжело дыша, Тигрица хотела что-то сказать в ответ на его дерзость, но тут её взор упал на медальон.
- Что это? – спросила она и, взяв его в лапу, открыла. Мгновенье спустя черты её морды вновь исказились, она затряслась от ярости мелкой дрожью, и, разразившись рыком негодования, так сильно рванула цепочку, что та порвалась, причинив Тай Лунгу боль, и не только физическую. Глаза сестры пылали бешеным огнём.
- Не трогай! – запоздало вскрикнул барс в испуге. – Это тебе не принадлежит!
Но Тигрица размахнулась и швырнула медальон об стенку. Тот жалобно звякнул и от удара распался на две половинки.
И тут Тай Лунга охватила такая ярость, что он почувствовал прилив небывалых сил. Выходка Тигрицы и разъярила, и обидела его – она сорвала не медальон, она вырвала из его сердца самое дорогое, что у него было – светлые воспоминания прошлого. В этот момент он позабыл о том, что завязал с кунг-фу. Его лапы вдруг освободились от хватки Тигрицы. Барс взревел, дав волю слезам, и выпустил наружу всю свою боль. Тигрица не успела ничего предпринять – вспышка энергии удара на миг возникла в ладонях барса, и, отброшенная этим ударом, она отлетела прямо в груду мебели, раскрошив половину в щепки, и ударилась о стену.
- Вот дрянь, - выругался Тай Лунг, поднимаясь. Он искал глазами части медальона и, наконец, обнаружил. Скрепив разломанные половинки, он сунул медальон за пояс и оглянулся на лежавшую без сознания хищницу, наполовину заваленную обломками. – Ты никогда не поймёшь, что значит для отца именно сын, а тем более – первенец. Ты не смеешь насмехаться ни над моими чувствами, ни над его. И, надеюсь, больше не будешь. Прощай, мы больше никогда не увидимся.
И барс направился к ступеням, ведущим на крышу, но вдруг услышал стон и обернулся. Тигрица, охая от боли, медленно выползала из груды обломков.
- Тебе мало? – ухмыльнулся Тай, сжав кулаки. – Могу повторить.
- Погоди, - простонала та. – На самом деле… На самом деле я вспоминала тебя… Поэтому и не хотела принимать По в нашу команду, поскольку знала: это глупая случайность. И пускай случайности не случайны, как говорил мастер Угвей, то, что случилось тогда, было именно случайностью… Когда я увидела тебя тут, я сначала не знала, как мне поступить. И я бы заступилась за тебя, встала бы на твою сторону, принялась бы оправдывать, но ты замарал себя невинной кровью, кровью моего отца. Это вывело меня из себя. Но теперь… теперь я понимаю, что ты прав. Уходи, и поскорее. Но сперва ответь мне на один вопрос: ради чего ты вернулся в Долину?
- С этого и надо было начинать, - усмехнулся барс, подойдя к поверженной сестре. – Я вот уже больше года живу в непроходимых дебрях, вместе с другими барсами. Ты, наверное, удивлена, что до сих пор в битве с вами там, на статуе, и здесь, пока я не отбросил тебя, я не использовал кунг-фу? Я отрёкся от него там, в посёлке, чтобы никому не причинять зла, раз я использую кунг-фу во зло, и этим забыть своё прошлое как можно скорее (и это мне почти удалось), но теперь понимаю, что забыть его невозможно, да и не нужно. Живя там, я обрёл настоящее счастье. Но недавно к нам пришла весть о том, что мастер Шифу болен и его может спасти только отвар из лепестков золотого лотоса. Я также узнал, что вы отправились на его поиски, но знал, что цветок вы не отыщете. Кому как не мне и моим сородичам было это знать, ведь золотой лотос практически исчез из дикой природы, а там, где я живу, он возрождён.
- Что? – не поверила своим ушам Тигрица. – Так ты…
- Да, - подтвердил Тай Лунг. – Я пришёл сюда только затем, чтобы спасти своего отца. Не столько ради себя, сколько ради всех вас, даже По. Я принёс отцу цветок золотого лотоса и исцелил его. Это было пару дней назад. А два других цветка, взятых с собой, вылечили и меня, и его после поединка на крыше. Вот почему он здесь и не мёртв от нанесённой мною раны, а я не умер от отравленных стрел.
- Так, значит, ты не ради мести явился сюда? – прошептала ошеломлённая рассказом Тигрица.
- Я уже всё тебе сказал, сестрица, - прорычал Тай Лунг. – А теперь прощай.
- Погоди! – вскричала та. Барс обернулся.
- Ну что ещё?
- Ты не должен уходить… - начала было она, и этим вконец рассердила Тай Лунга.
- Да когда же вы с Шифу перестанете твердить эту фразу и забудете её навсегда?! – взвыл он. – Оставьте меня в покое! Я больше ничем не связан с Долиной мира! Забудьте обо мне навсегда!!!
Он взревел и взлетел по лестнице к люку. Ещё миг – и лязгнувшая крышка заставила Тигрицу вздрогнуть, а затем заплакать от бессилия. Она не слышала, как спустя минуту на чердаке появился По и помятые в бою на статуе члены Неистовой Пятёрки. Тигрица в бессилии лежала на сломанных досках, и в её мыслях крутился лишь один запоздалый призыв: «Тай, не уходи…»
Тай Лунгу понадобилось на порядок больше времени, чтобы преодолеть обратный путь до дома. Отчасти потому, что спешить было уже некуда, а отчасти потому, что его душевные силы были подорваны, и гораздо серьёзнее физических. Несмотря на собственные убеждения и твёрдую решимость уйти, Долина мира не отпускала его, и желание остаться, как ни парадоксально это ни звучало, было сильнее, нежели желание вернуться. Когда он прошёл уже половину своего пути, то вспомнил, что обещал малышу Лао принести сувенир, но в свете последних драматических событий совсем про него позабыл. Надо же, он почти не вспоминал ни о ком из них за всё время пребывания в Долине – только лишь раз или два. А теперь ещё и Лао подвёл со своим обещанием. Для Тай Лунга это не было мелочью, поэтому единственное, что он мог сделать – это исправить свою оплошность. Он нашёл подходящую деревяшку и вырезал ятаганом из неё куклу. Пришлось повозиться, ведь ятаган не был предназначен для такой работы, но Тай Лунг справился. Он хотел вырезать барса, но, к его удивлению, вышел не барс, а Тигрица. Тай Лунг даже усмехнулся в усы. Ладно, пусть будет Тигрица. Похоже, от своих воспоминаний он никогда не избавится.
Ещё через пару дней он вышел на ту тропу, с которой и начинал свой путь. Его сердце радостно забилось. Как же он, оказывается, скучал по этим высоким, неприступным воротам, теряющимся в буйных зарослях деревьев!
Стучать в ворота, толщиной с трёх таких как он, было более чем бесполезно, зато наверху всегда стояли часовые. Барс окликнул их.
Часовые прекрасно знали Тай Лунга, однако сейчас повели себя весьма странно: их арбалеты грозно нацелились на одинокого путника.
- Эй, - произнёс барс слегка испуганно. – Вы что, не узнали меня? Это же я, Тай Лунг! Я вернулся!
Оба часовых переглянулись.
- Тай Лунг? – спросил один барс другого. – Ты знаешь такого?
- Не-а, - помотал головою тот. – Ни разу не слышал ни о каком Тай Лунге.
- Эй, ты! – выпрямившись, гаркнул первый. – Ты не из наших, так что проваливай!
- Ребята, вы чего? – не понимая, что происходит, удивился барс и даже развёл лапами. – Вам что, память отшибло? Или всё дело в том коктейле, который ты так любишь готовить, Дзен? Что ты туда опять намешал? Давай уже, не дури, отворяй ворота!
- Ещё чего! – усмехнулся Дзен. – Не желаешь уйти по-хорошему – сейчас будет тебе повод для бегства.
Он скрылся, оставив своего напарника приглядывать за гостем с высоты ворот.
- Да что происходит?! – недоумевал Тай Лунг. – Позовите Бао Миня! Он выбьет из ваших голов и спиртное, и мозги, если они там ещё остались!
- Сейчас-сейчас, - закивал часовой. – Дзен как раз за ним отправился.
- Ну вот и хорошо, - удовлетворённо проворчал Тай Лунг, расхаживая взад и вперёд. – А то вы совсем от лап отбились со скуки. На месте Бао Миня я бы вас снял и заменил другими, более ответственными.
Наконец над воротами замаячила мускулистая фигура старосты. Часовой Дзен прошёл к своему краю ворот и вновь нацелил арбалет на Тай Лунга.
- Вернулся, - оскалившись, пробасил Бао Минь.
- Как видишь, - улыбнулся Тай Лунг. – Эти горе-часовые не хотят открывать мне ворота, накажи их.
- И правильно делают, - процедил староста.
- Не понял, - изумился барс. – У вас что, ребята, какая-то эпидемия? Вы все потеряли память?
- Нет, мы не потеряли память, - опроверг его догадку Бао Минь. – А вот ты – потерял. И не память, а наше уважение к тебе!
- Что? – переспросил Тай, совершенно не понимая, что происходит. – Не понимаю, о чём вы говорите.
- Ты всё прекрасно понимаешь, Тай Лунг! – зарычал староста. – А если понимаешь, то немедленно покинешь это место и забудешь все тропы, ведущие к нам!
- О чём ты говоришь? – повторил барс. – Я что-то не так сказал или понял? А может, не вовремя вернулся? Что с вами случилось?
- Тупица! – недовольно откликнулся Бао Минь. – Взгляни на тот клинок, что мы, по незнанию своему, подарили тебе!
Тай Лунг послушно вытащил из-за пояса ятаган со всё ещё видными на нём следами крови, которые, сколько он ни пробовал отмыть их в ручьях по пути сюда, так на лезвии и остались.
- Вас напугала кровь? – поднял брови Тай Лунг, и, начиная догадываться, решил солгать: - Можете не волноваться: я никого не убивал этим оружием. Так, один паршивый мелкий разбойник по дороге напал, вот и нарвался.
- Ага, - кивнул староста и склонился над верхним краем ворот. – Такой мелкий паршивый разбойник, живущий в Нефритовом дворце и тренирующий Неистовую Пятёрку и Воина Дракона, верно? Хоть мы и затеряны в глуши, но вести с запада добираются до нас быстрее тебя, не правда ли?
Ятаган выпал из лап Тай Лунга. Только что он сам себя опорочил ненужным враньём. За то время, пока он шёл сюда, до селения барсов, конечно же, дошла весть о том, что произошло в Долине мира. Барс схватился за голову и пал на колени.
- Этот меч был дарован тебе для того, чтобы использовать во благо, а не во зло! Для защиты, а не нападения! Но ты попрал наши напутствия и ценности! Ты обманул нас! Вовсе не за исцелением своего отца явился ты в Долину мира, а для того, чтобы его убить! Ты всех нас обманул! Да ещё и когда твой гнусный план не удался, ты посмел явиться сюда и показать нам предмет своей гордости – окровавленную сталь, нашу сталь, выплавленную в наших печах и выкованную нашими лапами отнюдь не для пролития невинной крови! Мы мирный народ, а ты опорочил всё наше племя! А потому все те изделия, что ты выковал, мы расплавим и закопаем глубоко в землю, а ты будешь навсегда изгнан из селения!
- Но послушайте… - выдохнул объятый ужасом Тай Лунг.
- И слушать не стану! – прогремел Бао Минь. – Когда ты приполз сюда, то клялся, что станешь другим. Ах, как мы были наивны тогда! Ты всех до единого обманул, и настолько умело, что даже я поверил тебе. Будь проклят тот день, когда я рассказал тебе о том, что твой отец болен! Ты воспользовался этой брешью! А также нашей добротой и нашим доверием – и ушёл убивать. Коварный мерзавец! Ты не достоин больше носить гордое звание снежного барса, а также имя и фамилию! Правом, данным мне как старосте посёлка и по благословению Будды, я нарекаю тебя Отверженным и запрещаю другим называть тебя иначе, как этой позорной кличкой! Ты изгнан навсегда! А я сделаю то, что должен сделать: мы откроем Китаю наше местонахождение и выдадим тебя властям земли, на которую ты ступил с целью убийства. И пускай мы пострадаем за то, что больше года укрывали тебя, но сумеем доказать, что ты и нас обманывал, скрываясь под личиной добра! Зато ты никуда не убежишь от справедливого возмездия, и никакой Шифу тебя уже не спасёт! Тебя будут искать по всему Китаю, и в конце концов найдут и казнят. Тебе не скрыться, Отверженный! Можешь бежать прямо сейчас, если не хочешь сдаться, - всё равно ты обречён! Эй, стража, открыть ворота!
Тай Лунг отступил на несколько шагов, собираясь с мыслями.
- Ты неправ, Бао Минь, - спокойно произнёс он. – Я ни в чём не виноват перед вами. Я действительно хотел спасти отца, а не убить его, и я его спас. А рану нанёс потому, что он не хотел меня отпускать. Вы владеете неточной информацией, либо не так её поняли.
- Это ты хочешь, чтобы мы так думали! – рявкнул Бао Минь. – Неточная информация, говоришь? Не владеем, говоришь? Зато отлично владеем оружием, которое ты нам выковал! Взять его!
Ворота уже распахнулись, и объятый страхом Тай Лунг увидел огромную толпу закованных в стальную броню барсов с копьями, луками, арбалетами, секирами, ятаганами… Вся мужская половина посёлка поднялась против него.
- Но послушайте… - сделал последнюю попытку отвратить неотвратимое барс, но понял, что это бесполезно.
- В атаку!!! – взревел Бао Минь на своём возвышении, и его воины, полторы сотни барсов и тонна стали против одного безоружного, рванулись вперёд. Тай Лунг бросил ятаган и, опустившись на четвереньки, бросился прочь.
- Беги-беги! – крикнул вдогонку Бао Минь. – Далеко не убежишь, позор своего отца, кошмар своей родины!
Когда шум погони затих где-то вдали, возле ворот остался лежать брошенный изгнанником ятаган и маленькая деревянная куколка Тигрицы, так и не подаренная малышу Лао.